02.03.2005 | Михаил Виноградов

ВОЗВРАЩЕНИЕ КАСЬЯНОВА ЗАТМИЛО МОНЕТИЗАЦИЮ ЛЬГОТ

Последние дни февраля охарактеризовалась кардинальным изменением повестки дня политической жизни России. Тема монетизации льгот, в течение многих недель занимавшая первое место в топ-листе важнейших политических тем недели, сменилась волнующими ожиданиями "российского Ющенко", в роли которого попытался выступить экс-премьер Михаил Касьянов.

Возвращение Касьянова на большую политическую сцену, ставшее своеобразной эксплуатацией и даже дегустацией критических настроений немалой части политической и деловой элиты, оказалось в целом успешным. Ему удалось решить сразу несколько задач. Реакция на презентацию Касьяновым своих намерений оказалась на удивление благожелательной. Не сделав никаких радикальных и антисистемных заявлений, Касьянов, однако, побудил потенциальных союзников увидеть в своих словах многочисленные скрытые смыслы, указывающие на наличие у бывшего премьер-министра серьезнейших политических амбиций. Проект "Касьянов" не выглядит зачатым в "кремлевских пробирках". По-разному оценивая мотивы поступка экс-премьера, эксперты, тем не менее, сходятся на том, что в "коридорах власти" вряд ли могли инициировать политическую реабилитацию Касьянова. Отклики провластно настроенных политиков и средств массовой информации оказалась более нейтральными, чем можно было бы ожидать. Внешне уровень отреагировавших на выступление политиков (Сергей Миронов, Владимир Жириновский, Геннадий Селезнев) выглядит как попытка записать экс-премьера в политические "маргиналы". Однако в реальности власть отнеслась к действиям Касьянова с немалой осторожностью: не случайно "Единая Россия" предпочла "не заметить" возвращение экс-премьера, а в Кремль был внезапно приглашен Юрий Лужков, эксплуатирующий те же протестные настроения, что и Касьянов. Попытку придать малозаметному выступлению Лужкова против монетизации характер серьезного политического шага можно расценить как стремление создать противовес Касьянову - но без объявления экс-премьеру открытой войны.

В то же время Касьянову еще предстоит доказать состоятельность своих политических притязаний. Пока что уверенность в способности бывшего главы правительства дойти до конца вызывает у наблюдателей осторожные сомнения. Прежде всего, нет ответа на вопрос о мотивах поступка Касьянова - маловероятно, чтобы они сводились только к его "нетрудоустроенности". Неизвестно, готов ли обидевшийся на Кремль бывший премьер-министр пойти до конца или же он, наоборот, изначально склонен разменять сильную политическую позицию на уступки со стороны власти (например, в части открытия зеленого света компании "МК-аналитика"), а также на прекращение преследований членов команды Касьянова. К тому же эйфория среди части элитных групп контрастирует с настроем общественного мнения, которое относится к Касьянову благожелательно, но не слишком восторженно - для рядовых граждан это скорее "российский Лазаренко", нежели "российский Ющенко". Наконец, создавая эффективную оппозицию, Касьянову придется избегать эмоциональных шагов, погубивших политическую карьеру Гусинского, Березовского и Ходорковского, для которых предъявление жесткой антивластной позиции оказалось в итоге целью, а не средством для укрепления политических позиций. В этом смысле выступление Касьянова в день, когда Владимир Путин отсутствовал в России, а также позитивная реакция на него подбирающегося к российским границам Бориса Березовского может сослужить Касьянову плохую службу, затруднив его переговоры с нынешней властью.

Теоретически протестная активность Касьянова и Лужкова открывает перед федеральной властью возможности новой игры на политическом поле: правый электорат может быть передан в "доверительное управление" экс-премьеру, а левый - от "не оправдавшего надежд" руководства КПРФ - к столичному мэру. Но такой вариант создает слишком высокий риск создания "двухпартийной" системы без участия "Единой России", что, естественно, побудит "партию власти" торпедировать реализацию этого проекта.

Ажиотаж вокруг действий Касьянова происходил в условиях ожидания нового правительственного кризиса. Тлевшие в первые недели года разногласия Алексея Кудрина и Германа Грефа с Михаилом Фрадковым относительно размера НДС перешли на куда более высокий уровень и вылились в попытку премьера отобрать у "правительственных либералов" рычаги управления бюджетным процессом. При этом главной жертвой атаки Фрадкова может оказаться не "штатный оппонент" премьера Герман Греф, а именно Алексей Кудрин, в январе перехвативший у Грефа роль основного критика политики премьера. В активе Кудрина - поддержка со стороны средств массовой информации, видящих в проекте создания "Бюджетной комиссии" попытку проникновения в бюджетную политику со стороны "силового клана". В свою очередь, Фрадков при необходимости может привлечь в союзники Юрия Лужкова, критика которым монетизации льгот открывает дополнительные возможности для дискредитации излишне самостоятельных Кудрина и Грефа как "пособников Зурабова". К тому же в "либеральном" лагере налицо программный кризис: один из идеологов Министерства экономического развития и торговли Михаил Дмитриев в интервью "Политическому журналу" на днях подверг сомнению саму необходимость проводить экономические реформы с учетом сложившейся политической конъюнктуры.

Конфликт Фрадкова с Кудриным и Грефом развязывает руки другим членам кабинета, рассчитывающим усилить свои позиции, - Александру Жукову, Виктору Христенко, Михаилу Зурабову, пытающемуся расширить полномочия Федеральной антимонопольной службы Игорю Артемьеву. В числе выигравших оказался и министр внутренних дел Рашид Нургалиев, добившийся реорганизации системы МВД. Если в январе - феврале появлялось множество слухов о возможных преемниках Нургалиева, то теперь министр фактически выведен из-под удара: еще недавно отсрочку реформы МВД связывали с поисками кандидатуры нового руководителя и назывались даже имена потенциальных претендентов, а самого министра прочили едва ли не в президенты Татарстана. Теперь же Нургалиев выглядит как политик, получивший широкие полномочия в реорганизации ведомства - а значит, выпадает из списка кандидатов на увольнение в ближайшей перспективе.

Несмотря на идеологию "стабильности кадров", реализуемую как на федеральном, так и на местном уровне, в конце февраля наметились признаки частичного кадрового обновления губернаторского корпуса: Владимир Путин отказался рекомендовать Дмитрия Аяцкова на пост губернатора Саратовской области. Это решение обусловили как настроения на федеральном уровне, где к Аяцкову относились весьма прохладно, так и действия саратовских законодателей, в начале года категорически заявивших о неприемлемости для них кандидатуры Аяцкова. Тем самым Центр сумел одновременно решить свои тактические задачи и при этом продемонстрировать "недекоративность" процедуры назначения губернаторов, готовность идти на компромисс с местными депутатами. Но если саратовские законодатели могут праздновать победу, то "Единой России" пока сложно говорить об успехе. Ее участие в антигубернаторской кампании носило в основном кулуарный характер, главный кандидат от "ЕР" в саратовские губернаторы Вячеслав Володин остался на работе в Москве, а лидер местных Юрий Зеленский выступил в роли "технического" кандидата в губернаторы, заведомо менее предпочтительного для президента в сравнении с Павлом Ипатовым. Это ставит "Единую Россию" перед выбором - либо, пусть даже с риском потерпеть поражение в некоторых регионах, предъявить список предпочтительных для партии кандидатов в губернаторы, либо окончательно отстраниться от публичного участия в решении "вопроса о власти" на региональном уровне.

Версия для печати