13.07.2001 | Андрей Цунский

Обратный эффект трибунала

Президент СРЮ Воислав Коштуница высказал сомнение в компетентности Международного трибунала по бывшей Югославии. Надо сказать, что сомнения в непредвзятости этого суда возникают очень давно.

Особое "внимание", оказываемое трибуналом обвиняемым-сербам с самого начала было одним из поводов для сомнений Белграда в легитимности МТБЮ. Суд несколько изменил подходы, потребовав к себе и хорватских обвиняемых. Сейчас трибунал хочет застраховаться от возможных обвинений в пристрастности, зато теперь он призван продемонстрировать, кто является истинным хозяином положения в Европе, и кто будет диктовать всем не только правила, но и законы.

Югославский президент в интервью белградской газете "Политика" сказал, что, как он считает, "наши (югославские) суды несправедливо недооцениваются, а МТБЮ переоценивается. Разве гаагский трибунал когда-либо доказывал свою компетентность в суде по поводу военных преступлений, совершенных в Югославии?". Правда, югославские суды тоже ни разу ничего не доказали относительно своей компетентности и беспристрастности, которых и сложно было бы ожидать в государстве, в котором всего год назад прекратил существование один из самых одиозных авторитарных режимов.

Противоречие заложено в саму задачу - навязать европейские нормы государствам, которые могут оказаться к этому не вполне готовыми, несмотря на очевидную географическую и кажущуюся культурную близость к объединенной Европе. Государства эти появились на свет в результате тяжелейшей братоубийственной войны, и своя правовая культура в них еще не успела сформироваться, а унаследованная от СФРЮ не соответствует их нынешнему положению и во многом является скорее бременем, чем действенным инструментом. Из-за этого несоответствия получается зачастую эффект, совершенно противоположный запланированному: не балканские страны подтягиваются к европейскому уровню, а представители МТБЮ и Европы вынуждены в своих методах опускаться на уровень турецкого средневековья.

Еще в январе Карла дель Понте провела в Белграде чуть ли не неделю, пытаясь уговорить президента Югославии отдать в руки гаагских судей его предшественника Слободана Милошевича. Коштуница решительно отказался, и тогда были применены совсем другие подходы - финансовую помощь Югославии увязали с выдачей или невыдачей экс-президента МТБЮ. Сказалось и наличие внутренних противоречий в руководстве Югославии, итог известен. Так суд над Милошевичем стал возможен только в результате интриг и неприкрытого шантажа.

Явно не выглядят "европейскими" с юридической точки зрения и такие "чудеса на виражах", как подписание 9 мая 1996 года МТБЮ и командованием НАТО в Европе двустороннего Меморандума о сотрудничестве в деле розыска и задержания обвиняемых. Впоследствии дель Понте отрицала сам факт существования подобного документа и вообще каких бы то ни было соглашений между НАТО и МТБЮ, что утверждала и в докладе председателя МТБЮ Генеральной ассамблее и Совету Безопасности ООН. Очень сомнительна с юридической точки зрения практика выдачи так называемых "закрытых ордеров" на арест, которые выдаются не только государственным, но и международным организациям. Это, впрочем, понять-то можно: сами балканские народы считают разыскиваемых своими национальными героями, и разыскивать, а, тем более, выдавать их не торопятся. Приходится действовать не вполне по-европейски, обращаясь чуть ли не к помощи "хед-хантеров", или "охотников за головами" по образцу Дикого Запада.

Даже достаточно искушенные официальные лица в своих высказываниях позволяют себе то, чего ни за что не допустили бы в других обстоятельствах. Министр иностранных дел Нидерландов Йозиас ван Аартсен, например, мотивировал свою горячую поддержку намерения МТБЮ выдвинуть официальные обвинения против пяти бывших высших руководителей Югославии и Сербии и выписать международные ордера на их арест таким аргументом: "Каждый знает, что у режима Белграда "грязные руки".

МТБЮ создавался для суда над военными преступниками. Военных преступлений в ходе трагического десятилетия на Балканах было много. Но в то время, когда народы, недавно вовлеченные в кровавые конфликты, еще не успели прийти в себя, когда боль от потерь еще не утихла, судебные процессы, проводимые по правилам чуждой этим странам правовой культуры, могут привести к тому, что эти государства окажутся в правовом вакууме. Их способность вершить правосудие перечеркивается Западом, а западное правосудие не признается и не уважается народами этих государств. Тем более, что когда к такому суду начинают привлекать высших должностных лиц государств, "потому что все знают, что у режима нечистые руки", общественным мнением это воспринимается так: трибунал призван судить не за преступления против человечности, не за военные преступления, не за нарушения прав человека, а за несоответствие политики балканских государств представлениям "спонсоров" трибунала о том, какой эта политика должны была быть.

Пока что впрямь есть сомнения в компетентности МТБЮ: порой кажется, что в ней недостает даже просто здравого смысла и благоразумной осторожности. В результате деятельности трибунала уже возникли два правительственных кризиса, в Югославии и в Хорватии, и более мрачные сценарии развития событий вовсе не исключены.

Версия для печати