29.08.2016 | Марина Войтенко

Экономполитика: отдельные ответы и новые вопросы

По традиции в сентябре, по мере приближения очередных бюджетных проектировок к их заключительному «проектному облику», происходит переоценка «прогнозных ценностей». При этом август, как правило, переполнен намеками по этим поводам. Подсказки дают и общеэкономические тренды, и решения властей. И те, и другие на минувшей неделе предоставили немало информации к размышлениям.

К концу лета-2016 ожидания итогов года практически не изменились. По оценкам МЭР, в июле-сентябре квартальный рост возможен, в октябре-декабре – практически безальтернативен. Годовой прогноз по глубине спада в 0,2% пока оставлен без изменений, но в министерстве полагают, что конечный результат может оказаться лучше. Альтернативные расчеты более сдержанны, однако уверенности в выходе до конца года на положительные темпы прибавилось. На минувшей неделе об этом, например, заявили в Сбербанке. Скорректированные выкладки, тем не менее, исходят из общегодового спада в 0,5% (ранее предполагалось 0,7%), инфляции в 6,4% (6,8%), цены на нефть в $41 за баррель ($40). Те же минус 0,5% ждут и в Райффайзенбанке при близким к нулевым сезонно скорректированным значениям квартал к кварталу.

Большинство аналитиков, полагая, что худшее для экономики позади, вместе с тем, делают поправку к испытываемому оптимизму на неустойчивость наблюдаемых трендов. В ВЭБе отмечают: июльские данные подтвердили, что экономический спад приостановился и даже обозначилась небольшая повышательная тенденция, при этом пока нельзя однозначно сказать, что появился выраженный драйвер, поддерживающий рост. Некоторый позитив в динамике ВВП в ближайшие месяцы будет сохраняться, в том числе за счет прекращения спада внутреннего спроса. Но ни для потребления, ни для инвестиций пока не видно явных факторов последовательного ускорения. Промпроизводство же демонстрирует разнонаправленные тенденции. Вполне приличный рост в машиностроении сопровождался сокращением в других отраслях, ориентированных на несырьевой экспорт и потребительский спрос.

В комментариях ДИП ЦБ РФ[1] также отмечается неустойчивость восстановления промвыпуска (по сути главного фактора, влияющего на текущую динамику ВВП). Июльское сокращение (на 0,3%) было обусловлено календарным эффектом и отсутствием поддержки со стороны спроса (сходная оценка у ЦМАКП – 0,2%). При этом более уверенно чувствуют себя высокотехнологичные секторы (бытовая техника, станки, медицинское оборудование). Прежние же лидеры – химическая и пищевая промышленности – вошли в режим торможения[2].

Инвестактивность в июле, считают в ДИП, несколько улучшилась. Сходная точка зрения и у экспертов Центра Макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. Объем предложения инвесттоваров, по их версии, вырос на 0,4% после 0,9% в июне. Отставание сводного индекса от уровня прошлого года снизилось до 6% (по импорту машин и оборудования – до 1%, по их внутреннему выпуску – до 4%). Но увеличилось в производстве стройматериалов – с 10% до 12%. По оценкам ЦБ РФ, сокращение вложений в основной капитал будет замедляться до конца года, однако инвестактивность будут сдерживать умеренно жесткие условия кредитования и консервативные настроения в самом корпоративном секторе.

Опросы ИЭП им. Е.Т.Гайдара показывают, что в июле и августе обнаруженный в июне рост ивестоптимизма обернулся его новым спадом из-за слабого спроса. Это же фиксируют и августовские опросы Росстата. 91% респондентов из числа руководителей промпредприятий считают, что их производственные мощности (при среднем текущем уровне загрузки в 61%) достаточны для удовлетворения ожидаемого в течение ближайших 6 месяцев спроса на продукцию, 12% указывают на избыточность имеющихся мощностей. Индекс предпринимательской уверенности в августе по сравнению с июлем также не добавил «хорошего настроения», снизившись на 1 п.п. в добыче (впервые за 7 месяцев) и на 2 п.п. в обработке.

В ЦБ отмечают: разрыв между индикаторами спроса и предложения сохраняется. Это свидетельствует о том, что замедление спада ВВП во многом обусловлено динамикой запасов материальных оборотных средств, то есть фактором сильно изменчивым. Ожидания промпредприятий на этот счет оптимизмом не блещут. Хороший урожай (зерновые, по прогнозам, на уровне 115-118 млн тонн) поддержит ВВП. Но это опять-таки эффект временный, который заметно ослабнет к четвертому кварталу. Экспорт в апреле-июле уже подставил подножку прогнозам ЦБ РФ (ожидалось снижение ВВП на 0,2-0,4%, на деле вышло 0,6% вследствие слабых темпов поставок за рубеж).

