02.04.2008 | Михаил Новиков

К пониманию природы власти

Очевидно, что «власть» является фундаментальным понятием в социальных науках. Однако, несмотря на кажущуюся привычность и широту употребления, мы до сих пор не имеем четкого определения, четкого ответа на вопрос: «Что такое власть?» Ситуация усугубляется тем, что понятие «власть» активно используется в повседневном общении, размывая и без того не четкое собственное содержание.

При слове «власть» нам сразу приходят на ум государство, армия, полиция и правосудие, тем самым мы локализуем власть в государственных институтах. Но отношения власти существуют между мужем и женой, между родителями и детьми, между врачами и больными, между нормальными и ненормальными. Общество пронизано сетью отношений власти. Мишель Фуко совершенно прав, утверждая, что мы выхолащиваем вопрос о власти, когда ставим его исключительно по отношению к государству или государственному аппарату. Тоже происходит и в том случае, когда мы пытаемся мыслить власть как некую совокупность законов. Представляя власть через право, мы присваиваем власти правовую форму, но, как показывает Фуко, право является лишь одной из технологий осуществления власти и не более того. Почему мы полагаем, что в основе власти лежит право, правовая система?

Истоки подобного рода «заблуждений» укоренены в юридической теории суверенитета, согласно которой власть понимается как некое право (которым можно обладать, уступать, отчуждать полностью или частично) и анализируется в границах института государства. Начиная со Средневековья, королевская власть создавала правовую основу в целях укрепления собственной власти. Монарх, король, император выступали ключевыми фигурами во всей западной юридической традиции. Система права была «подстроена» под короля, обосновывая его суверенитет (верховенство его власти), тем самым абсолютная власть монарха представала незыблемой и законной, порождая узаконенную обязанность повиновения. Таким образом, право явилось одним из ключевых инструментов конституирования монархической власти, а теория суверенитета использовалась в качестве одного из ключевых инструментов в создании великих административных монархий. Иными словами, власть для обеспечения собственного функционирования производила дискурс об истине, и этот дискурс представлял собой дискурс о праве. Ключевая задача, которую он решал, заключалась в следующем: необходимо было скрыть факт господства, обусловленный исторической конъюнктурой и положенный в основание королевской власти.

Итак, согласно данной концепции, власть рассматривается как право данное по факту рождения: каждый индивид обладает властью, часть которой он может уступить посредством определенной юридической процедуры – общественного договора, осуществляя конституирование власти суверена. Анализируя данную концепцию, Мишель Фуко приходит к выводу о том, что в качестве модели политической власти здесь используется экономика обращения благ. Иными словами, власть “сформирована по образцу товара” и обладает формальным сходством с ним (ее можно приобрести, можно уступить в результате договора, она может быть отчуждена в результате силового воздействия и т.д.).

Фуко деконструирует «экономизм», обнаруженный в основаниях теории суверенитета, и величественный средневековый замок юридической концепции власти рушится на наших глазах. И что теперь? Мишель Фуко предлагает руководствоваться следующей идеей: «власть не отдается, не обменивается, не возвращается назад, она всегда находится в действии и существует только в нем» . Продолжая анализ, Фуко сталкивается с двумя концепциями осуществления власти. Первая сводит осуществление власти к репрессии и подавлению, вторая – к борьбе, столкновению и их апогею – войне. Первая восходит к идеям Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, Зигмунда Фрейда и Вильгельма Райха, вторая – к идеям Фридриха Ницше. Гегель, Фрейд и Райх (при всем различии их подходов) сходились в одном: власть подавляет. Нам не так важен здесь ответ на вопрос: «Что или кого подавляет власть?» Природу, инстинкты, влечения, класс, индивида и т.д. Резюмируя, можно заключить, что подобный подход редуцирует анализ власти к анализу механизмов репрессии.

Альтернативный подход к пониманию природы власти опирается на идеи Фридриха Ницше и принцип Карла фон Клаузевица, согласно которому: «Война есть только продолжение политики другими средствами». Переворачивая принцип, имеем: «Политика есть только продолжение войны другими средствами». Отсюда получаем гипотезу Мишеля Фуко: «Власть – это война, продолженная другими средствами». Если мы принимаем подобную гипотезу, то сразу обнаруживаем три следствия. Первое – отношения власти, существующие в обществе в тот или иной момент времени, связаны с соотношением сил, установившимся в исторически определенный момент в результате «победы» в войне. Вписав это соотношение сил в социальные институты, в экономическое неравенство, в язык, власть получает возможность защитить и увековечить свою победу. Иными словами, победа в войне позволяет власти (победителям) установить некое подобие мира в гражданском обществе, но этот «мир» есть лишь следствие и продолжение превосходства в средствах вооруженной борьбы, проявившегося на полях последней военной компании.

Второе – война исчезает из видимой плоскости гражданского общества и переходит в другую – незримую. Больше нет выстрелов, трупов и крови, но никогда победа в битве не означает полной победы в войне. Под прикрытием «мира» незримая война продолжается: борьба политических партий, выборы, демонстрации, забастовки – все это есть своего рода эпизоды, продолжающихся военных действий, только с использованием других средств. Непрерывно протекают столкновения с властью и за власть, каждое из которых приводит пусть и к очень незначительному, но изменению в соотношении сил. Подобные изменения приводят к росту накала противоборства, и борьба вновь переносится на «кровавые» поля войны, где армии выступают в качестве судей. В таком случае «концом политики могла быть стать последняя битва, то есть последняя битва остановила бы наконец функционирование власти как непрерывной войны» .

Третье – репрессии являются лишь следствием победы в войне той или иной стороны, и тогда «Горе побежденным!».

Казалось бы, все, решение найдено, и теоретическая схема «война – репрессии» может быть триумфально положено в основание власти. Однако Фуко приходит к выводу о ее несостоятельности. Почему мы (вслед за Гегелем, Фрейдом и Райхом) полагаем, что все властные отношения сводятся к одной и той же «формуле»: к запрету, подавлению, вытеснению, то есть к репрессии? Почему на протяжении столетий мы мыслим власть во всецело негативном смысле? В основе мыслительного схематизма подобного рода, который восходит все к той же юридической концепции суверенитета, лежит представление о «двойной субъективации» власти. С одной стороны, суверен, своего рода великий абсолютный субъект, который выражает запрет, с другой стороны - подданный, подчиняющийся или восстающий против запрета.

Но задумаемся на минуту: «Как, наверное, легко и просто было бы уничтожить власть, если бы она только надзирала, запрещала и наказывала?» Если бы власть только репрессировала, то есть осуществлялась бы исключительно негативным способом, она оказалась бы очень хрупкой. Отсюда вывод: механизмы власти не являются в своей сущности механизмами репрессий, отношения власти не следуют единственной модели запрета, но существуют во множестве форм.

По мысли Фуко, мы еще не знаем, что такое власть, и трудов Гоббса, Локка, Маркса и Фрейда явно недостаточно для того, чтобы это прояснить. В основание собственной концепции Фуко закладывает следующие положения: власть не имеет единственного источника, не сводима только к политической власти, которую в свою очередь нельзя редуцировать к государственной власти. Поле действия, инвестирования и осуществления власти не исчерпывается государственным аппаратом, власть имманентна «общественному телу».

Согласно Фуко (с позиций номинализма), власть не является субстанцией, существует не столько власть – сколько отношения власти: отношения, которые государственный аппарат осуществляет над гражданами, отец над женой и детьми, врач над больным, капиталист над рабочими. Необходимо отметить, что отношения власти используют методы и техники, весьма отличающиеся по своему уровню и от эпохи к эпохе. Причем методы и техники, использующиеся в отношениях власти, могут в свою очередь базироваться или быть инициированными различными технологиями (например, изменениями в производственных отношениях), социальными процессами и практиками.

Но какова природа отношений власти? Фуко полагал, что они «являются отношениями силы, противостояниями, а, стало быть, они всегда обратимы. И нет отношений власти, которые восторжествовали бы целиком и полностью и господство которых было бы необратимым». Здесь нам необходимо определиться с термином «господство». Под «господством» Фуко понимает не единоличное господство короля, монарха, императора или любого другого суверена, а многочисленные формы и проявления господства, пронизывающие взаимоотношения субъектов.

Центральным положением у Фуко выступает следующее: власть осуществляется. Соответственно, механизмы власти – это и есть то, как она осуществляется. Механизмы власти обнаруживают собственные пределы в праве, которое формально ограничивает власть, и в знании, которое заложено в саму их возможность. Все многочисленные отношения власти, которые пронизывают «общественное тело», не могут функционировать без производства, накопления и обращения подходящего дискурса. Таким дискурсом, согласно Фуко, является дискурс об истине. Власть институционализирует исследование истины и в своем функционировании непрерывно нуждается в ней. Например, совокупность механизмов власти, с помощью которых преступник контролируется в тюрьме или преследуется на свободе, опирается на ряд инструментов получения и накопления знания, техник его регистрации и проверки. В итоге, действие механизмов власти оказывается невозможным без разработки, упорядочивания и использования знания или, как пишет Фуко, аппаратов знания. Резюмируя суть его концепции можно свести к следующим принципам.

Принцип первый: исследовать власть там, где она достигает своих границ, рассматривать власть в ее локальных формах и институтах. Принцип второй: необходимо полностью отринуть тупиковый (в эпистемологическом плане) вопрос «Кто обладает властью?» Фуко предлагает сместить фокус исследовательского интереса. Во-первых, нужно перестать осуществлять своего рода «исследовательский поиск» носителей власти, локализовывать их, персонифицировать, анализировать власть на уровне намерений и решений ее «обладателей». Поскольку, власть невозможно локализовать, присвоить как некое благо, следовательно, нужно перестать проводить анализ «внутренней стороны власти».

Принцип третий – необходимо сосредоточиться на изучении «внешней стороны» отношений власти. Что под этим понимает Мишель Фуко? Прежде всего, изучение механизмов власти, там, где они воплощены в реальные формы практики (причем не только господства и подчинения), там, где интенция власти входит в непосредственный контакт со своим объектом, который Фуко обозначает как «мишень власти». Таким образом, необходимо полностью устранить саму постановку вопроса, напрямую обращенную к психологическим актам предполагаемого «носителя власти». Здесь необходимо отметить, что Фуко рассматривает субъекта как своего рода продукт отношений власти. До Фуко субъекта рассматривали как точку приложения власти («мишень»). Иными словами, субъект понимался как визави власти. Фуко показал, что дело обстоит с точностью до наоборот: субъект не является визави власти, он результат ее функционирования, ее осуществления.

Принцип четвертый – власть постоянно «в движении», она постоянно осуществляется, постоянно функционирует. Следовательно, мы не можем изучать власть, используя «статичные» категории.Принцип пятый – необходимо прекратить понимать власть исключительно как феномен господства. Фуко показывает, что отношения власти невозможно свести к господству одного класса над другим, одной социальной группы над другой. Даже в случае анализа феномена господства невозможно констатировать, что власть обнаруживается у эксплуататоров и полностью отсутствует у эксплуатируемых. Фуко предлагает понимать отношения власти как сеть. Сеть оказывается наиболее подходящей категорией для описания власти: она постоянно изменяется, ее структуру невозможно свести к простой бинарной оппозиции «господства-подчинения». Власть функционирует в форме сети: каждый индивид постоянно испытывает на себе осуществление власти и также постоянно ее практикует.Михаил Новиков - студент 4-го курса факультета социологии РГГУ

Версия для печати