16.07.2013 | Иван Преображенский

Феодальная партийная система

Сентябрьские выборы покажут, сложилась ли в России окончательно система «партийных кормлений». Для этого каждая из парламентских партий должна получить по региону. Точнее «Справедливая Россия» и ЛДПР – сохранить контроль над Забайкальем и Смоленщиной, а КПРФ – восстановить баланс, получив что-то на замену Владимирской области. Это, несомненно, укрепит бюджеты партий и корпоративно-феодальную систему, выстроившуюся в последнее время в стране.

В Смоленске «Справедливая Россия», от которой здесь баллотируются и бывшие члены местной ЛДПР, обвиняет губернатора Алексея Островского (также экс-депутата от партии Владимира Жириновского) в создании преимуществ для либерал-демократов в рамках кампании по выборам в облдуму. Некоторые издания в связи с этим утверждают, что губернатор Смоленщины настроен на получение своими однопартийцами второго места после «Единой России». И это естественно, поскольку речь идет о классической лоббистской схеме, в которой у «партийного» губернатора остались обязательства перед корпорацией, выдвинувшей именно его на «кормление» в регионе. Партийность, в данном случае, служит поводом для назначения. А получив место, руководитель должен «кормить» партию. Так и лояльность «системных» политиков власть сохраняет, и снимает с себя ответственность за наполнение их карманов, перекладывая ее, в лучших традициях последнего десятилетия, на региональный бюджет.

После того как политические партии окончательно потеряли смысл в качестве участников процесса борьбы за власть, они превратились в коммерческие корпорации, к чему всегда серьезно тяготели. В итоге, когда парламентским, но условно оппозиционным партиям раздавали посты губернаторов, только те, кто всерьез воспринимает нынешнюю российскую политическую систему, удивлялись: какую же выгоду получают партии от того, что их ставленники занимают руководящие должности в том или ином регионе. В реальности, властный посыл был отчетливый: конкретные субъекты федерации должны быть отданы в кормление.

Таким образом, схема изменилась. Раньше, до отмены прямых губернаторских выборов, успешные кандидаты в губернаторы чаще всего подбирали себе политическую партию «по вкусу» и выдвигались от нее. И потом весьма редко вспоминали о своей партийности. А даже если они имели какие-то реальные идейные пристрастия и потом поддерживали своих однопартийцев на местных и федеральных (в пределах субъекта федерации) выборах, то все равно это не означало, что партия станет «кормиться» в их регионе. Экономический бонус от губернатора, чаще всего, доставался не его однопартийцам, а узкому беспартийному кругу лоббистов и бизнесменов. Небольшой же ручеек уходил в Москву, но не в головной партийный офис, а, например, в Кремль, на Старую площадь или в Белый дом, в зависимости от того, чья поддержка в столице не позволила конкурентам снять с выборов данного кандидата. Ну а партии доставались разве что почет и уважение, а также она была более или менее застрахована от применения против себя административного ресурса.

После того, как прямые губернаторские выборы были отменены, схема изменилась. Ручеек, уходящий в центр, превратился в мощный полноводный поток. Человек, не вхожий в кабинеты на Старой площади и в Кремле, в принципе потерял шансы стать губернатором. Ну а партии, кроме, разумеется, «Единой России», вовсе выпали из процесса назначений, а также перестали получать какие-либо бонусы от региональных руководителей.

Затем схема изменилась еще раз. Кремль принял решение изредка назначать партийных губернаторов из «системных» оппозиционных объединений. Подавалось это как абсолютно эстетическое решение. Однако со временем стало понятно, что одной из целей было вернуть системным политическим партиям финансовую основу благосостояния, поскольку кризис 2008-2009 годов подкосил даже ЛДПР, которая считалась традиционно наиболее «корпоративной» с точки зрения бизнес-процессов, особенно - с точки зрения партийной собственности. Отсюда и новая схема кормлений, которая, с одной стороны, ставит партии в зависимость от Кремля, принимающего решения о назначении или отставке губернатора, с другой – сохраняет за ней некое финансирование на психологическом уровне воспринимаемое как государственное. А главное – эта схема позволяет партиям как бы перейти на «самофинансирование».

Схема постепенно совершенствовалась в последние годы. Но тут вернулись пусть непрямые, но все же выборы губернаторов. И встал вопрос – сохранится ли нынешний формат феодальных партийных «кормлений», когда бояре получают от царя-батюшки деревеньку? Для этого губернатор должен, даже переизбравшись, помнить о том, что без партии он пролезть во власть никогда не смог бы. Отсюда, кстати, весьма вероятно, и появление пресловутого и якобы бессмысленного муниципального фильтра.

Как пройден тест на феодализм будет ясно уже в сентябре. Скорее всего, система трансформируется, но сохранится. В Смоленской губернии на выборах в законодательное собрание ЛДПР займет второе место. А в Забайкалье губернатором станет «эсер». Если же что-то сорвется, то Кремлю придется возвращаться к схеме прямого взаимодействия с губернаторами без партийного фильтра. А это, в условиях экономической нестабильности, чревато ростом самостоятельности региональных начальников вплоть до сепаратизма.

Иван Преображенский – политический обозреватель, публицист

Версия для печати