На сентябрь анонсирована новая корректировка, в которой будет дана в том числе и оценка замедления спада потребительского спроса[3]. Пока уверенного восстановления активности потребителей центральные банкиры ждут лишь в 2017 году. В начале года этому будут способствовать разовая выплата пенсионерам в январе и индексация по накопленной инфляции-2016 в феврале следующего года. Общий объем этих социальных трансфертов – не менее 470 млрд рублей. Ответ на один из самых актуальных вопросов населения[4] (с особой значимостью в ходе электорального цикла), таким образом, получен. Но, возникли новые: об инфляционных ожиданиях, вероятности взлета цен в первой четверти следующего года, источниках финансирования и последствиях, сопутствующих их выбору.

Банк России поспешил заверить, что решение правительства (о разовой выплате) не отразится на темпах роста цен текущего года (они пока укладываются в интервал 5-6%) и не повлияет на ставки межбанковского кредитования. Что же касается ценового эффекта начала 2017-го (с учетом индексации), то регулятор пока воздержался от комментариев, породив предположение, что ожидаемое снижение ключевой ставки теперь окажется еще более плавно-медленным.

Тем временем бюджет сэкономит до конца года примерно 140 млрд рублей за счет неполной индексации по итогам-2015. Сократится, что важно, и индексационная база следующего года – по оценкам главного экономиста Альфа-банка Натальи Орловой, на 400 млрд рублей. В итоге чистая экономия расходов от принятых решений может достичь 350 млрд рублей, или 0,5% ВВП. Она же, по-видимому, и станет источником индексации 2017 года. Разовые же выплаты будут профинансированы из так называемого президентского резерва, созданного за счет «заморозки» пенсионных накоплений в 2016 году (из 342 млрд рублей на помощь ВЭБу уже потрачены 150 млрд).

Премьер Дмитрий Медведев не исключает, что бюджетный дефицит 2016 года окажется выше 3% ВВП: за полугодие недополучены доходы более чем на 11% (в том числе поступления в ПФР снизились на 174 млрд рублей), за год в целом эти потери могут достичь 1,5 трлн рублей. Такая непозитивная динамика, естественно, актуализирует вопросы о путях преодоления небаланса госказны.

ЦБ РФ свою позицию обозначил: ключевой способ сокращения дефицита – «разумное ограничение роста расходов». Что из этого выйдет в текущем году и 2017-2019 годах, пока не очевидно. Тем временем поиск новых источников доходных поступлений не ослабевает. В планах Минфина собирать дополнительно с нефтегазового сектора ежегодно до конца десятилетия по 200 млрд рублей. Не исключено также, что для финансирования пенсионных обязательств придется вновь «замораживать» накопительный компонент обязательного пенсионного страхования. Участники рынка к этому «морально готовы», но задаются вопросами: какой тогда смысл без притока новых денег в предложениях денежных властей по корректировке нормативов инвестирования средств негосударственных пенсионных фондов (НПФ), по замыслу призванных стимулировать развитие финансовых рынков, выполнение программ приватизации и т.п[5]. Неопределенности добавляет и отсутствие решений по переходу на «квазидобровольный» формат накопительной системы.

Необходимую ясность, по идее, должны внести параметры среднесрочной бюджетной консолидации. Ряд экспертов вообще уверены, что пока она не состоится, будет сохраняться постоянный риск соскальзывания в «сценарий стагнации/рецессии». Тем временем в СМИ со ссылками на правительственные источники, заговорили о возможном отказе от «трехлетки» и в 2017 году.

Напомним, РФ перешла к трехлетнему планированию в 2006-ом, но в 2015-ом из-за сложности прогнозирования основных макроэкономических параметров при подготовке бюджета-2016 правительство временно отказалось от трехлетнего планирования. В июле был одобрен размер бюджетных расходов уже на 2017-2019 годы[6]. Всплывшую на минувшей неделе идею возврата к однолетнему бюджету из-за, как отмечается в «Ведомостях», «очень большой неопределенности», поскольку он «будет исполняться уже за пределами выборного цикла», Минфин поспешил опровергнуть, указав на то, что согласно закону, ведет работу над трехлетним бюджетом. Но, как говорится, «осадок остался». Тем более, что и опыт «возвратных движений» (например, «временная, на один год» «заморозка» накоплений в пенсионной системе, завершающая уже третий срок) имеется.

Кроме того, и при сохранении бюджетного планирования на среднесрочном горизонте тоже возникают элементарные недоумения по поводу намерений вывести «проектные решения» из-под оценки регулирующего воздействия (ОРВ). Основные принципы деятельности «проектного офиса» кабмина будут определены до октября, но в целом они уже известны. Среди них не только система мотиваций, но и упрощенный порядок согласования законопроектов и нормативных актов. Сторонники такого подхода полагают, что мнения делегированных в проектные комитеты представителей ведомств от Минтруда до ФСБ и «общественных, деловых и экспертных органов» будет достаточно для разработки законопроектов и других нормативных документов. Однако аргументов «в пользу» здесь наберется много меньше, чем «против»: прохождение через Госдуму поправок к закону о торговле – наглядный тому пример[7].

Между тем, с момента запуска в 2010 году процедура ОРВ, хотя и требует еще дальнейшего усовершенствования[8], но уже доказала свою эффективность. По данным МЭР, за это время ведомство подготовило 5,1 тыс. соответствующих заключений. В 2015 году 42% оценок были даны на проекты ведомственных актов, 30% – постановлений правительства, 25% – на проекты федеральных законов, а за пять лет ОРВ сэкономила бизнесу до 3,2 трлн рублей издержек.

