26.12.2011 | Александр Голубов

Прошлое массового поражения

Иначе, как “войну геноцидов”, назвать разгоревшийся между Францией и Турцией дипломатический скандал уже просто не получается. Обвинив друг друга в массовом уничтожении этносов, проживавших в свое время на территории Османской империи, с одной стороны, и Алжира, бывшей французской колонии – с другой, обе страны втянулись в бессмысленный, на первый взгляд, спор, свидетельствующий, однако, о серьезных геополитических изменениях на Ближнем Востоке.

В прошлый четверг нижняя палата французского парламента проголосовала за закон, признающий преступлением факт отрицания геноцида армян, который произошел в начале прошлого века в Османской империи. Это историческое событие официальная Анкара решительно отрицает уже почти на протяжении столетия. Твердость этой позиции определяется во многом тем, что любой турецкий политик, заговоривший всерьез о необходимости признания исторической ответственности турецкого народа перед армянами, лишится значительной части поддержки на ближайших выборах.

Понятно, что для Армении, где память о былой трагедии во многом схожа по своей важности с памятью о Холокосте для еврейского народа, такая мотивация со стороны турок не является убедительной. Поэтому между Анкарой и Ереваном идет постоянная война за то, чтобы как можно большее количество стран международного сообщества видело историю именно с их точки зрения. Но несмотря на болезненность исторической составляющей, состязание также стало отражением борьбы за доминирование в регионе, а не только за обеспечение исторической справедливости.

И сейчас, с принятием французами противоречивого законопроекта, вопрос лишь обострился. То, насколько остро отреагировала Турция на решение парижских парламентариев, в том числе и заявления премьер-министра Эрдогана, призывающего Францию вспомнить об уничтожении местного населения Алжира, доказывает, что для Анкары ставки в игре достаточно высоки. Вполне возможно, что вызвано это не только желанием доказать всему миру, что геноцида армян не было.

Не следует забывать, что долгое время Турция считалась верным сторонником Европы в регионе. Единственная исламская страна, которая с самого создания ЕС декларировала свое желание стать членом европейского сообщества, всегда отстраивала свою внешнюю политику согласно пожеланиям своих западных партнеров, в последнее время стала менять свои приоритеты. Все сильнее и сильнее в шагах Эрдогана прослеживается желание играть не просто самостоятельную роль, но и занять лидерское положение на Ближнем Востоке. И если раньше европейцы могли закрывать глаза на нерешенный вопрос исторической ответственности, то сейчас, когда беречь нервы все более и более отдаляющимся от брюссельского вектора туркам уже нет такой необходимости, в решении французского парламента можно попытаться усмотреть желание показать Турции неприятие ее стремления к самостоятельности.

Неприятно только, что на кону внешнеполитических споров оказывается вопрос не просто исторической справедливости, но морального здоровья наций, который пусть и не имеет очевидного практического значения, но является критически важным для сохранения мира и стабильности в то время, когда социальная напряженность, вызванная экономическим кризисом, становится благодатной почвой для радикализации обществ.

Версия для печати