25.09.2006 | Татьяна Становая

Приватизация – новый инструмент путинской элиты

17 сентября помощник президента РФ Игорь Шувалов заявил, что нефтяная компания «Роснефть» «рано или поздно будет приватизирована». «В период от трех до десяти лет она будет полностью частной», - сказал Шувалов в воскресенье в Сочи. Ранее британская газета The Indeрendent со ссылкой на источник в Кремле сообщила о том, что «Роснефть» будет приватизирована на 100% в течение одного года. Газета посчитала, что это свидетельствует об изменении стратегии Кремля, который осознал свои ошибки и решил развивать конкуренцию, снижая присутствие государства в экономике. Однако мотивация в данном случае, судя по всему, связана с совсем иными причинами. Причем можно предположить, что чем ближе «либералы» в Кремле будут к победе за пост президента, тем более сильным будет интерес силовой группы влияния в отношении активизации приватизационных процессов.

Британская газета The Independent также приводит слова анонимного чиновника, который указывает, что данные планы свидетельствуют об изменении экономической стратегии государства. Теперь Кремль планирует стимулировать конкуренцию на внутреннем рынке, заставив компании бороться за потребителей. «Роснефть», по словам источника, должна стать флагманом новой политики.

Создается впечатление, что на протяжении нескольких лет государство занималось национализацией, а теперь признало эту стратегию неверной и рассчитывает вернуть часть активов в частные руки. Однако вместо национализации происходило огосударствление, которое носило инструментальный характер: происходило перераспределение собственности в пользу новой политической элиты, для которой единственным ресурсом, заменившим финансовые, стал административный. Административный ресурс предоставлял лишь несколько механизмов перераспределения собственности. Первый – силовой, что можно было видеть на примере «дела ЮКОСа». Второй стал доступен уже после того, как между властью и бизнесом сформировался новый тип отношений, а сама путинская элита значительно окрепла и монополизировала политическую сферу, лишив бизнес возможности заниматься политикой. Речь идет о покупке активов. Покупка может быть добровольно-принудительной, как, например, в ситуации с АвтоВАЗом, который купил «Рособоронэкспорт», или рыночной, как в ситуации с «Сибнефтью», которая была продана Романом Абрамовичем «Газпрому».

С 2003 года доля государства в экономике росла. В первую очередь это касалось ТЭКа как наиболее привлекательной отрасли. Одновременно рождался политический курс, который, с одной стороны, позволял делать процесс «национализации» обоснованным с точки зрения национальных интересов и, с другой стороны, позволял по-новому выстраивать отношения России в энергетической сфере с Украиной, Европой, Китаем и Японией. Этот курс состоял в том, что стратегические ресурсы должны так или иначе находиться под госконтролем с тем, чтобы Россия могла более эффективно отстаивать свои интересы за рубежом, а также повышать свою роль на мировой арене. С этим же обоснованием происходило и увеличение доли государства в «Газпроме».

Однако в такой логике высока доля экономических интересов непосредственных участников процесса перераспределения собственности. В частности, даже увеличение доли государства в «Газпроме» было напрямую связано с ситуацией вокруг «Роснефти»: изначально планировалось, что государство получит 10% акций газового монополиста в обмен на «Роснефть». Затем схема поглощения «Роснефти» провалилась, но покупка государством 10% акций «Газпрома» была использована для оплаты акций «Сибнефти», которую «Газпром» получил в качестве компенсации за провал с «Роснефтью». Таким образом, приобретение контрольного пакета государства в «Газпроме» было связано не столько с государственной стратегией в энергетической сфере, сколько с интересами «газпромовской» группы, пожелавшей сначала получить под контроль «Роснефть», а потом «Сибнефть».

Таким образом, политический курс и интересы элитных игроков не противоречили друг другу и были органичны. Однако как только возникает экономический интерес касательно приватизации, здесь же появляются противоречия, и политический курс, который, скорее всего будет сохранен и после смены власти в 2008 году, станет мощным ограничителем для деятельности тех субъектов, которые станут выводить активы в частный сектор. Сюда же накладывается и клановая конкуренция между теми, кто останется у власти, и теми, кто перейдет в новый статус бизнес-игроков.

Политическое укрепление и расширение путинской элиты во власти вело к тому, что росло число претендентов на частные экономические активы. В этом году можно с уверенностью сказать, что появилась новая группа влияния – группа Сергея Чемезова – главы «Рособоронэкспорта». Напомним, что «Рособоронэкспорт» приобрел АвтоВАЗ. Также в СМИ циркулирует информация о готовящемся поглощении КАМАЗа и ГАЗа, на базе которых будет создан машиностроительный холдинг. При этом обсуждается вопрос о конвертации долга АвтоВАЗа в акции, что открывает путь к приватизации.

Таким образом, с 2003 года шел процесс, который лишь напоминал «национализацию». Он отличался от ее классических форм тем, что государство в данном случае выступает лишь формальным собственником и в большей степени – инструментом получения контроля над экономическими активами со стороны влиятельных кремлевских групп влияния.