Апеллируя к прозрачности и эффективности процедуры оценки регулирующего воздействия, Минэкономразвития предлагает сохранить ее и в рамках «проектного офиса», сократив при этом сроки ее прохождения. Среди предложений МЭР и запрет ведомствам ставить гриф «Для служебного пользования» на проектах нормативных правовых актов в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, позволяющий обойти систему ОРВ. Решения на этот счет еще не приняты. Однако уже сейчас понятно, что отрицательные ответы не прибавят доверия бизнеса к исполнению структурной повестки.

У экономической политики, особенно в разгар подготовки очередного бюджета, резко усиливается одна характерная особенность: каждый, хотя бы и промежуточный ответ в любой из «зон ответственности» госвласти запускает «цепную реакцию» новых вопросов к выбранным целям, предлагаемым для их достижения инструментам, управленческим технологиям и т.п. Опыт прошлых лет, между тем, показал, что приблизительные ответы в конечном счете приводят к такого же качества итоговым результатам в динамике российского хозяйства. В конце лета-2016 стало ясно: риски продолжения следования этой «привычке» не снижаются. Вопросы, однако, копятся. И от содержания ответов скорость экономического восстановления зависит самым существенным образом.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

[1] См. подробнее: ЦБ РФ, выпуск «Экономика: факты, оценки, комментарии» №8 август 2016.

[2] По оценкам ЦМАКП, в июле отрицательные темпы кроме них показали, автопром, металлургия и производство готовых металлоизделий, деревообработка, целлюлозно-бумажная промышленность, производство резиновых и пластмассовых изделий, мебели, спорттоваров, а также «ювелирка».

[3] Эксперты отмечают тренд на замедление роста реальной заработной платы при сохранении неоднородности в ее динамике. Разрыв между частным и бюджетным секторами сократился за счет июньского (впервые с июля-2014) увеличения в «госуправлении и обеспечении военной безопасности». Но, в целом темпы оплаты труда в реальном выражении в корпоративном сегменте остаются более высокими. В то же время, реальные располагаемые доходы населения продолжают сокращаться (вследствие снижения реальных пенсий и предпринимательских доходов). Понижательное давление будет оказывать и наметившееся оживление кредитной розницы – люди, чтобы решить текущие вопросы, влезают в долги перед банками, которые придется обслуживать из новых доходов, что, в свою очередь, способно стать ограничением будущего потребления.

[4] По опросам Левада-Центра, в августе-2016 на отсутствие со стороны правительства внимания к пенсиям и в целом социальной защите населения жаловались 34% респондентов (год назад – 20%). В июльских замерах общественных настроений, проведенных компанией «Ромир», пожеланием номер один оказалось повышение пенсий и пособий. Такой ответ дал почти каждый третий опрошенный (31%). Три года назад этот показатель насчитывал 28%, десять лет назад – 20%.

[5] 23 августа ЦБ РФ опубликовал очередной (четвертый за год) проект положения по требованиям к инвестированию. Норматив вложений в банковские активы (ценные бумаги и депозиты) предлагается снизить с 40% до 25%, лимит на активы группы связанных юрлиц – с 25% до 15%. Взамен расширяются возможности инвестиций в рыночные инструменты реального сектора – валютные облигации, паевые фонды (в том числе ПИФы недвижимости), акции высокотехнологичных и инфраструктурных компаний, деривативы. Больше свободы НПФ получат и в проведении сделок РЕПО.

[6] На 2017 год дефицит бюджета запланирован на уровне 3,2% ВВП, на 2018-й – 2,2% ВВП, на 2019-й – 1,2% ВВП. Параметры на все три года рассчитаны из цены на нефть $40 за баррель. Расходы бюджета в будущем году зафиксированы на уровне номинальных расходов-2016 года – 15,785 трлн рублей.

[7] Так в Торгово-промышленной палате уверены, что поправки в «Закон о торговле», проведенные (как в свое время и сам закон) в «одно касание» в последний день весенней сессии заседаний Госдумы, вопреки оценке регулирующего воздействия Минэконоразвития, практически без учета правительственного варианта поправок и мнения ведущих профильных ассоциаций бизнеса, вряд ли достигнут заявленной цели – добиться приоритета интересов российских производителей над интересами отечественной сетевой торговли. И не только потому, что в рыночной экономике подобное вмешательство нарушает и рыночное равновесие, и антимонопольное законодательство, но еще и вследствие ошибочности самого подхода к решению проблемы.

[8] Среди нерешенных проблем ОРВ – отсутствие процедуры оценки для законопроектов на стадии второго чтения в Госдуме (зачастую сразу при втором чтении в виде поправок вносятся и без широкого обсуждения принимаются важные законодательные нововведения – см. ссылку выше). Кроме того, бизнес указывает на невозможность введения моратория на дальнейшее прохождение нормативного акта в случае получения им отрицательного заключения.

Версия для печати