14.04.2014 | Татьяна Становая

«Русская весна»: проблема лидерства и «рука Москвы»

В течение последней недели значительно обострилась ситуация на востоке Украины, где сравнительно небольшие по численности группы пророссийски настроенных активистов захватывали административные здания Луганской, Донецкой и Харьковской областей. В Донецке было объявлено о создании народной республики и проведении референдума о вступлении в состав России 11 мая. В минувшие выходные центром противостояния между властью и пророссийскими силами стал небольшой город Славянск.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил об отсутствии планов присоединять юго-восток Украины. Политическое бурление на Востоке рождает массу опасений относительно рисков, во-первых, реализации Россией «крымского сценария» в отношении востока, во-вторых (в худшем случае), начала Россией военных действий. Ситуация также является одним из самых серьёзных испытаний для новой украинской власти. Тем временем, премьер-министр Украины Арсений Яценюк прибыл в Донецк, где впервые поддержал идею предоставления регионам права проведения референдумов.

Отличительной чертой силовых захватчиков в Харькове, Донецке и Луганске является их относительная малочисленность. При этом показательно, что захват обладминистрации в Харькове был произведен группой активистов, отделившихся от основной массы протестующих (около 3000 чел), требовавших федерализации и статуса второго государственного для русского языка. Однако местные правоохранительные органы занимают индифферентную позицию по отношению к «захватчикам» - для многих из них киевские власти более чужды, чем местные радикалы. Этим можно объяснить и распространение «захватов» на периферию Донецкой области – в частности, на город Славянск, тесно связанный с Россией (где выступающих, по крайней мере, первоначально, поддержала местный мэр Неля Штепа), Краматорск, Макеевку и ряд других населенных пунктов. Показательно, что руководители силовых структур, ориентированные на Киев, оказываются в изоляции – под давлением митингующих ушел в отставку начальник донецкого УВД. Впрочем, по мнению украинских властей, в Славянске действовали не «сепаратисты», а подразделения российского спецназа (Россия это опровергает). Попытка украинских властей подавить акцию в Славянске в минувшее воскресенье потерпела неудачу, при этом пролилась кровь, после чего Россия потребовала созвать срочное заседание Совета Безопасности ООН, обвинив Киев в нарушении прав человека. Позицию России в очередной раз поддержал Виктор Янукович, выступивший с заявлением в Ростове-на-Дону.

Инициаторы захватов административных зданий мало известны широкой публике – к числу состоявшихся политиков они не относится. Если сравнивать с Крымом, то там, например, Сергей Аксенов, ставший премьером, хотя и был при прежней власти на политической периферии, тем не менее, имел мандат депутата Верховного совета Крыма и возглавлял пророссийскую партию «Русское единство». В восточных регионах о лидерах «сепаратистов» не известно практически ничего, не считая «народного депутата», предпринимателя Павла Губарева, арестованного СБУ за сепаратизм. Губарев, состоявший в свое время в националистической организации РНЕ, а затем представлявший блок Натальи Витренко (леворадикальная пророссийская партия, уже давно не проходящая в Верховную раду) в одном из районных советов Донецка, после ареста практически утратил инициативу. Тем не менее, его «народное ополчение Донбасса» принимало самое активное участие в провозглашении «Донецкой народной республики» сразу после захвата здания обладминистрации 6 апреля (правда, вскоре была достигнута договоренность, что часть здания будет освобождена). Человеком Губарева называют Дениса Пушилина, который стал председателем «народного правительства» Донецкой республики: он был одним из видных менеджеров МММ-2011 и даже собирался баллотироваться в депутаты от одноименной партии. Главой же народного ополчения Донбасса Губарев назначил чемпиона Украины по боксу, генерал-майора вольного казачества Украины, верховного наказного атамана Донецкой области Романа Соколенко.

По сути, речь идет о значительной активизации всех тех политических, до сих пор маргинальных активистов, которые выступают с радикальных пророссийских позиций и находятся в оппозиции к Партии регионов, традиционно доминирующей на востоке Украины. Например, движение «Донецкая республика» (с численностью пара сотен человек), координатором которого на сегодня является Олег Фролов, было создано в Донецке еще в 2005 году. Несколько лет назад Фролов, например, входил в «сетевую ставку» Евразийского союза молодежи, которым руководит прокремлевский национал-патриот, идеолог неоевразийства Александр Дугин. Таким образом, с прокремлевскими структурами связи Фролова были выстроены уже давно.

Непосредственное участие в захвате административных зданий в Донецке принимает и организация Патриотические силы Донбасса (не путать с координационным комитетом патриотических сил Донбасса – его клоном, отстаивающем целостность Украины, и от своего имени заявившем об отмене решения о создании «Донецкой народной республики» - это часть пропагандистской кампании украинских властей). Однако ПСД практически не имеет никаких связей с действующей элитой Донбасса. Показательно, например, что в решении об объявлении независимости Донецкой республики не принимал участия ни один депутат областного совета (в отличие от Крыма, где удалось обеспечить голосование большинства за кандидатуру Аксенова). Один из публичных спикеров от лица сепаратистов – Сергей Цыплаков – брат донецкого бизнесмена Руслана Цыплакова, имевшего бизнес-интересы с сыном Виктора Януковича Александром.

