17.03.2012 | Игорь Бунин

Франция: психологический выбор

Уже на старте президентской кампании во Франции ясно, что речь идет не только о выборе конкретного кандидата, но и о более существенном психологическом выборе модели жизни. Николя Саркози олицетворяет перемены, конкурентоспособность, динамизм. Франсуа Олланд – стабильность, мир, комфорт. Пока что Франция склоняется к комфорту – как это было в 1997 году, когда социалисты во главе с Лионелем Жоспеном победили на парламентских выборах, выдвинув лозунг 35-часовой рабочей недели.

Саркози против Европы

Саркози оказался в драматическом положении – он реально может отстать от своего конкурента в первом туре. Такого еще не было во французской истории. Даже в 1981 году, когда Валери Жискар д’Эстен не смог добиться переизбрания на второй срок, он в первом туре опередил будущего победителя Франсуа Миттерана.

Поэтому в последнее время Саркози делает все, чтобы перехватить инициативу. Он предельно активизировался и повысил ставки, заявив, что в случае поражения уйдет из политики. В ряде случаев его риторика стала напоминать высказывания крайне правых – он обещает поставить заслон иммигрантам, включая даже возможную приостановку участия Франции в Шенгене. Президент предлагает сократить количество иммигрантов почти вдвое в течение следующего пятилетия и ввести ограничения для их доступа к системе социальной помощи малоимущим.

Таким образом, перед первым туром Саркози пытается мобилизовать на свою поддержку как можно больше правых избирателей. Он использует жесткие антитезы, позиционируя себя как кандидат Франции, народа и провинции, противопоставляя их, соответственно, Брюсселю, элитам и Парижу (в последнее десятилетие мэром французской столицы является социалист Бертран Деланоэ). Он хотел бы восстановить "Фронт нет", сформировавшийся в 2005 году перед референдумом по европейской конституции, которую отвергло большинство французов. Тогда нет ускоренной европейской интеграции сказали как правые евроскептики, так и рабочие, опасающиеся конкуренции в рамках ЕС.

Отметим также, что тактика консолидации правого электората в первом туре принесла Саркози успех пять лет назад, когда он привлек на свою сторону значительную часть избирателей Национального фронта. Впрочем, сейчас ему будет сложнее повторить этот результат – его президентство (в том числе повышение пенсионного возраста) вызвало разочарование многих французов, в том числе и негативно относящихся к иммигрантам. И лидер националистов Марин Ле Пен сейчас пользуется поддержкой 16% избирателей (ее отец в 2007 году получил лишь 10% голосов).

Кроме того, радикальная критика Шенгена может вызвать неприятие не только в Брюсселе и Страсбурге (недовольство европейских политиков для Саркози в ходе кампании мало что значит), но и среди самих французов. Представители правой субкультуры ворчат на "объединенную Европу", позволяющую пересекать французскую границу нежелательным для них иммигрантам. Но и они будут недовольны, если сами не смогут свободно ездить в Германию или Испанию.

Впрочем, активизация Саркози уже способствовала тому, что, по данным социологической службы Ifop, он впервые обошел по популярности Олланда, хотя и ненамного: 28,5% против 27%. Социологи из CSA утверждают, что два основных кандидата сравнялись и сейчас за них готовы проголосовать по 28% французов. Впрочем, еще одно агентство, TNS Sofres, по-прежнему считает, что Олланд впереди на 4 пункта – 30% против 26%.

Тем более что лидер социалистов сейчас несколько "сбавил обороты" в ходе кампании. Кроме того, он практически не имеет внешнеполитического опыта, что активно используют сторонники Саркози, утверждая, что в случае избрания Олланд будет недостаточно компетентным президентом. Однако проблемы внешней политики все находятся на периферии избирательной кампании – для французов приоритетными все же являются внутренние вопросы.

Казус Марин Ле Пен

Кроме двух основных кандидатов, в избирательной кампании принимают участие и другие политики, которым надо получить поддержку 500 нотаблей (депутатов, сенаторов, мэров, региональных советников). Всего речь идет об обладателях примерно 47 тысяч постов, но с учетом практикуемого во Франции совмещения должностей, количество "подписантов" меньше – около 42 тысяч.