А это рождает одну из самых больших проблем сложившегося режима: как сохранить контроль над активами в случае потери государственного поста. В первую очередь это актуально для «силовой группы» и группы Чемезова. Не случайно вопрос о приватизации «Роснефти» сейчас стал обсуждаться очень активно. Именно приватизация является тем механизмом, который поможет сохранить собственность при условии, что в новой политической реальности после президентских выборов (например, в случае избрания президентом представителя «газпромовской группы» Дмитрия Медведева – конкурента «силовиков») административный и политический ресурс «государственных олигархов» будет снижаться.

Можно предположить, что в ближайшие годы будут наблюдаться два разнонаправленных процесса: процесс увеличения доли государства в ряде отраслей и, напротив, процесс снижения таковой. По сути, это две разные стадии одного и того же процесса, которые можно назвать формой перераспределения собственности посредством получения госконтроля над активами и последующей приватизации.

Как пишет The Independent со ссылкой на анонимный кремлевский источник, Кремль планирует сохранить в государственной собственности только лишь контрольный пакет акций «Газпрома» и монополию на газовый экспорт России.

Ситуация с «Газпромом» в этом смысле действительно уникальна. В Кремле он рассматривается чуть ли не как личный политический ресурс Владимира Путина. В этом случае корпоративные интересы газового монополиста имеют существенные ограничители, которые выражены в социальной и политической нагрузке на компанию. В то же время «Газпром» получает возможность компенсации за те лишения, которые ему приходится испытывать на фоне реализации политических интересов Кремля (в частности, речь идет о низких тарифах на газ внутри страны, а также имиджевых потерях при пересмотре энергетической политики с другими странами). Причем такая компенсация весьма ощутима. Например, правительство лишило РАО «ЕЭС России» возможности в должной мере использовать газ в качестве топлива: это давний конфликт между энергетиками и газовиками. «Газпром» заинтересован в наращивании экспорта, однако этому мешают высокие объемы потребления газа внутри страны. «Газпром» также вполне может рассчитывать на экспансию внутри страны: помимо нефтяной сферы, здесь речь идет и о газовой. Так, власть фактически содействует «Газпрому» в получении контроля над Ковыктинским месторождением, принадлежащим ТНК-BP (Минприроды не раз обвиняло ТНК-BP в нарушении лицензионного соглашения).

Приватизационные процессы и процессы «огосударствления» будут тесно связаны с борьбой за власть в преддверии и после 2008 года. По сути, та группа влияния, которая формально останется у власти, будет «двигателем» огосударствления. На ближайшую перспективу основная интрига будет касаться того, будет ли приватизирована «Роснефть» и если да, то каким способом. И напротив, та часть элиты, которая окажется более ослабленной в условиях прихода к власти своих внутрикремлевских конкурентов, будет заинтересована в ускорении процесса перераспределения собственности и ее легализации в качестве частной.

Все это может означать рост числа поводов для противоречий в интересах среди отдельных кремлевских игроков. Это уже стало видно на примере заявления Игоря Шувалова. Он фактически опроверг заявление анонимного источника, которого цитирует газета The Independent, указавшего, что «Роснефть» будет приватизирована в течение года. Шувалов заявил, что «Роснефть», может, и перейдет в частные руки, но в течение 3-10 лет, то есть уже после президентских выборов (а для «силовиков» это время уже значительно усложняет перевод активов в частную собственность). Более того, Шувалов заявил, что приватизацию «Роснефти» целесообразно проводить через IPO, а стоимость компании оценивается в 70 млрд. долларов. То есть даже в случае приватизации реальные претенденты на «Роснефть», по логике Шувалова, не смогут ее приобрести.

Таким образом, «легитимация» собственности со стороны близких к президенту фигур будет проходить весьма непросто. Не исключено, что 2007 год станет также и одним из самых «богатых» на огосударствление активов. Сейчас активно идут переговоры о покупке компаний в области металлургии, машиностроения, алмазодобывающей отрасли, а также ТЭКа. Иными словами, пик перераспределения собственности может прийтись на 2007-2008 гг.

В России в среднесрочной перспективе может появиться новая очень влиятельная прослойка крупных бизнесменов, возглавивших бывшие государственные активы. Однако появлению этой группы и ее экспансии будут мешать два мощных ограничителя. Во-первых, это сам политический курс, который сохранится и после ухода Владимира Путина с поста президента и который призван сохранить в государственных руках основные рычаги внешнеэкономической политики, прежде всего, в сырьевых отраслях. Во-вторых, клановая логика оставшейся у власти группы будет мешать максимизации «коррупционной» ренты. Тем не менее, тенденция на приватизацию некогда частных активов наметилась, и вопрос появления новой бизнес-элиты «путинского» происхождения становится вопросом времени. А это в свою очередь будет влиять на то, что в отношениях между властью и бизнесом основные правила игры могут быть заметно пересмотрены в пользу последних.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати