21.08.2015 | Александр Ивахник

Режиссер Сенцов столкнулся со своим Левиафаном

В тот день, когда Владимир Путин в Севастополе заявлял о наличии угрозы Крыму со стороны диверсантов, в Ростове-на-Дону на процессе в Северо-Кавказском окружном военном суде гособвинитель попросил приговорить крымского режиссера Олега Сенцова к 23 годам колонии строгого режима по обвинению в организации террористического сообщества и подготовке терактов. Для его товарища Александра Кольченко обвинение запросило 12 лет заключения. Однако процесс по делу «крымских террористов» пошел не так, как планировало следствие, и уже ясно, что судебный приговор, который будет оглашен 25 августа, вызовет широкий и неблагоприятный для России международный резонанс.

Тяжесть запрашиваемого для Олега Сенцова приговора гособвинитель Олег Ткаченко обосновал тем, что он якобы организовал в Крыму террористическую группу, которая являлась структурным подразделением запрещенного в России движения «Правый сектор» и ставила целью вернуть полуостров в состав Украины. По утверждению прокурора, с этой целью Сенцов вербовал сторонников, организовал поджоги офисов местных пророссийских организаций и готовил взрывы памятников.

По версии следствия, в апреле 2014 года жители Крыма Олег Сенцов, Александр Кольченко, Алексей Чирний и Геннадий Афанасьев подожгли в Симферополе офисы общественной организации «Русская община Крыма» и местного отделения партии «Единая Россия». Также следствие пришло к выводу, что они готовили подрывы в ночь на 9 мая самодельных взрывных устройств у мемориала Вечного огня и памятника Ленину в Симферополе. Четыре участника группы были задержаны сотрудниками ФСБ в мае прошлого года, несколько человек скрылись и объявлены в розыск.

Сейчас в ростовском суде Олег Сенцов обвиняется по пяти статьям Уголовного кодекса РФ: «создание и руководство террористическим сообществом», «совершение теракта», «приготовление к теракту», «покушение на незаконное приобретение взрывных устройств» и «незаконное приобретение, перевозка и хранение огнестрельного оружия и боеприпасов». Александр Кольченко обвиняется по двум статьям УК: «участие в деятельности террористического сообщества» и «совершение теракта».

Вся совокупность выдвинутых против Сенцова и Кольченко доказательств основывается на показаниях Чирния и Афанасьева, которые заключили сделку со следствием и полностью признали вину, в связи с чем их дела рассматривались в суде ранее в особом режиме. Оба получили по семь лет лишения свободы в колонии строгого режима. В ходе процесса в отношении Сенцова и Кольченко Чирний заявил, что подтверждает свои показания, но отказался огласить их в зале суда. Кроме того, на суде стало известно, что он не смог пройти проверку на полиграфе. Эксперты в своем заключении указали: «Ответить на вопрос, имеется ли в памяти Чирния информация о том, что Сенцов давал ему указания об изготовлении самодельного взрывного устройства, не представляется возможным».

Главной же сенсацией процесса в Ростове-на-Дону стало выступление второго основного свидетеля обвинения Геннадия Афанасьева. Прямо в зале суда Афанасьев заявил, что он оговорил Сенцова под воздействием применявшихся в ходе следствия пыток, что от всех своих показаний он отказывается, виновным себя не признает и будет подавать апелляцию на свой приговор.

Олег Сенцов и Александр Кольченко на суде отвергли все предъявленные им обвинения и настаивали на том, что их судят за участие в Майдане и активную позицию по отстаиванию украинской государственности в Крыму. Они называли происходящий суд незаконным, уголовное дело – сфальсифицированным, а себя – гражданами Украины, захваченными российскими спецслужбами. При этом Кольченко признал участие в поджоге офиса «Единой России», объяснив свои действия несогласием с политикой этой партии, но заявил, что стремился причинить минимальный ущерб. Он также категорически отрицал какую-либо связь с «Правым сектором» и подчеркивал в суде свои антифашистские взгляды. Сенцов, в свою очередь, решительно заявил в ходе суда, что его жестоко пытали во время следствия.