На первый взгляд кажется, что цифра 500 невелика. Однако большинство нотаблей принадлежат к ведущим партиям, не заинтересованным в появлении на выборах конкурентов, способных отобрать часть голосов. Особый случай – Марин Ле Пен, к кампании которой сейчас приковано внимание из-за роста ее популярности (в прошлом году социологи некоторое время даже давали ей рейтинг, сопоставимый с поддержкой Саркози).

Однако в условиях двухтуровой избирательной системы крайне правые не могут провести в парламент ни одного депутата – против их кандидатов объединяются представители всех остальных политических сил. У партии всего 118 региональных советников. Понятно, что для абсолютного большинства нотаблей морально немыслимо поставить свою подпись под обращением в пользу лидера партии, находящейся в изоляции (Марин Ле Пен даже требовала, чтобы имена подписантов не подлежали оглашению, но Конституционный совет ей отказал на основании принципа прозрачности политической жизни).

В этих условиях само участие госпожи Ле Пен в избирательной кампании оказалось под вопросом, несмотря на то, что, по данным социологов, она занимает третье место в гонке. Однако скандала не произошло – в последние дни лидер Национального фронта смогла собрать недостающие подписи и избавила Францию от обсуждения вопроса о французской избирательной системе в Страсбургском суде, который, несмотря на неприязнь европейской юридической элиты к крайне правым, в этих условиях мог встать на ее сторону. Конечно, к программе и практике Национального фронта можно предъявить массу претензий, но лишать кандидата его многочисленных избирателей было бы недемократично. Теперь Ле Пен не только получает возможность участвовать в кампании, но и становится "инвестиционно привлекательным" политиком – ее спонсоры могут вкладывать деньги, не опасаясь недопуска к выборам. Это может способствовать сохранению высокого уровня ее поддержки, что, разумеется, невыгодно Саркози.

Обеспеченная победа?

Если Саркози борется за избирателей Ле Пен (как в первом, так и во втором туре), то прогнозируемый результат Олланда во втором туре во многом связан с ожиданием перехода к нему сторонников других кандидатов. Это центрист Франсуа Байру, получивший в первом туре президентских выборов 2007 года 18,5% голосов (сейчас социологи дают ему 11-13%), и Жан-Люк Меланшон, впервые участвующий в кампании такого уровня. До 2008 года он был одним из лидеров левого крыла социалистов, а затем покинул их ряды и основал Левую партию, выступающую с антикапиталистических позиций. В президенты его выдвинули коммунисты, у которых нет харизматичного лидера, а Меланшон был их союзником в 2009 году на выборах в Европарламент – тогда коалиция "Левый фронт" получила пять мест, одно из которых и досталось нынешнему кандидату. Ставка на Меланшона выглядит рациональной – сейчас за него готовы голосовать 10-11% французов (в 2007 году в условиях раскола левых сил коммунистический кандидат Мари-Жорж Бюффе получила менее 2% голосов, а всего пять левых кандидатов набрали 9%).

Впрочем, не факт, что все сторонники Байру проголосуют за Олланда – в 2007 году их предпочтения разделились. Саркози это понимает и делает ставку на часть избирателей и Байру, и даже Меланшона (хотя, конечно, его главный "резервный" электорат – националисты). Он привлек на свою сторону знаковых центристских политиков - Жана-Луи Борлоо и Эрве Морена, а также перехватывает часть важных для центристов лозунгов: это уменьшение бюджетного дефицита, поддержка французского производителя. Даже у Меланшона он "взял" популярное требование наказания лиц, уклоняющихся от уплаты налогов.

Но пока что все социологи отдают именно Олланду победу во втором туре, хотя и с разным отрывом от Саркози. CSA и Ifop считают, что разрыв между кандидатами может составить 8-9 пунктов. А TNS Sofres предсказывает победу Олланда с разгромным счетом – 58% против 42%. Однако, если лидер социалистов сочтет, что успех ему обеспечен, он может быть наказан – борьба будет вестись до конца.

Игорь Бунин - президент Центра политических технологий

Материал опубликован на сайте «Голос России» 16.03.2012

Версия для печати