07.09.2011 | Андрей Захватов

Политические торги по-восточному

Итак, официальный визит Дмитрия Медведева в Таджикистан завершился. Пресса процитировала совместное Заявление президентов Таджикистана и России, в котором стороны «отметили неуклонное развитие отношений партнерства двух стран во всех сферах межгосударственного взаимодействия». Действительно, к договоренности о продлении пребывания в Таджикистане 201-й российской военной базы на 49 лет стороны пришли практически без полемики. Тем не менее, в двусторонних отношениях России и Таджикистана остался еще ряд нерешенных вопросов, поэтому «неуклонное развитие и партнерство» можно констатировать далеко не «во всех сферах». И вопросы эти придется решать как в близкой, так и в отдаленной перспективе.

Самым простым, пожалуй, в переговорах Дмитрия Медведева и Эмомали Рахмона оказался вопрос нахождения в Таджикистане 201-й российской военный базы. Укомплектованная контрактниками и достаточно боеспособная, 201-я РВБ одинаково нужна и России и Таджикистану. России - как гарант стабильности в обширном центрально-азиатском регионе, Таджикистану - как гарант стабильности внутри республики на годы вперед, особенно после возможного вывода войск США и их союзников из Афганистана. Поэтому, с учетом продолжающихся четвертый десяток лет военных действий в Афганистане, президент Рахмон принял наилучшее для Таджикистана решение – продлить пребывание 201-й РВБ еще на полвека.

Таким образом, прогнозируемый таджикской прессой длительный, в сотни миллионов долларов, торг вокруг РВБ не состоялся. Насколько можно предполагать, этот торг был в принципе неуместен, - поскольку доля Таджикистана в системе ОДКБ незначительная, а вооруженные силы Таджикистана еще слабы, чтобы гарантированно защитить свою территорию в случае серьезного военного конфликта. Кроме того, содержать крупнейшую из своих зарубежных военных баз для обеспечения гарантий безопасности другого государства, да еще и ежегодно платить за это сотни миллионов долларов – для России это нонсенс. И этот нонсенс в самой России оппоненты правящего «тандема» обязательно припомнили бы Дмитрию Медведеву и Владимиру Путину на ближайших федеральных выборах. Обещанное же Россией Таджикистану перевооружение таджикской армии назвать уступками с российской стороны – нельзя, так как поставка вооружений партнеру по ОДКБ не ударит по карману российских налогоплательщиков (вооружений на российских складах еще с советских времен накоплено предостаточно). Кроме того, вооружая и оснащая армию союзнического Таджикистана, Россия своей безопасностью не рискует.

Сложно сказать, вспоминали ли на переговорах пословицу «С одного барана две шкуры не дерут», или не вспоминали. Но эта пословица абсолютно точно характеризует отсутствие торга между Россией и Таджикистаном вокруг нахождения в республике оптико-электронного комплекса наблюдения за космическими объектами «Окно». Переданный России в счет погашения государственного долга Таджикистана, комплекс военной космической разведки находится на земле, арендованной Россией в 2004 году у Таджикистана на 49 лет. Поэтому, несмотря на появлявшиеся в таджикской и российской прессе мнения о возможном предъявлении «второго счета» таджикской стороной за один и тот же военный объект, в публичных заявлениях президентов России и Таджикистана название этого объекта не прозвучало.

Что же касается будущего аэродрома «Айни», расположенного в 15 километрах от Душанбе, то, насколько можно предположить, политический торг по этому объекту ещё не закончен. Перед самой встречей президентов таджикская сторона вновь подтвердила ведение переговоров «только с российской стороной». Поэтому с достаточно высокой вероятностью можно полагать, что в ближайшие один – два года аэродром будет превращен в учебный центр для таджикских летчиков, и будет использоваться Россией для постоянного базирования небольшого авиаотряда самолетов-штурмовиков и боевых вертолетов.

Сможет ли закрыть афганскую границу российский пограничник?

Вместе с тем, как стало известно после подписания Соглашения России и Таджикистана о пограничном сотрудничестве, по этому ключевому вопросу состоялся не просто торг, а настоящее торжище «по-восточному». Причем продолжалось торжище более полугода, на трех раундах переговоров. Политическим обозревателям ещё предстоит оценить сильные и слабые стороны нового Соглашения. Но сегодня совершенно ясным является то, что в борьбе за место у погранзнаков на Пяндже выиграла таджикская сторона, дипломатично и спокойно отделившая вопрос пограничного сотрудничества двух стран от вопроса возвращения российских пограничников на таджико-афганскую границу.

Точно так же, не поднимая шума, дипломаты таджикского МИДа никак не отреагировали на официальном уровне по поводу недавних громких заявлений о низкой эффективности работы по изъятию афганских наркотиков силовыми структурами Таджикистана, с которыми выступили Борис Грызлов, председатель Комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев и директор ФСКН Виктор Иванов. Как известно, спикер нижней палаты парламента Борис Грызлов и генералы Владимир Васильев и Виктор Иванов в течение прошлого августа заявили о снижении в разы объемов изымаемых в Таджикистане афганских наркотиков после ухода российских пограничников.

Тем не менее, политические наблюдатели заметили, что, касаясь темы борьбы с незаконным оборотом наркотиков, в совместном Заявлении Дмитрий Медведев и Эмомали Рахмон дали «высокую оценку взаимодействию двух стран в сфере безопасности». Такая оценка усилий сторон была бы понятной и логичной, если бы ситуация с наркотрафиком афганского героина через территорию Таджикистана в Россию год от года заметно улучшалась. Однако высочайшая смертность россиян от афганского героина, достигающая, по разным оценкам, 100 тысяч человек в год, - уже признается, как угроза национальной безопасности России. Таджикские коллеги Виктора Иванова привели «свои» цифры и заявили об опровержении статданных, приведенных директором ФСКН Российской Федерации, - словно эти цифры привел случайный человека с улицы, не владеющий ситуацией.

Сложно сказать, какими доводами руководствовался в Таджикистане Дмитрий Медведев, но в Душанбе российский президент не нашел публичных слов поддержки ни спикеру Госдумы, ни генерал-полковникам Владимиру Васильеву и Виктору Иванову. И в совместном Заявлении прозвучали дежурные слова о «дальнейшей активизации совместных усилий Республики Таджикистан и Российской Федерации в борьбе против терроризма, незаконного оборота наркотиков…». Что конкретно нужно понимать под «активизацией», об этом можно только догадываться, поскольку проведение бесплодных переговоров и полемика на уровне федеральных чиновников - это тоже «активность».

На сегодняшний день факт остается фактом – в оценке эффективности изъятия афганских опиатов у России и Таджикистана имеет место разнобой в цифрах и взаимное недоверие остается. И ожидаемой в этой связи рядом экспертов жесткой постановки российским президентом вопроса усиления мер пограничного и таможенного контроля в отношении таджикских трудовых мигрантов не произошло. Не касаясь публично темы введения визового режима, стороны заявили о важности «мер по созданию надлежащих условий для трудящихся-мигрантов из Таджикистана на территории Российской Федерации». Слова Бориса Грызлова о возможном введении визового режима для граждан Таджикистана повисли в воздухе, и еще долго будут комментироваться таджикскими экспертами, как не принятый во внимание Дмитрием Медведевым банальный шантаж председателя российской партии власти.

По мнению ряда политологов, введение визового режима и депортация из России в Таджикистан всего лишь одной – двух сотен тысяч из более чем одного миллиона таджикских трудовых мигрантов сразу же приведут к дестабилизации обстановки в Таджикистане. Так как же может Россия эффективно влиять на снижение уровня наркоугрозы, не дестабилизируя ситуацию в стране стратегического партнера?

Полагаю, что со спикером Госдумы надо согласиться. Действительно, как показала практика Китая, снижение потока наркотиков возможно и достижимо, – путем введения пожизненного заключения пойманных с поличным наркокурьеров. И именно поэтому ряд экспертов считает, что Россия много не потеряет, если для избавления от героина не пошлет своих солдат на охрану афганской границы.

Безусловно, служба на границе с Афганистаном честных, хорошо вооруженных, обученных, одетых и обутых, сытых и боеспособных солдат и офицеров погранвойск – дело важное. Но обычный здравый смысл подсказывает, что усиление борьбы с наркоторговлей в самой России и жесткие меры наказания наркокурьеров будут намного эффективнее и обойдутся намного дешевле, чем обустройство, укомплектование и содержание около сотни российских застав в пяти погранотрядах Таджикистана.

Обычная логика и законы экономики говорят о том, что снижение спроса на любой товар (каким является и героин) автоматически приводит к снижению предложений этого товара. Но в «Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года», принятой в 2010 году задача сокращения спроса на наркотики почему-то поставлена на второе место после задачи сокращение предложения наркотиков.

А специфика процесса коррекции российского законодательства по ключевым вопросам внутренней и внешней политики сегодня такова, что, если законодательное предложение не поддерживается первым или вторым лицом правящего «тандема», то шансов создать закон у его инициаторов крайне мало. Поэтому, надо полагать, что пожизненное заключение наркоторговцев так и останется благим пожеланием Бориса Грызлова. По крайней мере, до тех пор, пока третьи и четвертые лица государства не научатся и не осмелятся аргументировано возражать первым двум.

Кто даст деньги на бензин и на «CASA-1000»?

Говоря о взаимодействии России и Таджикистана в сфере экономики, российский президент озвучил явно приятную для таджикской стороны новость – Дмитрий Медведев заявил о готовности России принять участие в проекте «CASA-1000» по строительству крупной ЛЭП для поставок электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Афганистан и Пакистан. Заявив о готовности инвестировать в этот проект значительные средства, президент России, Медведев сделал при этом оговорку, что для этого необходимо, «чтобы были приняты необходимые организационные решения – чтобы нас туда пригласили». Какие «решения» имел в виду Дмитрий Медведев, - президент не уточнил. Но совершенно очевидно, что российская сторона хотела бы иметь полное представление о перспективах строительства этой ЛЭП стоимостью порядка 600 миллионов долларов. И поэтому заявление о готовности инвестировать сотни миллионов долларов в проект – это пока не гарантия участия России в этом проекте, а только лишь намерение детально изучить этот вопрос, включая политические выгоды и срок окупаемости проекта.

Косвенно это подтвердил и министр энергетики России Сергей Шматко, также принявший участие в переговорах в Душанбе. Говоря об участии России в энергетических проектах в Таджикистане, Афганистане и Пакистане, министр упомянул о значительном (44 миллиона долларов) долге таджикской стороны за электроэнергию, выработанную ГЭС «Сангтуда-1». Министр отметил, что Россия ожидает конкретных переговоров с Таджикистаном по линии проекта «CASA-1000». И добавил, что Россия дотировать кого-либо не обязана – вспомнив, вероятно, прошлогоднее заявление Сергея Лаврова о списании Россией Афганистану в 2007 – 2010 годах долгов на общую сумму 12 миллиардов долларов.

В скорой реализации проекта «CASA-1000» сомневаются также российский эксперт по Центральной Азии, обозреватель «Московских новостей» Аркадий Дубнов и эксперт из Таджикистана Георгий Петров, считающий, что без Рогунской ГЭС реализация проекта «СASA-1000» не имеет смысла. Дело в том, что Афганистан и Пакистан заинтересованы в получении электроэнергии не только в летний период, когда в Таджикистане ее избыток, но и зимой. Но в самом Таджикистане выработка электроэнергии всеми гидроэлектростанциями зимой в значительной степени ежегодно, вплоть до весны 2011 года не покрывала внутренних потребностей. Длительные веерные отключения электроэнергии по республике происходили вплоть до марта, включая микрорайоны столицы Таджикистана. Кроме того, как стало известно в минувшем августе, строительство первой очереди Рогунской ГЭС не рекомендовано экспертами Всемирного Банка до принятия экспертного решения в целом по проекту. Так что, принимая решения о строительстве ЛЭП по проекту «CASA-1000» и об увеличении экспорта электроэнергии, таджикским экспертам и властям придется решать трудную задачу и выбирать одно из двух. Или – зарабатывать в ближайшие годы какие-то деньги на продаже электроэнергии в Афганистан и Пакистан, или зимой регулярно отключать электроэнергию населению страны и не ждать потенциальных инвесторов, кто мог бы строить в Таджикистане предприятия, работающие круглый год.

Руководство Таджикистана волнует также проблема существенного роста внутренних розничных цен на основные виды продовольствия и потребительских товары, во многом зависящих от роста цен на автомобильное топливо. Цена на мясо на рынках Таджикистана за полтора года возросла почти в полтора раза и достигла 23 – 24 сомони за килограмм баранины. Рыночная цена мешка качественной муки достигла 140 - 150 сомони, - это составляет примерно два минимальных месячных размера пенсии. Население республики беспокоит также тот факт, что повышение Россией экспортных пошлин всего лишь на 2 - 3 процента приводит к заметному удорожанию топлива на автозаправках.

В Таджикистане уже давно присматриваются к возможности строительства в республике своего нефтеперерабатывающего завода. Однако бюджетных ресурсов (учитывая то, что республика самостоятельно взялась за достройку Рогунской ГЭС), на строительство завода явно не хватит. Но решится ли частный капитал Таджикистана инвестировать значительные собственные средства в строительство нефтеперерабатывающего завода, - пока не ясно. Поэтому Таджикистану крайне важно договориться с Россией и ускорить согласование межправительственного соглашения о сотрудничестве в области поставки нефти и нефтепродуктов.

В гостеприимном Таджикистане традиционно всегда умели хорошо принимать гостей, и президент России это должен был почувствовать. Перед приездом российского президента в честь праздника 20-летия независимости Таджикистана в Душанбе на самом высоком в мире флагштоке был поднят государственный флаг республики. Но все праздники имеют особенность – радовать людей и уходить в прошлое. Каким же будет обозримое будущее Таджикистана, - покажет уже ближайшее время.

Андрей Захватов – политический обозреватель (Душанбе – Москва)

Версия для печати