С точки зрения защиты обвиняемых, уголовное дело носит политизированный характер, а следствие велось с грубыми нарушениями. Адвокаты настаивали, что террористического сообщества, как оно определено в УК РФ, вообще не существовало: группа не имела единого руководства, каждый из фигурантов дела самостоятельно решал, в каких акциях он будет участвовать. ФСБ не смогло представить никаких доказательств, что Сенцов или Кольченко участвовали в «Правом секторе» или принимали его идеологию. Защита подчеркивала, что обвинение построено на показаниях, силой выбитых из Алексея Чирния и Геннадия Афанасьева. Адвокат Сенцова Дмитрий Динзе прочел в суде письмо Афанасьева, переданное из тюрьмы. В нем Афанасьев рассказывает, как его избивали, надевали противогаз и впрыскивали в него вещество, вызывающее рвоту, раздевали донага и угрожали засунуть в анус паяльник, прикрепляли к половым органам провода и пускали ток. За отказ от данных под пытками показаний Афанасьеву, по его словам, пригрозили, что его мать «случайно» попадет в аварию.

На основе выдвинутых аргументов защита Олега Сенцова настаивает на его полном оправдании. Адвокаты Кольченко просят оправдать его по обвинению в терроризме и переквалифицировать его действия при поджоге офиса «Единой России», вызвавшем незначительные повреждения, на более мягкие статьи УК – «хулиганство» или «умышленное повреждение чужого имущества», которые обычно и применяются в подобных случаях.

Судя по всему характеру процесса в ростовском военном суде, если судья при вынесении приговора и снизит запрашиваемые прокуратурой сроки наказания, то не намного. Скорее всего, приговор будет носить демонстративно суровый характер. Дело изначально было призвано показать, что в период перехода под юрисдикцию России в Крыму существовало серьезное террористическое подполье. А то, что страшные «крымские террористы» в реальности ограничились ночным поджогом двух офисов, причем нет никаких улик участия Олега Сенцова в этих акциях, прокуратуру не смущает и вряд ли смутит судью.

Однако очевидная шаткость и натянутость обвинений, серьезные основания подозревать следствие в использовании пыток плюс известность Олега Сенцова как талантливого кинорежиссера уже вызвали озабоченность и протест среди правозащитников и деятелей культуры. 3 августа правозащитный центр «Мемориал», на основе анализа представленных прокуратурой в суде доказательств, признал Олега Сенцова и Александра Кольченко политзаключенными и потребовал «немедленного и безусловного освобождения» режиссера. Правозащитники из «Мемориала» подчеркнули, что это «политическое» дело «связано с вопиющим нарушением прав человека и международных норм».

19 августа стало известно, что в защиту режиссера Сенцова с открытым письмом к российскому руководству обратились члены Европейской киноакадемии. Письмо подписали входящие в правление Европейской киноакадемии всемирно известные режиссеры Анджей Вайда, Вим Вендерс, Кшиштоф Занусси, Фолькер Шлёндорф, Аки Каурисмяки, Агнешка Холланд, Кен Лоуч, Бертран Тавернье, актер Даниэль Ольбрыхский и другие. В обращении, в частности, говорится: «Наблюдая за процессом и особенно принимая во внимание тот факт, что ключевой свидетель обвинения отказался от показаний, поскольку они были «даны под давлением и принуждением», мы шокированы тем, что обвинение Олега Сенцова в подготовке и совершении «терактов» до сих пор остается в силе». Европейские киноклассики призывают президента Путина и руководителей правоохранительных органов России снять обвинения с Сенцова в силу недостаточности доказательств, немедленно его освободить и обеспечить его полную реабилитацию.

Можно не сомневаться, что вынесение сурового приговора режиссеру Сенцову вызовет гораздо более широкий и громкий резонанс. Публичная негативная реакция наверняка последует и со стороны официальных лиц государств Евросоюза. Складывается впечатление, что отечественные силовики делают всё возможное для дискредитации российской правовой системы в демократических странах. Во всяком случае, их это обстоятельство совершенно не беспокоит.

Версия для печати