07.02.2007 | Виталий Портников

Обратная сторона обеспокоенности

Заявление российского Министерства иностранных дел относительно израильских раскопок в Иерусалиме не оставляет сомнений в том, что возможность проведения раскопок не импонирует Москве. «Очевидно, что любые непродуманные действия в вопросе о Иерусалиме способны спровоцировать всплеск напряженности в регионе. Недавняя история, к сожалению, знает такие примеры. Напомним хотя бы о серьезных конфликтах вокруг «туннеля «Хасмонеев» в 1996 году или последствиях посещения Ариэлем Шароном Храмовой горы в 2000 году». Однако в выражении этой обеспокоенности опасно другое - постановка вопроса Россией созвучна позиции, занятой радикальными арабскими кругами. Не случайно одно из самых громких заявлений по поводу раскопок в Иерусалиме сделал дамасский лидер ХАМАС Халед Машаль, предупредивший «врага» о том, что проведение раскопок чревато самыми серьезными последствиями – проще говоря, террористическими актами и вспышками насилия. Кстати, Машаль, как и российские дипломаты, сравнил нынешнюю ситуацию с посещением Ариэлем Шароном Храмовой горы.

Впрочем, как раз это сравнение позволяет задаться вопросом о причине и поводе. В день, когда будущий премьер-министр Израиля появился на Храмовой горе, можно было считать, что речь идет о необдуманной акции оппозиционного политика, задавшегося целью сорвать мирный процесс на Ближнем Востоке. Но сейчас, когда эта прогулка Шарона уже стала достоянием истории, становится очевидным, что к эскалации насилия на территориях Палестинской автономии начали готовиться задолго до появления Шарона на Храмовой горе. Что именно Интифада воспринималась Ясиром Арафатом как важное доказательство палестинских возможностей в противостоянии – или в переговорном процессе – с Израилем. И что именно Интифада – а не путешествие Шарона на Храмовую гору – привела к превращению палестинского лидера в невыездного пленника собственной резиденции, а его партию - к потере практически абсолютного влияния в автономии и вооруженному противостоянию с ХАМАС. Сейчас, спустя семь лет после организованного в том числе и лидерами ФАТХ восстания против похода Шарона, эти самые лидеры могут рассчитывать разве что на то, что в случае их поражения в противостоянии с радикалами израильские спецслужбы или армия вмешаются и перестреляют десяток-другой боевиков. Об Арафате вспоминают все меньше – будто и не было его никогда. Так стоило ли гневно отвечать Ариэлю Шарону?

Вот вопрос, которым стоило бы задаться наряду с вопросом о последствиях израильских раскопок. Обеспокоенность – это, конечно, весьма похвально. Но она должна была бы, по идее, распространяться и на провокационные заявления радикалов в арабском мире, ищущих повода для разжигания ненависти даже в археологии. Или – прежде всего – в археологии. Потому что любые раскопки в Иерусалиме опровергают мысль, которую радикалы пытаются внушить арабской улице: что евреи в этом городе и на этой земле – пришельцы, оккупанты, которых здесь не стояло. Именно из-за этого простого политического обстоятельства мировая археология уже утратила немало важных мест, связанных с прошлым Святой земли – и будет утрачивать, если позволить Халеду Машалю и его единомышленникам держать Ближний Восток на мушке.

Версия для печати