20.12.2015 | Сергей Маркедонов

Проблема Нагорного Карабаха: и снова без прорывов

Под занавес уходящего года, 19 декабря в столице Швейцарии Берне состоялась встреча президентов Армении и Азербайджана. Такие события традиционно привлекают внимание тех, кто пристально следит за ситуацией вокруг нагорно-карабахского конфликта и геополитическими раскладами в Закавказье. Каковы же итоги очередного переговорного раунда?

В сообщении сопредседателей Минской группы ОБСЕ (американский дипломат Джеймс Уорлик и его коллеги из России и Франции, соответственно, Игорь Попов и Пьер Андриё) можно найти следующие оценки: «Саммит открыл возможность для президентов прояснить их позиции в ходе переговоров один на один. Президенты обсудили недавний всплеск насилия и выразили особую обеспокоенность по поводу жертв, в том числе гражданских лиц, произошедших вследствие использования тяжелого вооружения. Президенты поддержали продолжение работы по предложениям, касающимся мер по снижению риска вооруженного насилия вдоль линии соприкосновения и армяно-азербайджанской границы, включая и механизмы расследования инцидентов. Президенты подтвердили свою готовность продолжить взаимодействие по урегулированию посредством переговоров. Они также выразили свою приверженность формату Минской группы. Сопредседатели по-прежнему готовы работать со сторонами в качестве посредников по урегулированию нагорно-карабахского конфликта».

Как видим, никаких «америк» открыто не было. Какой-то особой компромиссной формулы, которая была бы принята сторонами, не появилось. Впрочем, признание общей переговорной рамки и посредничества в формате Минской группы ОБСЕ на фоне растущего военно-политического насилия на линии соприкосновения и на армяно-азербайджанской госгранице это уже позитивный результат. По крайней мере, полной дипломатической «заморозки» не произошло. В то же время для лучшего понимания «изюминки» нынешней встречи президентов стоило бы дать ретроспективный обзор предыдущих саммитов и контекстов вокруг них.

Ильхам Алиев и Серж Саргсян встретились в столице Швейцарии не в первый раз. Их общение стартовало в 2008 году после того, как третий президент Армении сменил на этом посту Роберта Кочаряна. Переговоры между главами двух кавказских республик начались в условиях масштабных трансформаций, как всего Закавказья, так и Балкан. Семь лет назад в фокусе всеобщего внимания было самоопределение Косово и возможная трансляция этого опыта на постсоветское пространство. Одностороннее провозглашение независимости бывшего сербского автономного края и признание независимости Абхазии и Южной Осетии создавало серьезные этнополитические прецеденты. Однако в 2008 году нагорно-карабахский конфликт удалось удержать в определенных берегах. Причиной тому – специфика именно этого мирного процесса. В отличие от конфликтов в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье или на Балканах, нагорно-карабахское противостояние стало той точкой, где позиции России и США за все годы, начиная с майского соглашения 1994 года, не слишком серьезно расходились. И Москва, и Вашингтон не использовали нагорно-карабахскую площадку для противодействия друг другу, хотя свои нюансы в оценках ситуации в этой части Кавказа у США и России имеются. Как бы то ни было, а даже на фоне «пятидневной войны» США согласились на выход Москвы на первые роли в нагорно-карабахском урегулировании, когда формат Минской группы был дополнен трехсторонними встречами президентов Армении, Азербайджана и РФ. В 2008 году особенно важной была московская встреча (до этого Алиев и Саргсян пересекались в Санкт-Петербурге). Ее итогом стала т.н. Майендорфская декларация, ставшая первым документом, под которым стояли подписи лидеров двух кавказских государств. Но декларация, сколь бы важное символическое значение она ни имела, остается документом, не имеющим юридически обязывающего характера.

