26.07.2011 | Алексей Макаркин

Страх и поражение норвежского убийцы

Андерс Беринг Брейвик, совершивший массовое убийство в Норвегии, конечно, маньяк. Нормальный человек не стал бы, прикрывшись полицейской формой, приманивать к себе беззащитных детей, подобно Гамельнскому крысолову из старой немецкой легенды.

А затем расстреливать их и методично добивать раненых. Многие его высказывания – например, о Чернобыльской катастрофе и о европейской политике – носят ярко выраженный параноидальный характер. Всю жизнь он стремился к самоутверждению – и когда вступал в масонскую ложу, стремясь приобщиться к таинственным ритуалам, и когда позировал в военной форме с наградами, прав на ношение которых он, конечно, не имел, и когда писал свой многостраничный труд, проникнутый ненавистью к окружающему его миру.

Правый радикал

Но кроме проблем психики мелкого бизнесмена, возомнившего себя вершителем судеб и спасителем Европы, есть в этой трагедии и еще одна составляющая – политико-идеологическая. Брейвик – правый радикал, он некоторое время имел членский билет Партии прогресса – правопопулистской партии, за которую на выборах 2009 года проголосовали около 23% избирателей. Видимо, эта партия оказалась для него слишком умеренной, то есть желающей вести нормальную парламентскую деятельность, а не спасать с помощью оружия "западную цивилизацию, европейские традиции, национальную солидарность и христианство".

Кстати, Норвегия – не единственная европейская страна, в которой правые популисты добиваются в последние годы существенных успехов. В Голландии в прошлом году Партия свободы получила 15% голосов, в Финляндии в нынешнем году партия «Истинные финны» - 19%. В Швеции крайне правые «Шведские демократы» на прошлогодних выборах хотя и получили 5% голосов, но впервые в своей истории попали в парламент. Во Франции нынешний лидер Национального фронта Марин Ле Пен входит в тройку ведущих политиков страны.

У этих партий есть отличия, иногда коренные. Например, деятели Национального фронта известны крайне реакционными взглядами и своими антисемитскими высказываниями, тогда как голландская Партия свободы подчеркивает свою приверженность правам человека, с которыми несовместим авторитаризм исламских общин. Но их объединяет одно – неприятие иммиграции, стремление запретить ее полностью или в крайнем случае процентов на 90. Большинство избирателей этих партий – люди, вполне совместимые с современной демократией (даже за Ле Пена и его дочь многие голосуют из протестных соображений, а не рассчитывая всерьез, что они придут к власти и начнут реализовывать все свои идеи).

Но в их числе есть и люди, непримиримо настроенные к демократическим принципам, считающие политический класс Европы предателями, готовыми сдать Запад агрессивному исламу. Некоторые из них, уходя от слишком "умеренных" популистов, вступают в неонацистские организации – и нередко оказываются под "колпаком" спецслужб, внимательно отслеживающих деятельность экстремистов. Но есть и "одиночки", чья активность обычно не выходит за пределы эпатирующих высказываний на интернет-форумах или в узком семейном кругу. Именно таким до поры, до времени был Брейвик, который – в отличие от своих единомышленников – одновременно долгие годы готовил страшное преступление.

Последствия страха

Радикализм Брейвика – это проявление страха перед глобальным миром, в котором стираются границы, все более свободно передвигаются люди, товары, капиталы. А еще более – страха перед ростом количества иммигрантов, все чаще приезжающих в европейские страны. Есть рациональные аргументы в пользу иммиграции – в "Старом Свете" не хватает рабочих рук, рождаемость падает, целый ряд сфер деятельности не привлекает "коренных жителей". Есть и другие рациональные аргументы – о возможности регулирования миграции при использовании цивилизованных методов, не унижающих достоинство людей, но позволяющих противостоять криминалу. Есть возможность обсуждать широкий круг вопросов, связанных с кризисом концепции мультикультурализма, о котором сейчас говорят не только эксперты, но и ведущие западные политические деятели, такие как Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон.

Но когда человеком овладевает страх, рациональные аргументы уже не действуют. Вместо них у него может появиться желание уничтожить тех, кого он считает врагами и предателями. Ненависть Брейвика распространяется на самых разных политиков, в том числе придерживающихся консервативных взглядов. Например, к числу предателей он причисляет и Меркель, несмотря на ее сдержанное отношение к мультикультурализму, и Саркози, предпринимающего усилия по ограничению миграции во Францию. Но больше всего он ненавидит левых, которых считает замаскированными коммунистами, сознательно подрывающими стабильность западного мира.

Именно на левых и был направлен его удар. Вначале взрыв у офиса премьер-министра Йенса Столтенберга, руководящего одновременно Рабочей партией, шведскими социал-демократами. Затем резня в молодежном лагере той же партии – явное желание лишить Рабочую партию будущего, уничтожив ребят, которые через несколько лет могли стать партийными активистами, а некоторые из них спустя десятилетия войти в состав политической элиты страны. Еще одной мишенью террориста была Гру Харлем Брундтланд, входящая в число наиболее уважаемых политических деятелей страны – она трижды занимала пост премьер-министра, а затем руководила Всемирной организацией здравоохранения. В этот день она встречалась с молодежью в островном лагере, но покинула его незадолго до трагедии. Видимо, безупречная репутация бывшего премьера вызывала у убийцы особо сильное раздражение – ведь к людям, обладающим моральным авторитетом, общество прислушивается особенно внимательно.

Поражение убийцы

Брейвик считает себя героем – это видно из его заявлений. В Интернете у него есть некоторое количество симпатизантов – как они есть у Усамы бен Ладена или Басаева, Гитлера и прочих массовых убийц разного масштаба. Это печально, но вполне предсказуемо – так же как и то, что в любом массовом сообществе (исключая мелкие группы озлобленных фанатиков) преобладают нормальные люди, для которых расстрел детей – это преступление, не имеющее никаких оправданий. Во многих странах, включая и Россию, люди несут цветы к норвежским посольствам, высказывая свою боль и скорбь, стремясь поддержать народ Норвегии в его беде.

Убийца просчитался и в отношении норвежского общества, которое продемонстрировало выдержку и сплоченность. Не менее ста тысяч людей, пришедших в центр Осло с розами – в память погибших людей, показали нравственное здоровье народа, столкнувшегося с тяжелым испытанием. Не удалось Брейвику и спровоцировать власти Норвегии на ограничения демократии – премьер Столтенберг уже заявил, что ответом на преступление станет еще большая степень открытости норвежского общества.

Разумеется, трагедия стала уроком для правоохранительных органов. Например, выявилась неудовлетворительная материально-техническая база спецназа – в решающий момент для спецназовцев не нашлось вертолета, который мог доставить их на остров. Есть серьезные вопросы и в отношении контроля за оборотом оружия и сырья для изготовления взрывчатки – здесь необходимы и законодательные меры, и полицейские действия. Но главное - демократические принципы функционирования общества и государства остаются незыблемыми. Народ шокирован, разгневан, скорбит, но не напуган, не подвержен фобиям – в отличие от массового убийцы Брейвика.

Алексей Макаркин - первый вице-президент Центра политических технологий

Оригинал материала опубликован на сайте «Голос Росии» 26.07.2011

Версия для печати