12.10.2015 | Татьяна Становая

Россия и Запад в Сирии: партнерство или конфронтация?

Россия продолжает военно-воздушную операцию в Сирии. 7 октября на встрече с президентом Владимиром Путиным министр обороны России Сергей Шойгу рассказал, как четыре ракетных корабля Каспийской флотилии ВМФ России произвели 26 пусков крылатых ракет морского базирования по 11 целям в Сирии. Россия, вступив в войну в Сирии, оказалась также в центре и информационной войны, которую приходится вести на два фронта.

Одной из главных проблем сирийской военной кампании остается (и эта проблема усугубляется), недоверие к действиям России. Пока не удаётся наладить и эффективное взаимодействие со странами участницами коалиции, воюющей в Сирии против запрещенного в России ИГИЛ. 6 октября замминистра обороны России Анатолий Антонов и начальник Главного оперативного управления Генштаба Андрей Картаполов обратились к участникам коалиции с просьбой поделиться разведданными о позициях боевиков в Сирии. Они отметили, что российская информация об объектах ИГ «выверена и точна». «Но если у военных ведомств антиигиловской коалиции имеются дополнительные сведения о террористах, просим их предоставить нам», — заявили российские военные. Однако США в обмене данными отказали. Официальный представитель Государственного департамента США Джон Кирби объяснил это решение тем, что у России и США нет в Сирии общих целей: «Нет никакой общей задачи по поводу того, что будет после ИГ [запрещенной в России террористической организации «Исламское государство»]», — отметил он.

Остаются также и вопросы, собирается ли Россия вести наземную операцию. Выступая на пресс-конференции в Брюсселе, постоянный представитель США при НАТО Дуглас Льют заявил, что в Сирии создана российская группировка численностью до батальона (около 1000 человек), оснащенная артиллерией, ракетами дальнего радиуса действия, современными танками, системами ПВО и боевыми вертолетами.«Посмотрим, что они собираются делать. Есть основания предполагать, что эти силы направлены в Сирию не только для защиты авиабазы», — цитирует Льюта Wall Street Journal. 5 октября со ссылкой на двух неназванных представителей Минобороны США телеканал Си-Эн-Эн сообщил, что Россия ведет подготовку к наземной операции в Сирии. Собеседники телеканала рассказали, что Россия усиливает «наземную деятельность» в Сирии, чтобы поддержать правительственную армию страны в борьбе против противников главы государства Башара Асада.

На следующий день глава Пентагона Эштон Картер заявил, что США отказались от военного сотрудничества с Россией в Сирии. «Мы не готовы сотрудничать в рамках стратегии, которую сами считаем ошибочной, трагически ошибочной с российской стороны», — сказал Картер. При этом он допустил взаимодействие с Россией по вопросам, необходимым для безопасности пилотов.Из-за недоверия к действиям России усиливается и конфронтация с НАТО. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что альянс готов послать в Турцию войска для защиты от угроз с юга. Заявление прозвучало на фоне сообщений о двух нарушениях Россией воздушного пространства страны (подробнее об отношениях России и Турции в материале ниже). 8 октября в Брюсселе проходил саммит министров обороны НАТО, где обсуждалась роль России в ситуации в Сирии. Накануне саммита министр обороны Великобритании Майкл Фэллон заявил в интервью Би-би-си, что своим вмешательством в сирийские дела Россия «делает опасную ситуацию в Сирии еще более опасной». Британский представитель в НАТО Адам Томсон накануне саммита отмечал, что альянс «нуждается в долгосрочной стратегии в действиях на юге». Очевидно, что отсутствие эффективной системы взаимодействия между Россией и активность Запада в проведении сирийских военных операций будет давать военным аргументы в пользу жестких мер.

Кроме того, сирийская ситуация дает и «проблемным странам» из Восточной Европы аргументы для того, чтобы требовать защиты от действий России. Великобритания приняла решение разместить некоторое количество войск в странах Балтии и Польше. Речь идет об ограниченном контингенте, который будет находиться в странах Балтии на принципах ротации. Небольшая численность группировки позволит избежать обвинений Москвы в нарушении Основополагающего акта Россия — НАТО от 1997 года, который запрещает размещать «существенное количество» войск и инфраструктуры вблизи границ альянса с Россией. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков обвинил НАТО в использовании надуманных предлогов для «дальнейшей экспансии НАТО в сторону наших границ».

Тем временем, для России конфронтационный фон сирийской операции является крайне негативным фактором, создающим военные риски в самой Сирии. Неслучайно, обсуждаются разного рода коалиции, выглядящие, правда, пока маловероятными. На встрече с министром обороны Сергеем Шойгу Путин рассказал о предложении президента Франции Франсуа Олланда объединить усилия правительственной армии Башара Асада и Свободной сирийской армии (ССА) в борьбе с боевиками «Исламского государства». «Правда, мы пока не знаем, где она и кто ее возглавляет. Если бы удалось объединить их усилия против ИГ, это создало бы предпосылки для последующего урегулирования ситуации в Сирии», — сказал Путин, говоря о ССА скорее в ироничном тоне. Он попросил Минобороны поддержать эти усилия по партнерским каналам и отметил, что конфликты «такого рода» должны заканчиваться решением политических вопросов. В США тем временем негативно отреагировали и на это предложение: там посчитали неосуществимой идею объединения усилий правительственной сирийской армии и вооруженной сирийской оппозиции для борьбы с «Исламским государством» (террористической организации, запрещенной в России). «Я не могу представить, как это можно осуществить. Это делается еще более трудным, когда вы сбрасываете на Свободную сирийскую армию бомбы», — сказал Кирби на брифинге.

Военно-организационной проблемой остаются и атаки российских сил по объектам ИГИЛ: технически развести удары российских ВВС и сил коалиции представляется крайне непростой задачей, а пересечения в воздухе становятся факторами растущей напряженности и резко повышают риски взаимным атак. Вокруг Сирии, помимо военных действий, быстро развивается и информационная война, где каждая сторона пытается оправдать свои слабые места или упрекнуть «конкурента» в провале. Так, Россия активно «пиарит» свои возможности наносить удары с Каспийского моря по целям в Сирии. Видео-ролики, размещенные на сайте Минобороны, набрали почти 3 млн. просмотров. При этом Москва всячески корит США за отказ от сотрудничества, но при этом ведет кампанию, не разъясняя в полной мере ее цели «союзникам». Диалог идет очень трудно или не идет совсем. Предложение же Олланда объединить войска Асада и ССА тоже кажется в определённой степени провокационным, как и ответ на него Путина: во-первых, практически невозможно объединить ради единой цели воюющие между собой стороны (при этом неясно, что для Асада является более опасным врагом – сирийская оппозиция или ИГИЛ). Во-вторых, Россия считает, что среди оппонентов Асада не из числа ИГИЛ полно радикалов, которые по своей жестокости не отличаются от боевиков «Исламского государства». Показательно, что Владимир Соловьев, известный своей близостью к Кремлю, упрекнул РБК за использование слова «повстанцы» в отношении сирийской оппозиции. Для Кремля они по большей части террористы. Таким образом, заметное размежевание имеет место и среди российских СМИ.

Россия оказывается в непростом положении: у нее дефицит союзников, в то время как против Асада воюют США, Турция, Катар, Великобритания, Германия, Франция и Саудовская Аравия. С последней Россия в последний год заметно активизировала контакты, однако война в Сирии стала ударом по их отношениям. МИД Саудовской Аравии занимает очень жесткую позицию по отношению к Асаду. Глава МИДа Адель аль-Джубейр заявил, что Башар Асад должен уйти по-хорошему или по-плохому: в результате политического процесса или военного. Никаких других вариантов не предусматривается. Однако сейчас Эр-Рияд не торопится усиливать конфронтацию с Москвой: 11 октября в Москву с визитом прибыл министр обороны Саудовской Аравии принц Мухаммед бен Сальман (считающий основным преемником 80-летнего короля Сальмана бен Абдель-Азиза ас-Сауда), который встретился с Владимиром Путиным. Его главной задачей является подготовка визита в Россию саудовского короля, что во многом будет зависеть и от того, найдут ли стороны в Москве точки соприкосновения по вопросу о судьбе Асада.

Учитывая напряженный фон и сильное недоверие к действиям Москвы, Кремль по мере возможности пытается исправить положение. Так, министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что Москва готова установить контакты с вооруженными отрядами умеренной сирийской оппозиции — Свободной сирийской армией. Правда, при этом в позиции России чувствуется сильный скепсис: Лавров выразил готовность установить контакты, тут же оговорившись: «если это действительно сохраняющая какую-то свою дееспособность вооруженная группа патриотической оппозиции, состоящая из сирийцев». Министр уточнил, что просил госсекретаря США Джона Керри предоставить информацию об этой организации. «Эта структура какая-то уже фантомная <...>. Пока нам никто не рассказал, где и как эта Свободная сирийская армия функционирует либо где и как функционируют другие отряды умеренной так называемой оппозиции», — добавил министр.

Одновременно появилась информация, что в конце октября Владимир Путин намерен встретиться с экспертами клуба «Валдай», где будет использован шанс разъяснить позицию Москвы по Сирии, прежде всего иностранной аудитории. Заметим, что в прошлом году Путин тоже выступал на валдайском форуме, однако тогда его речь была сильно конфронтационной по отношению к Западу, и прежде всего, к США. Тогда же Москва изменила формат форума, сделав далеко вторичными задачи улучшения репутации России в мире. Отказался Путин и встречаться в узком составе с экспертами «Валдая». Сейчас, вероятно, будет предпринята попытка реставрировать прежний формат. Встреча с экспертами клуба запланирована 22 октября в Сочи.Отдельно важно отметить внутрироссийский аспект сирийской проблемы. Пока Кремль действует на фоне очень благоприятного фона общественного мнения. 72% опрошенных Левада-центром положительно относятся к нанесению ударов ВВС России по позициям ИГИЛ в Сирии. Хотя уже при ответе на вопрос о поддержке решения Совета Федерации, разрешающего использование российских войск за рубежом, россияне были не столь единодушны (46% - в той или иной степени «да», 33 – «нет»). 47% опрошенных считают, что «Россия должна поддержать Башара Асада в его борьбе с «Исламским государством» и сирийской оппозицией», и лишь 28% считают, что Москва не должна вмешиваться в конфликт. Таким образом, россияне поддерживают авиационные удары, но куда более осторожны, когда речь идет о возможности проведения наземной операции со значительными жертвами среди военных России.

Денис Волков из Левада-центра в своей колонке для «Карнеги.ру» написал, что сейчас внимание россиян к Сирии растет, но это лишь зрительский интерес – никакого особого сочувствия ни к беженцам, ни к жертвам гражданской войны, которая идет на территории страны уже несколько лет, россияне не проявляют. В вопросах целесообразности проведения военной операции население расколото, но в целом вовлечение России поддерживается, прежде всего, через призму защиты геополитических интересов страны в противостоянии с США. Получается весьма парадоксальное противоречие: России приходится манипулировать темой враждебности США для того, чтобы провести операцию в Сирии с целью восстановить диалог с США.

В то же время российско-американские отношения и без того находятся на самом худшем уровне за последние четверть века. И здесь основным риском в ближайшее время может стать не столько сирийская проблема, сколько завершение международного расследования гибели малазийского «Боинга» над Донбассом, с результатами которого Россия предсказуемо не согласится. Что касается ситуации в Сирии, то США сами находятся сейчас в ситуации кризиса своей стратегии. Ставка на подготовку «лояльных оппозиционеров» потерпела неудачу, а другой внятной стратегии у США пока нет – она находится в стадии выработки и не факт, что после принятия будет более эффективной, чем потерпевшая неудачу. Поэтому США вряд ли будут жестко действовать в отношении России в очень проблемном для них конфликте.

Россия вступила в сирийскую войну, тут же оказавшись в центре войны дипломатической: решения по Сирии принимались слишком поспешно, а недоверие к действиям России остается слишком глубоким. Проблема непонимания России, рост конфронтационной риторики между Западом и Россией будет способствовать и изменению баланса интересов Москвы в самой Сирии: чем дальше будет цель примирения с Западом, тем ближе будет задача альянса России и режима Асада. Но, кажется, в Москве эти риски хорошо понимают, и развитие ситуации будет зависть от эффективности коммуникаций, которые пытается восстановить Россия. Но сделать это будет очень непросто.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати