15.07.2010 | Татьяна Становая

Слово без дела

Президент РФ Дмитрий Медведев провел заседание Совета законодателей, на котором выразил неудовлетворенность результатами инициированной им борьбы с коррупцией в России и признал, что никаких значимых успехов в этом направлении достигнуто не было. Действительно, до сих пор скепсис в отношении предпринимаемых мер в экспертном сообществе, СМИ и общественности более чем высок: мало кто верит в то, что предлагаемые меры достаточны. Но что еще более важно: борьба с коррупцией становится символичным явление, отношении к которому во многом схоже с отношением к фигуре президента Дмитрия Медведева. И президент, и его антикоррупционные инициативы изначально вызывали много надежд на перемены к лучшему. Однако в итоге заметен рост разочарования и в идеях, и в его авторе: уже сейчас можно говорить, что высокая степень неизвестности относительно будущей политики преемника сменилась понимаем, что в реальности мало что меняется.

Одна из главных политических проблем президента – это слишком большая пропасть между словом и делом. За последние два года было сказано слишком много пафосных речей (одна только «Вперед, Россия!» что стоит), дано слишком много обещаний и инициировано множество громких реформ: реформа системы МВД, либерализация уголовного законодательства, улучшение инвестиционного климата, развитие инноваций, не говоря уже о борьбе с коррупцией. По всем этим, направлениям действительно делается многое. Однако у всех этих направлениях один ключевой недостаток: они не меняют фундаментальные правила игры, характер функционирования системы.

Из этого многие наблюдатели делают самые разные выводы. Можно выделить три основных версии, почему происходит именно так. Первая – Медведев хочет реализовывать более кардинальные реформы, но не может, потому что ему мешает Путин и некие неформальные обязательства, взятые в условиях реализации схемы преемничества. Эта версия заведомо основана на том, что два участника тандема потенциально конфликты, так как по-разному видят пути решения одних и тех же задач. Если Медведев считает правильным реализовывать более радикальные реформы, но не может этого сделать, значит, он либо добровольно не идет на конфликт с Путиным, либо конфликт де-факто уже имеет место быть.

Вторая версия – при желании Медведев мог бы добиться больших успехов и проблема не во всесилии Путина, а в отсутствии мотивации у самого Медведева. Часть сторонников данной версии склонны занижать реальные вес и амбиции президента, считая, что главная задача преемника – сохранить преемственность, что тоже вполне логично. Наконец, существует еще одна точка зрения, что в действительности Медведев просто пытается действовать мягко, а на самом деле у него в планах глобальные перемены, что отражается пока только в его речах.

Все эти версии – крайне субъективны и, как правило, неразрывно связаны с симпатиями (антипатиями) их сторонников. Те, кто симпатизирует Путину, недооценивают Медведева, опасаясь изменения правил игры. Интересно, что та часть элиты, которая не симпатизирует Путину, к Медведеву относится очень по-разному. Среди них можно условно выделить три категории. Первая – оптимисты, которые продолжают возлагать надежды на президента, считая, что он и так делает очень многое в условиях ограниченности ресурсов и сможет значительно больше по мере политического «взросления». В основном это приближенные к Медведеву эксперты, часть бизнес-сообщества, часть либералов-прагматиков. Вторая – пессимисты. Они разочарованы в Медведеве и не верят, что президент может проводить реальную, собственную политическую линию. Среди них – подавляющее большинство предпринимательского сообщества. Наконец, третья категория – «антипутинцы». Для них важно, чтобы происходил постепенный уход от «путинского курса», пусть даже пока и на декларативном уровне. Это в основном те, кто столкнулся с ухудшением своего положения при Путине, но при этом не располагает возможностями апелляции к Медведеву (например, малый и средний бизнес).

В любом случае получается, что как таковой опоры у Медведева в элите оказывается не так уж и много, и она постепенно размывается за счет перехода оптимистов в число разочарованных. И надо сказать, что в таких условиях президенту достается непростой выбор. При продолжении политики громких речей при отсутствии перемен (есть перемены или нет – это не предмет данной темы, важно, что субъективно доминирует точка зрения, что медведевская политика носит характер косметической) переток из оптимистов в пессимисты будет расти, равно как и степень доверия к дальнейшим инициативам и предложениям президента. Если Медведев признает, что его политика неэффективна (а именно эта линия прослеживается), решения саботируются, сроки поручений срываются, то он будет провоцировать ожидания на расширения своих прерогатив и рост конфликтности с премьером. Иными словами, это путь в сторону сокращения разрыва между словом и делом и расширения противоречий между Путиным и Медведевым.

Версия для печати