И это четко подтвердили последующие встречи Саргсяна и Алиева. В 2009 году таковых было 3 под эгидой президента России и 6 при посредничестве Минской группы ОБСЕ. В 2010 году состоялось 3 встречи, последняя из которых – в Астрахани – даже дала робкую надежду на изменение ситуации (конечно, о прорыве речи не могло идти). Астраханский раунд был важен из-за достижения общего понимания относительно гуманитарных аспектов на линии соприкосновения сторон, которую в Баку, Ереване и Степанакерте без излишней политкорректности называют «линией фронта». Казалось бы, процесс идет в гору. В 2011 году на саммите в Довиле президенты стран «минской тройки» дали задание главам Армении и Азербайджана завершить согласование работы по «базовым принципам». И своеобразным отчетом о проделанной работе должен был стать трехсторонний саммит (опять же с участием президента РФ) в Казани. Но этот форум окончился провалом. Впрочем, еще до встречи в столице Татарстана было ясно: дипломаты и некоторые эксперты явно переборщили с завышенными ожиданиями по поводу грядущего дипломатического успеха. И тогда, и сейчас было очевидно, что у Москвы, Вашингтона и Парижа не было в мае–июне 2011 года эффективных методов и приемов контроля над выполнением домашней работы, которую «ученики» и не спешили выполнять. Сделав традиционные уже заявления о том, что являются приверженцами мира, Баку и Ереван, как обычно, дали свою интерпретацию того, что они понимают под «обновленными Мадридскими принципами» и что считают важным для себя.

После казанской встречи мирный процесс вошел с состояние «застоя». На сочинскую встречу в январе 2012 года уже не возлагалось завышенных надежд. Однако история с экстрадицией азербайджанского офицера Рамиля Сафарова (отбывавшего наказание в Венгрии за убийство армянского военного Гургена Маргаряна) и его последующая «героизация» на Родине поставила переговорный процесс на грань срыва. Впрочем, самые мрачные прогнозы по поводу краха мирных переговоров и начала новых масштабных военных действий не оправдались. Сыграли ли здесь свою роль посредники? С одной стороны, Минская группа ОБСЕ смогла сохранить контакты и с Баку, и с Ереваном. И не просто сохранить, а поддержать на определенном уровне диалог двух министерств иностранных дел. Но с другой стороны, у нагорно-карабахского процесса есть и собственная логика, не подверженная посреднической активности. Ведь не будь «дела Сафарова» президентские выборы, которые были намечены в обеих странах на 2013 год, не позволили бы ни Баку, ни Еревану поставить процессе урегулирования застарелого конфликта в качестве приоритетной задачи. Эксперты, занимающиеся нагорно-карабахским мирным процессом, знают, что во время выборов дипломатические музы Армении и Азербайджана молчат. И здесь самое время снова повторить знакомый тезис: в вопросе о территориальной принадлежности Нагорного Карабаха оппозиционеры действующей власти зачастую выступают с более радикальных позиций, чем главы государств и дипломаты, включенные в переговоры.

Под занавес 2013 года после перерыва в 1 год и 10 месяцев лидеры Армении и Азербайджана встретились в Вене, а мирный процесс продемонстрировал некоторое «возвратное движение». Однако вскоре после этого грянул украинский кризис. И хотя напрямую противостояние на Украине не имеет отношения к противостоянию Армении и Азербайджана, оно спровоцировало масштабную конфронтацию России и Запада, что в свою очередь, создало немалые проблемы для эффективного взаимодействия дипломатов из РФ, США и Евросоюза на разных направлениях, включая и Минскую группу ОБСЕ. Сам формат, переживший ранее испытание «пятидневной войной», сохранился и после истории с Крымом и Донбассом. И Нагорный Карабах не стал еще одной территорией конфронтации между Россией и Западом.

Однако на протяжении всего 2014 года мы увидели немало попыток «перетягивания одеяла» на себя со стороны стран-посредников. В этом ряду презентация «элементов урегулирования» Джеймса Уорлика, сочинская встреча с участием Владимира Путина, Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева, встреча в Ньюпорте с участием армянского, азербайджанского лидера и госсекретаря США Джона Керри. К слову сказать, до бернской встречи в декабре нынешнего года Алиев и Саргсян последний раз «пересеклись» в Париже при посредничестве французского президента Франсуа Олланда. Для этого политика лавры «кавказского миротворца», доставшиеся, его предшественнику Николя Саркози, всегда служили своеобразным стимулом для активности в нагорно-карабахском урегулировании. Как бы то ни было, а репутация Минской группы, как некоего единого координационного посреднического центра, в прошлом году серьезно пошатнулась. В каком-то смысле декабрьская встреча Алиева и Саргсяна в Вене, может рассматриваться, как попытка восстановления этих утраченных позиций.

Однако в нынешнем году на смену одному «фоновому фактору» (Украине) пришел другой, намного более сложный – российско-турецкая конфронтация. Его сложность (и опасность) определяется, прежде всего, мощными взаимосвязями закавказских стран - участниц конфликта с Турцией и РФ. И если для Баку Анкара - это стратегический союзник, осуществляющий взаимодействие по широкому спектру вопросов от энергетики до обороны и безопасности, то для Еревана - стратегический противник, закрывающий одну из четырех сухопутных границ - выходов Армении во внешний мир. Исторический контекст армяно-турецких отношений - отдельная сложная тема, не делающая, впрочем, стороны ближе друг к другу, скорее, напротив, мобилизующая негативную историческую память. Вот и 4 декабря (через 10 дней после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24) турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу заявил, что «для разрешения конфликта в Нагорном Карабахе и мира в регионе необходимо полностью освободить оккупированные азербайджанские земли».

С Россией у закавказских государств гамма отношений куда более сложная. Армения - член ОДКБ и ЕАЭС (проектов, активно продвигаемых и патронируемых Москвой), но в то же время РФ и Азербайджан осуществляют свои проекты сотрудничества, включая и военно-техническое. Последний формат российско-азербайджанской кооперации является элементом крайнего раздражения в армянском обществе (хотя на высшем уровне оно и маскируется). И сегодня перед Азербайджаном стоит нелегкая дилемма выбора между Анкарой и Москвой. Но ни РФ, ни Турция сегодня не спешат к нормализации двусторонних отношений. И Баку при таком выборе может либо пойти по условному «грузинскому пути», то есть выбрать для себя один центр силы, либо по пути Белоруссии, предложив себя, как возможную площадку для восстановления диалога между Москвой и Анкарой. Однако продолжение российско-турецкой конфронтации приносит дополнительные риски в нагорно-карабахское противостояние, в особенности, если ухудшение отношений будет продолжаться и перейдет к активизации «посреднических конфликтов» на ближневосточном театре. В то же самое время противоречия между Анкарой и Москвой в какой-то мере могут способствовать консолидации Минской группы. Несмотря на союз с Турцией в рамках НАТО, США, и Франция не заинтересованы в одностороннем ее усилении и скептически оценивают турецкие геополитические амбиции.

Таким образом, в столице Швейцарии мы не увидели прорывов. И вряд ли могли на них надеяться, понимая общий контекст нагорно-карабахского конфликта и процесса мирного урегулирования. В то же самое время, главным итогом бернской встречи является сохранение общей переговорной рамки и признания ее легитимности двумя сторонами конфликта. Как минимум, это декларирование того, что полного развала статус-кво Баку и Ереван не хотят (несмотря на разговоры о возможных превентивных акциях и наказаниях оппонента). Однако инциденты на линии соприкосновения и вдоль армяно-азербайджанской границы при отсутствии качественного и своевременного реагирования на них создают высокие риски. Не добавляют особого оптимизма и «фоновые факторы».

Но означает ли это, что урегулирование конфликта в принципе обречено на провал? Если понимать под «урегулированием» очередную шумную встречу президентов с многообещающими декларациями и нулевым результатом, то действительно, сближение вряд ли возможно. Если же перевести мирный процесс из «дипломатии саммитов» в реалистическую и прагматическую работу (особенно по превенции вооруженных инцидентов), то шансы на продвижение вперед возрастают.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати