16.07.2001 | Сергей Михеев

Путин и Воронин ищут выход из Приднестровья

Состоявшийся на этой неделе незапланированный визит недавно избранного президента Молдовы Владимира Воронина в Москву вызвал много толков и новый всплеск интереса к слегка подзабытой проблеме урегулирования приднестровского конфликта. Первоначально официальной версией приезда Воронина стало согласование положений готовящегося Договора о дружбе между Россией и Молдовой. Однако визит был столь внезапным, что этому мало кто поверил.

Какие именно решения были приняты на встрече молдавского президента с Владимиром Путиным, достоверно так и не стало известно. Но скорее всего главным был вопрос урегулирования ситуации вокруг Приднестровья. Поводом послужило заявление Госдумы по поводу возможного вступления Молдовы в российско-белорусский союз, в котором Приднестровская молдавская республика (ПМР) упоминалась как отдельное государство.

По этому поводу в Кишинёве разгорелись нешуточные страсти, потенциально угрожающие в первую очередь самому Воронину. Необдуманное заявление российских депутатов было в полной мере использовано молдавскими националистами и вообще всеми, кто недоволен возможным сближением с Россией. Кстати, это уже не первый случай, когда наши парламентарии как подростки, демонстрируя всему миру свою оригинальность, на самом деле вредят тем, кому они на словах хотят помочь.

За подтверждением позиции России по неделимости Молдовы, скорее всего, и прилетал президент Воронин. Неразрывно с этой проблемой связан и вопрос вывода войск 14-ой армии из Приднестровья. Аналогично абхазскому варианту, приднестровские власти во главе с Игорем Смирновым, препятствуют выводу российских войск, а главное, российских вооружений. Причём дело дошло уже до угроз силового противодействия, в случае, если Россия всё же решится на вывоз оружия. Понятно, что развязывать ещё одну войну по этому поводу Москва не собирается. При этом Россия, сама способствовавшая созданию ПМР, вынуждена нарушать подписанные ею Стамбульские соглашения и обязательства перед ОБСЕ и ЕС.

Что же касается приднестровской элиты, то она справедливо считает, что российское оружие является залогом её дальнейшего благополучия. Смирнов не хочет расставаться с однажды отвоёванной властью. Приднестровская промышленность, составляющая, между прочим, около 60 процентов промышленного потенциала бывшей советской Молдавии, по сути, обеспечивает безбедное существование для руководства квазигосударства, при полной автономии и бесконтрольности с чьей-либо стороны. Статус непризнанного государственного образования в определённом смысле даже на руку руководству Приднестровья.

Более того, российские солдаты, как таковые Смирнову не очень нужны. Присутствие российской военной группировки до настоящего времени являлось сдерживающим фактором для молдавской стороны. Неизвестно как бы Россия отреагировала, в случае если бы наши военные стали гибнуть от молдавских пуль. Однако теперь ситуация поменялась. В Кишинёве пришёл к власти человек, отрицающий прорумынский национализм и заявившей об ориентации на Россию. Наметилась явная тенденция на сближение двух государств. При этом основой для такого сближения может стать только признание Москвой неделимости Молдовы, как суверенного государства. В этом случае, российские войска со временем могут стать угрозой для легитимности приднестровского режима и фактором давления на Тирасполь. Поэтому Смирнову нужно оружие 14-ой армии, а не её личный состав.

Как известно, в Приднестровье скопилось столько оружия и боеприпасов, что им можно шантажировать чуть ли не половину Европы. Собственно, Смирнов уже шантажирует этим оружием как минимум два государства - Молдову и Россию, а на втором плане маячат Румыния и Украина. На крайний случай, оружие - это и неплохой товар. В общем, российское оружие ещё долгое время может обеспечивать власть Тирасполя.

Что делать в этой ситуации России, в очередной раз пожинающей горькие плоды политики начала 90-х годов, не совсем ясно. Очевидно, что курс на интеграцию в мировое сообщество и декларации о приверженности цивилизованной внешней политике, не позволяют России поощрять сепаратизм. Москва не может дать возможность Тирасполю подменить собой Кишинёв. Просьбы Приднестровья о принятии в состав Российской Федерации или в качестве отдельного члена российско-белорусского союза также абсурдны. Все попытки влиять на Тирасполь пока привели лишь к согласию Смирнова на создание молдавской конфедерации, в которую Приднестровье войдёт на правах автономного субъекта, то есть по сути, реальная власть останется в руках нынешнего приднестровского руководства. Кишинёв категорически не согласен с возможностью изменения государственного устройства. Кстати в этом случае, в след за Приднестровьем, особого статуса может потребовать, например, Гагаузия.

Тем не менее, определённый компромисс должен быть найден и, скорее всего, без серьёзных изменений в молдавской конституции по поводу особого статуса Приднестровья, обойтись не удастся. Не исключено, что в данном случае может быть применим вариант договора между Кишинёвом и Тирасполем, подобно договору Москвы с Татарстаном. В этом случае речь действительно идёт об изменении государственного устройства. Но, с другой стороны, именно определённая легитимация Тирасполя позволит применять к нему общедемократические процедуры. Речь идёт прежде всего о возможности проведения в Приднестровье демократических выборов и подчинении общей, изменённой конституции. Пока же Приднестровье находится вне действия какого-либо правового пространства, что позволяет его руководству творить всё, что угодно. Связав Тирасполь определёнными, пусть и несовершенными правилами игры, можно надеяться на нормализацию положения дел, по крайней мере в стратегической перспективе.

Не исключено, что в этом контексте всё же имеет смысл рассмотреть вопрос о вступлении или некоем ассоциированном членстве Молдовы в российско-белорусском союзе, без участия Приднестровья, что также может оказать воздействие на несговорчивый Тирасполь. Позитивный эффект может дать и активизация механизмов СНГ - позитивная в отношении Кишинёва, и негативная (ограничение торговли и транзита) в отношении Тирасполя. Причём речь здесь не идёт об "удушении" населения Приднестровья. Смысл состоит в том, что Россия заинтересована, как в урегулировании приднестровского конфликта, так и в использовании появившегося шанса радикального улучшения отношений с официальным Кишинёвом, так как в перспективе речь идёт о стратегическом партнёрстве с единой Молдавией. К тому же шанс этот может в скором времени исчезнуть, если президент Воронин, не докажет своим избирателям, что они не зря отдали свои голоса за него. Ключевым моментом в этом вопросе без сомнения станет его способность продвинуться в решении приднестровского конфликта.

Версия для печати