Таким образом, можно говорить, что на стороне сепаратистов – бизнес-ресурсы близких к Януковичу предпринимателей, которые не вписались не только в отношения с новой властью (скорее даже рискуют оказаться ее прямым объектом «раскулачивания»), но и со стародонецкими, которые были крайне недовольны усилением «семьи» (бывших чиновников и бизнесменов, связанных с Александром Януковичем) при прежнем президенте. Характерно, что мэр Славянска Неля Штепа тесно связана с семьей Николая Азарова, бывшего премьера Украины, сейчас оказавшегося в эмиграции и исключенного из Партии регионов (депутатом Верховной рады от этого города является сын Азарова Алексей).

Цыплаков, который активно цитируется российскими СМИ в качестве заместителя главы народного ополчения Донбасса, 9 апреля заявил РИА Новости, что захватившие здания в Донецке «находятся на постоянном контакте» с захватчиками в Луганске и Харькове. «Обмениваемся информацией и так далее. Если вы заметили, Народная Харьковская республика была провозглашена в тот же день, что и Донецкая Народная республика. Кстати, могу сообщить, что в ближайшие дни, возможно, уже завтра, будет провозглашена и народная республика в Луганске».

Однако заметим, что в Луганске было захвачено лишь здание СБУ (около 1000 чел) (это дало большое преимущество – доступ к тысячам единиц оружия), но сами активисты официально ставят вопрос исключительно о федерализации Украины, а сепаратизм публично отвергается – хотя и подразумевается. Вообще, ситуация в Луганске носит более сложный характер, чем в Донецке. Если донецкие лидеры сепаратистов выглядят явно несерьезными фигурами и склонны к саморекламе, то луганские, напротив, предпочитают не светиться и представляются существенно более опытными в военном деле деятелями. Если версии о связях «захватчиков» донецкой администрации с местными элитами представляются не слишком обоснованными, то в Луганске такая вероятность куда выше.

Крупный донецкий бизнес консенсусно выступает за целостность Украины. А Ринат Ахметов лично принял участие в переговорах с пророссийскими активистами в Донецке. Роль Ахметова сейчас активно обсуждается в западной, украинской и российской прессе. Сложилось несколько версий относительно этого. Первая – Ахметов якобы договорился с Юлией Тимошенко как возможным победителем на президентских выборах: в рамках этой договоренности Ахметов якобы подстегнул сепаратизм на востоке страны с тем, чтобы взять на себя роль посредника и выстроить в итоге оптимальные для себя связи с Киевом. Однако эта версия выглядит маловероятной (даже если брать во внимание не очень удачный марш-бросок Тимошенко на Восток, где в итоге не сумела даже создать внятный информационный повод).

Вторая версия – Ахметов договорился с Владимиром Путиным (об этом написала итальянская газета Il Giornale): якобы Россия отступится от востока Украины, а Ахметов будет лично гарантировать экономическую политику, выгодную Москве. Однако представляется более реальной третья версия - Ахметов действует сам по себе, пытаясь усилить свою собственную роль в разрешении кризиса на востоке страны и затем – конвертировать заработанные очки в политические или кадровые дивиденды (свои люди в правительстве Украины, гарантии безопасности для своего бизнеса, «особые» отношения с Москвой).

Однако приверженность элит целостности Украины не исключает – и даже подразумевает - «торг» с Киевом по поводу расширения полномочий. И здесь ситуация выглядит не столь очевидной. Вся элита востока страны выступает против силового решения конфликта. Несмотря на свою маргинальность, «захватчики» являются частью восточного общества, и жесткие действия власти против них могут спровоцировать бурный рост симпатий к жертвам чужой для востока киевской власти. Кроме того, местная элита понимает, что президентом страны не станет их кандидат – а, следовательно, именно сейчас, в обстановке политической неопределенности, надо добиваться максимальных гарантий.

Например, прописывания в Конституции (и, возможно, подтверждения на референдуме) регионального статуса русского языка, который в противном случае может быть в перспективе отобран. На востоке Украины не забыли попытку это сделать еще в феврале, а также тревожно отнеслись к созданию комиссии по подготовке нового законопроекта по этому вопросу, в которой значительную роль играют представители праворадикальной партии «Свобода». Таким образом, донецкие элиты используют захваты зданий в своих интересах, тогда как луганские могут быть более вовлечены в эти события (но все равно готовы к торгу).

Похоже, что во время общения Арсения Яценюка с представителями восточных элит в Донецке и Днепропетровске обсуждались параметры возможного компромисса. Это реальная децентрализация, предусматривающая ликвидацию назначаемых из центра губернаторов (вместо них могут создать систему, предусматривающую исполкомы, формируемые местными советами, которые получат основные губернаторские прерогативы, и префекты, назначаемые из Киева, с ограниченными функциями), расширение прав местного самоуправления (по польскому образцу) и разрешение местных референдумов (не предусматривающих отделения от страны). А также гарантированный статус русского языка (хотя вряд ли он станет вторым государственным). Такая конституционная реформа должна быть проведена до президентских выборов.

Проблема в том, насколько подобные меры могут удовлетворить захвативших здания радикалов и смогут ли элиты убедить их согласиться на такой исход (то есть, насколько элиты контролируют ситуацию в регионе). Многие радикалы настроены не только против Киева, но и против слишком умеренных, по их мнению, деятелей Партии регионов, ориентированных на компромисс с центральной властью. События как в областных, так и в районных центрах «крайнего Востока» Украины свидетельствуют о том, что региональные элиты утрачивают контроль над ситуацией и вынуждены маневрировать между центральной властью и своими более радикальными земляками, стремясь сохранить свое политическое и экономическое влияние.

При этом возникает закономерный вопрос, какова же роль России в дестабилизации ситуации на востоке, и каковы вообще цели Москвы в отношении востока? Представляется, что у России в нынешней ситуации формируется мягкий и жесткий подходы. В первом случае речь идет о принуждении Киева (вероятно, при посредничестве Запада) к выполнению ряда требований России: федерализация, нейтральный статус, статус государственного для русского языка. Методы реализации этого подхода: поддержание постоянной «военной угрозы» (российские войска сохранили свои позиции у границ Украины), заигрывание (или прямая поддержка) с сепаратистами внутри Украины, активное раскручивание темы «бандеровщины» на Украине и притеснениях русских со стороны националистов, на фоне чего огромную информационную поддержку получают представители сепаратистов.

При этом в Москве хорошо понимают, что российские требования – завышенные, и вероятность успеха в их выполнении Украиной кажется достаточно низкой. Неслучайно очень трудно шла подготовка к четырехсторонним переговорам США, Евросоюза, Украины и России, намеченных на 17 апреля в Женеве. В частности, Россия требовала представительства на переговорах восточных элит, а также утверждения повестки встречи. Если Украина хочет обсуждать проблему Крыма, цен на газ и скопления российских войск у границ, то Москва – федерализацию и другие вопросы в рамках конституционной реформы. Однако в конце недели министр финансов Антон Силуанов назвал четыре условия предоставления Украине российской финансовой помощи. Это конституционная реформа (подробности не раскрываются), легитимные выборы президента страны и формирование правительства, «легитимация ситуации вокруг Крыма» (что может означать как неприемлемое для Украины признание принадлежности Крыма России, так и более мягкий сценарий) и разрешение вопросов, вызывающих напряженность в восточных регионах Украины, без жертв и кровопролития. События в Славянске используются Россией для того, чтобы попытаться «продвинуть» свою повестку дня на женевских переговорах и максимально ослабить позиции украинской власти на них.

В случае пробуксовки этого формата, Москва готовится к реализации жесткого подхода, при котором Кремль банально закроет для себя перспективу достижения договоренностей с украинской властью, и ставка будет сделана на максимальную дестабилизацию ситуации всеми доступными методами (газовое оружие, поддержка сепаратистов и т.д.). В таком случае расчет будет строиться только на одном: ожидании новой революционной волны, которая может оказаться разрушительной для украинской государственности в условиях роста социальной напряженности из-за увеличения тарифов на газ и других проблем.

Вероятность же военного сценария при неизменности нынешней ситуации пока представляется крайне низкой. Во-первых, в таком случае придется идти на гораздо более существенное нарушение международного права, требующего санкции СБ ООН для проведение «миротворческой операции». Глава комитета по обороне и безопасности СФ Виктор Озеров заявил, что российские миротворцы не могут войти на территорию Украины по просьбе местных властей, только в случае наличия такой санкции (правда, вскоре он «поправился», обратив внимание, что СФ дал Путину разрешение использовать ВС за пределами России). Заметим, что в Крыму у России была уже изначально военная база – Черноморский флот, что Москве дало возможность гарантировать безопасность новых крымских властей по мере подготовки референдума. Во-вторых, вторжение на восток Украины означается неизбежность настоящей войны, где Москве придется столкнуться не только с украинскими радикалами, но и с украинской армией. Отношение к идее присоединения к России на востоке страны вовсе не так однозначно, как в Крыму: социальная база в данном случае минимальна, а риски гражданской войны - высоки. В-третьих, России банально не на кого делать ставку из числа представителей восточной элиты. В-четвертых, война будет означать полную международную изоляцию Россию с гипотетическими рисками военного вмешательства в конфликт НАТО.

Интернет-сайт «Слон.ру» обратил внимание на то, что резкие заявления ряда российских провластных политиков по поводу возможности вторжения на юго-восток Украины, сделанные по «горячим следам», были позднее «вычищены» из архивов информационных агентств, тогда как более умеренные – оставлены. Представляется, что теоретическая вероятность реализации крымского сценария на востоке Украины существует только в том случае, если события на востоке Украины примут кровавый характер. Но и в противном случае до стабильности еще далеко.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати