30.01.2006 | Татьяна Становая

АНТИКОММУНИСТИЧЕСКАЯ РЕЗОЛЮЦИЯ ПАСЕ

25 января на сессии ПАСЕ была принята резолюция о необходимости международного осуждения преступлений тоталитарных коммунистических режимов. Резолюция вызвала резкую критику не только со стороны КПРФ, но и всей российской делегации, а также партии «Единая Россия» и даже российских либералов. Резолюция рассматривается Кремлем как антироссийская, призванная нивелировать исторические заслуги СССР в борьбе против фашизма, а также создать основание для требования компенсаций со стран Восточной Европы, обвиняющих СССР в оккупации. Одновременно резолюция бьет по всему левому движению Европы.

Инициатива осудить тоталитарные режимы возникла в 2003 году: ее озвучил голландский депутат от правой фракции Европейской народной партии (ЕНП, христианские демократы) Рене ван дер Линден, ныне президент ПАСЕ. Тогда эту инициативу поддержали и социалисты в лице швейцарского депутата Андреаса Гросса (в России он хорошо известен очень критичными докладами в отношении ситуации в Чечне). Однако Гросс предложил уточнить резолюцию, сузив предмет осуждения до коммунистических тоталитарных режимов. Резолюция фактически готовилась ЕНП, что стало основанием для обвинений правых в наступлении на левые партии.

Изначально планировалось, что резолюция осудит не только коммунистические тоталитарные режимы, но и саму коммунистическую идеологию. По замыслу авторов, коммунизм стал прикрытием массовых преступлений. Резолюция в первоначальном виде призывала не только осудить преступления, но и признавала преступность самих режимов, коммунистических партий и коммунистической идеологии. Как заявил «Коммерсанту» глава российской делегации и вице-спикер ПАСЕ Константин Косачев, «это была попытка совместить в одном документе осуждение преступлений, идеологии и государств». В декабре 2005 года по инициативе прибалтийских стран в текст резолюции были внесены поправки, которые в первую очередь указывали на преступления советского режима. Речь идет о «вторжении Советской армии в несколько стран в ходе Второй мировой войны», за которым «систематически следовал массовый террор». В качестве жертв были поименованы Польша, Эстония, Латвия, Литва и Молдавия.

Сразу после появления проекта резолюции вокруг него началась серьезная борьба. Так, российская делегация требовала вообще отказаться от принятия резолюции. Когда стало ясно, что это невозможно, Россия начала работать над поправками. В частности, перед вынесением резолюции на обсуждение удалось изменить название документа, в котором говорилось уже не о преступлениях коммунизма, а о преступлениях коммунистических режимов. Из резолюции вычеркнули пункт о необходимости «убрать там, где это еще не сделано, памятники, названия улиц и любые иные внешние символы, которые могут напоминать о преступлениях, совершенных во имя коммунистической идеи». Наконец, что еще более важно, исчезли пункты, говорящие о вторжении СССР в страны Восточной Европы.

Антикоммунистическая резолюция ПАСЕ имеет двойное значение. Во-первых, в России резолюция воспринимается как антироссийский акт. Проблема в том, что в России отношение к советскому периоду носит амбивалентный характер. С одной стороны, преступления, совершенные советской властью, не оспариваются. Однако с другой стороны, СССР для россиян – это победитель над фашизмом и освободитель Европы. И это фактически становится индульгенцией от преступлений, совершенных в советский период и советским режимом. Победа над фашизмом используется как оправдание этих преступлений. Такое отношение к СССР как государству всячески поддерживается на высшем уровне: ведь в противном случае речь может идти об оскорблении исторических чувств целого поколения. Президент России уже не раз выражал недовольство попытками переписать историю. Прежде всего, это касалось призывов Польши и Прибалтики признать оккупацию Советским Союзом стран Восточной Европы и, следовательно, правомерность требования компенсаций. Это не только исторический спор, но и спор вокруг виновности СССР и России как ее преемницы в преступлениях против других стран.

Показательно, что против резолюции выступила не только КПРФ. Как заявил глава партии «Единая Россия» и спикер Госдумы Борис Грызлов, «ПАСЕ следует уделять больше внимания актуальным проблемам и современным вызовам, а «не объявлять крестовые походы против призраков прошлого». По его словам, российское общество и государство многое сделали для реабилитации жертв репрессий, назвав отправной точкой XX съезд КПСС, на котором произошло «развенчание культа Сталина».

Парадоксально, что впервые за новейшую историю России партия власти выступает настолько консолидировано с КПРФ. В данном случае, безусловно, речь идет о конъюнктурном совпадении интересов: если КПРФ отстаивает свою идентичность, то «Единая Россия» фактически транслирует позицию Кремля, давно вступающего против «пересмотра истории». Владимир Путин уже сделал достаточно много для продвижения имиджа России как победительницы фашизма. Достаточно вспомнить мероприятия по празднованию 60-летия Победы в мае прошлого года. И это является не только имиджевым шагами: в данном случае речь идет о возможной расплате за преступления СССР, если они будут признаны таковыми международным сообществом. Резолюция, не имеющая юридической силы, тем не менее, является первым шагом к этому. Даже несмотря на заметный пересмотр текста резолюции, она направлена преимущественно против СССР.

В резолюции речь идет о коммунистических режимах в странах Восточной Европы. «Тоталитарные коммунистические режимы, которые правили в Центральной и Восточной Европе в прошлом веке, и которые все еще находятся у власти в некоторых странах, все без исключения характеризуются массовыми нарушениями прав человека», - говорится в резолюции. «Падение тоталитарных режимов в Центральной и Восточной Европе не повлекло за собой международного расследования преступлений, совершенных этими режимами. Кроме того, авторы этих преступлений не были приведены к ответственности международным сообществом, как это было в случае с ужасающими преступлениями, совершенными во имя национал-социализма (нацизма)», - отмечается в резолюции. Тем самым, Россия понимает, что это первый шаг к констатации факта ненаказанности «авторов» коммунистических режимов (фактически СССР) и призыв к проведению второго «Нюрнберга» в отношении СССР. Исходя из этого, Россия строила свою линию критики резолюции на недопустимости сравнения фашизма и коммунизма, а также на схожести целей антикоммунизма и фашизма. Как заявил «Коммерсанту» лидер КПРФ Геннадий Зюганов, «они хотят показать, что СССР не страна–победительница фашизма, а страна-преступница. Тем самым они развязывают руки фашизму. А раз ты жил в преступной стране, что тебе делать в Совбезе ООН? Значит, те, кто воевал против СССР, Гитлер, например, делали правое дело».

Одновременно протест против резолюции стал и первой масштабной международной акцией КПРФ. Накануне рассмотрения резолюции КПРФ организовала левый марш в Страсбурге с участием представителей еще 15 коммунистических партий Европы. Акцию возглавил Геннадий Зюганов. Решение о проведении марша было принято в ноябре прошлого года на встрече 83 партий левого толка. Стоит признать, что ситуация создает хорошие условия для позиционирования Геннадия Зюганова как политика международного масштаба, главного европейского коммуниста. Более того, общность интересов КПРФ и Кремля в сопротивлении принятию антикоммунистической резолюции открыла Зюганову доступ к телеэфиру: в день принятия резолюции Зюганов присутствовал на всех центральных телеканалах, но уже не как маргинал, а как один из основных ньюсмейкеров и патриот страны, а не оппозиционер.

Однако резолюция ПАСЕ имеет не только антироссийскую составляющую. Фактически это стало ударом по всему левому движению в Европе.

Последние годы в Европе наблюдаются две важные тенденции: первая связана с тем, что традиционные социал-демократы сдвигаются вправо. Это видно в Германии, где СДПГ еще при Шредере стала центристской партией, а сейчас она находится в коалиции с правой ХДС/ХСС. В Великобритании смещение лейбористов к центру началось как раз после того, как в партии активной политической деятельностью начал заниматься Тони Блэр. В западноевропейских странах достаточно плотно заполнен центр, и даже социалисты в том или ином виде являются левоцентристами, а не левыми. Поэтому левый сектор оказывается привлекательным для традиционных коммунистов, антиглобалистов, зеленых и т.д. Последние годы в странах Западной Европы можно было наблюдать попытки консолидации этого политического сектора. Принятие резолюции позволяет пришить ярлык «преступного коммунизма» к возрождающимся оппонентам социал-демократов (социал-либералов) слева.

Резолюция также стала ударом правой субкультуры по левой субкультуре в странах Восточной Европы. Левые партии здесь в своем большинстве (Венгрия, Польша, Болгария) являются преемницами коммунистических партий, даже несмотря на то, что это не раз «очищенные» партии от коммунистов, реформированные и сегодня вполне цивилизованные и легитимные. Для восточно-европейских социалистов - преемников коммунистов, которые сейчас во многих странах находятся у власти, - голосование за резолюцию было голосованием не против идеологии, а против преступлений коммунистических режимов, точнее, России, которая рассматривается как преемница страны-оккупанта - СССР.

Для правых восточно-европейцев голосование за резолюцию стало попыткой ударить по собственным левым партиям с идеологической позиции. Например, от Венгрии, где у власти находится лево-центристская коалиция, в поддержку резолюции высказался представитель оппозиции – Гражданской партии, критиковавшей коммунистические режимы с правых позиций. Представитель же Свободных демократов – участника правящей лево-центристской коалиции - Матиас Ерши предложил поддержать резолюцию, но с иной мотивацией: он указал, что речь идет не об идеологии, а о преступлениях режимов. Он также заявил, что хотя и признает освобождение Европы Сталиным, но не забывает о его «рукопожатиях с Гитлером, разделе Польши и вторжении в Прибалтийские страны». В Болгарии за принятие резолюции выступали также представители оппозиционных правящей коалиции партий: Надежда Михайлова от Объединенной демократической силы и Иван Иванов от «Демократов за сильную Болгарию». Последний в своем докладе фактически признал преступной коммунистическую идеологию (сейчас в Болгарии социалисты находятся у власти). От Латвии в поддержку резолюции выступил представитель клерикальной Первой партии. Очевидно, практически все политики, представляющие Центральную и Восточную Европу, выступали от правых партий.

Наличие идеологических оснований голосования за или против резолюции продемонстрировали позиции фракций и групп в ПАСЕ. За принятие резолюции голосовали правая Европейская народная партия и Альянс либералов и демократов Европы. В самой большой фракции ПАСЕ - Европейской демократической группе - единодушия не было. В нее входят все российские «единороссы», а председателем является глава комитета СФ по международным делам Михаил Маргелов. Интересно, что, в отличие от других фракций, позицию ЕДГ представлял не Маргелов, а чех Мирослав Бенеш. Это доказывает, что мнение российской делегации было далеко не консенсусно для всей фракции. Бенеш же не стал призывать ни к отклонению, ни к принятию резолюции. Он лишь отметил, что ни в коем случае нельзя сравнивать нацистские и коммунистические режимы. Примечательно, что единственным из всей российской делегации защитником резолюции стал Владимир Жириновский. Однако его эпатирующее выступление, в котором был призыв посадить всех коммунистов и арестовать прямо в зале Геннадия Зюганова, работало в действительности против резолюции. Фактически усилиями Жириновского антикоммунизм попытались представить в карикатурном виде, и поддержка резолюции ставила ее сторонников в один ряд с весьма неоднозначными фигурами.

Объединенные левые, которые имеют в ПАСЕ 32 голоса из 315, выступали против принятия резолюции, что, в общем, понятно. Так, Матс Эйнарсон в своем выступлении на сессии ПАСЕ заявил, что Группа объединенных левых не может поддержать резолюцию, так как в ней «зверства прошлого использованы как инструмент атаки и криминализации идеологии и политического течения, идеалы которых оппонировали этим (преступным) режимам». Он, кстати, также как и Геннадий Зюганов, указал на то, что под флагом антикоммунизма (имеется в виду фашизм) многие люди были лишены своих демократических прав». Надо признать, что обвинение антикоммунизма в схожести с фашизмом стало одним из самых главных аргументов в борьбе против резолюции. Однако этот аргумент не оказал должного влияния на депутатов: коммунизм как антифашизм во многом стал частью мифологии прошлого века. Именно поэтому российская делегация пыталась апеллировать к другим мотивам, скорее этическо-морального свойства: в частности, депутатов призывали не ставить на одну доску коммунизм и фашизм хотя бы на основании результатов Второй мировой войны и роли СССР в ней.

Интересную позицию заняла социалистическая группа. Она не выступила против резолюции как таковой. Однако предложила направить ее на доработку с тем, чтобы четко отделить понятие преступного режима от идеологии. Будучи левоцентристами, социалисты не хотят ассоциироваться с преступлениями коммунистических режимов, но при этом стремятся сохранить «неприкасаемость» идеологических корней коммунизма. Показательно было выступление депутата от Социал-демократической партии Чехии Петра Лахнита. Он заявил, что, в отличие от ксенофоба и националиста Сталина, Ленин и Троцкий были интернациональными коммунистами и их идеи были неразрывно связаны с идеями прогресса, продвижения к демократии и разрешения социальных вопросов.

Однако позиция социалистов и российской делегации отличались принципиально. Если первые пытались спасти именно идеологию, отделив ее от преступных режимов, то российская делегация пыталась сохранить лицо советского режима как победителя фашизма. Для властей России идеологические корни коммунизма как раз совершенно не актуальны, и главным в позиции россиян было недопущение осуждения СССР: ведь за этим могли последовать и важные международные последствия, начиная с признания оккупации и кончая выплатой компенсаций, не говоря уже об имиджевых проблемах для политического руководства России, всячески подчеркивающего великую роль СССР в победе над фашизмом.

В конечном счете, после завершения дискуссии глава политического комитета предложил не выносить резолюцию на голосование и продолжить дискуссию: по его словам, он не услышал достаточно аргументов для осуждения коммунистических режимов. Однако это предложение не было поддержано депутатами. Резолюция также не была поддержана двумя третями голосов, что означает отсутствие юридических последствий от ее принятия. За резолюцию проголосовало 99 парламентариев, против – 42.

Раскол депутатов имел не только идеологические, но и геополитические причины. Так, украинская делегация предложила вписать в резолюцию пункт об осуждении голодомора. Предложение поддержали 85 депутатов, однако этого было недостаточно для принятия украинской инициативы. С призывом принять резолюцию выступил и грузинский депутат Георгий Бокерия, который обвинил Зюганова в нежелании осудить преступления коммунистического режима, «совершенные ради коммунизма». Он также выразил недоумение по поводу слов президента России Владимира Путина о том, что падение СССР было самой большой трагедией XX века, поднял больные для России темы «коммунистической оккупации» и назвал режим Александра Лукашенко чисто коммунистическим. Депутат от Молдавии Думитру Дьяков (кстати, его партию поддерживала Россия на парламентских выборах в Молдавии), в прошлом сотрудник аппарата ЦК ВЛКСМ, выступил в поддержку резолюции, заявив, что из-за коммунизма пострадали миллионы людей, в том числе и его семья, которая была сослана в Сибирь. Правда, отметим, что Дьяков является представителем оппозиции правящей компартии Молдавии, и его выступление было одновременно ударом по политическим оппонентам. Горячую поддержку резолюция получила и от Эстонии, вне зависимости от политической принадлежности выступавших (социал-демократа Катрин Сакс и от партии «Рес Публика» Марк Михельсон).

Мотивация по принятию антикоммунистической резолюции имела самый разный характер. В данном случае в одном месте оказались сплетены не пересекающиеся, но одинаково антикоммунистические интересы разных сил: для ряда стран Центральной и Восточной Европы это была возможность сделать шаг навстречу признанию оккупации своей территории Советским Союзом, для правых партий в Европе – лишний повод ударить по социалистам. Для традиционных социал-демократов – возможность дискредитировать новых левых, заигрывающих с коммунизмом. Однако в любом случае это является первым шагом к началу общемирового переосмысления преступлений СССР как против собственного народа, так и против других стран. Принятие такой резолюции именно сейчас стало возможным благодаря и тем изменениям, которые происходят в отношениях России с Польшей, Прибалтикой, Украиной, Грузией. Кроме того, это стало возможным и на фоне общего ухудшения отношений России и Запада. На данном этапе резолюция является безобидной для Россией с юридической точки зрения (она не носит обязывающего характера). Но в перспективе она может стать основанием для начала расследований и аккумуляции информации о преступлениях СССР, что может привести к новым если не правовым, то имиджевым проблемам для России.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати