14.04.2008 | Татьяна Становая

Бизнес и власть: в поисках нового формата

Вслед за проведением заседания президиума Госсовета избранный президент России Дмитрий Медведев получил от Владимира Путина право провести ежегодную встречу с представителями бизнеса. 8 апреля Медведев встретился с руководством РСПП: в рамках открытой части встречи были обсуждены как ряд проблем развития российской экономики, так и политические аспекты взаимодействия власти и бизнеса. Встреча показала, что при новом президенте создается возможность оптимизировать отношения власти и бизнеса, «перевернув» страницу с «делом ЮКОСа».

При Владимире Путине отношения бизнеса и власти претерпели коренные изменения. «Делом ЮКОСа», начавшимся в 2003 году, фактически был положен конец российской олигархии: от политической сферы были «равноудалены» все крупные предприниматели, имеющие не только амбиции, но и реальные рычаги влияния на принятие государственных решений. Если до 2003 года бизнес ощущал себя партнером власти (даже, несмотря на опалу Владимира Гусинского и Бориса Березовского), то после «дела ЮКОСа» бизнес был вынужден принять новый формат отношений, который подразумевал набор жестких условий: социальная ответственность в широком смысле, отказ бизнеса от ведения любой автономной политической деятельности, абсолютный примат государственных приоритетов над приоритетами крупного бизнеса, отказ от оптимизации налогооблагаемой базы, готовность бизнеса участвовать в решении государственных задач в качестве ресурса власти. Такая схема давала бизнесу некие возможности участвовать в госпроектах, а власти - привлекать ресурсы для своих целей. Однако отношения строились в основном в форме монолога, и бизнес отодвигался от принятия принципиальных для него решений.

Все это стало следствием стремления Путина решить политические задачи: в условиях, когда к власти в 2000 году пришла слабая «питерская элита», не обладавшая ни собственными экономическими активами, ни достаточными кадровыми возможностями, ни выстроенными политическими механизмами (вертикаль власти только начинала строиться). Для президента необходимо было, прежде всего, отодвинуть от принятия политических решений наиболее влиятельные автономные сообщества. В первую очередь это касалось региональной элиты, затем – бизнеса.

Однако решение политических задач имело свои негативные последствия. «Дело ЮКОСа» нанесло ощутимый ущерб репутации российской власти. Появились крайне острые проблемы защиты прав частной собственности, «басманного правосудия», экспансии «государственной олигархии», коррупции. Лишенный политических амбиций и возможностей влиять на власть бизнес столкнулся с другой проблемой: «налогового терроризма» и государственного рейдерства. Произошло значительное сужение правого политического сектора (либеральные силы вытеснены на периферию политического процесса). Политическая власть, включая и Владимира Путина, публично признает эти проблемы. Однако борьба с последствиями осложняется выстроенной Путиным системой политической власти, ориентированной и опирающейся на «путинское окружение» и не предусматривающей механизмов общественного контроля.

Путин сумел достичь своих политических целей, однако нынешний формат отношений между властью и бизнесом не устраивает бизнес, являясь слишком жестким. «Путинская» власть по инерции воспринимает бизнес как потенциальную угрозу, как ресурс, который невозможно в полной мере контролировать и встраивать в «вертикаль». Бизнес, в свою очередь, относится к власти как самому непрогнозируемому и опасному риску: контрольные, надзорные и правоохранительные органы продолжают активно использоваться для передела собственности. Да и само государство заинтересовано не только в нормальном развитии бизнеса, но и в привлечении бизнеса для решения общеэкономических задач.

Взаимные фобии породили комплекс противоречий, которые бизнес и власть в условиях «путинской России» не смогли урегулировать. Это касается и эффективного формата отношений, и содержания. Так, после 2003 года бизнес так и не получил полноценную возможность вести диалог с властью. После «дела ЮКОСа» вместо встреч Путина с представителями РСПП проходили встречи Путина с представителями всех бизнес-сообществ («Деловая Россия», ОПОРА, АРБ, ТПП и т.д.), кроме 2007 года (тогда РСПП предстала в новом, реформированном виде). Тем самым, интересы крупного бизнеса «растворялись» в интересах менее амбициозного и влиятельного, а главное, более лояльного и зависимого мелкого и среднего бизнеса. Бизнес также был лишен возможности обсуждать политически важные темы, касающиеся гарантии прав собственности. Напротив, новый формат подразумевал, что никаких гарантий нет – это было главным условием ликвидации «олигархов» как «класса». Помимо отсутствия диалога, остались неурегулированными и содержательные стороны отношений. Бизнес не сумел добиться реформы налогового администрирования с учетом своих страхов: новый закон, одобренный в 2006 году, практически не учел мнения предпринимателей и не снял угрозу «налогового терроризма». Напомним, что речь шла о детализации и конкретизации прав налоговых органов, в отсутствие чего они получали слишком широкие возможности для правоприменительной практики. По некоторым позициям, напротив, права органов власти были расширены. Крайне трудно решались и другие вопросы: о выкупе земель под предприятиями, о снижении налогов, о налоговой амнистии и т.д.Представляется, что избранный президент России будет стремиться найти такой формат отношений, который позволил бы наполнить отношения позитивным содержанием, выстроить эффективный диалог, не основанный на взаимном страхе. Для этого есть объективные факторы.

Во-первых, с поста президента уходит Владимир Путин, а на его место приходит фигура, генетически не связанная с «делом ЮКОСа» и имеющая либеральную идентичность. Дмитрий Медведев находился в сложных отношениях с основными участниками процесса перераспределения собственности – «силовиками» (достаточно вспомнить конфликт «Роснефти», курируемой Игорем Сечиным, и «Газпромом» за активы ЮКОСа). По своему опыту он лучше и понимает бизнес: в свое время он был юридическим советником крупной корпорации – «Илим Палп». Заметим, что уже после того, как Медведев был назван преемником, он уделял повышенное внимание проблемам предпринимательства. Одно из его первых программных выступлений состоялось в январе на краснодарском форуме промышленников и предпринимателей. Его экономическая программа в рамках президентской кампании была озвучена на форуме в Красноярске – эта речь в значительной степени была расценена как апелляция к бизнес-элитам. Бизнес, судя по встрече 8 апреля, также готов дать избранному президенту большой кредит доверия. Иными словами, Медведев, в отличие от Путина, не имеет негативного опыта взаимодействия с бизнес-сообществом. Более того, Путин и не нуждался в таком кредите доверия, в отличие от Медведева, не имеющего самостоятельной социальной опоры (его поддержка на выборах была обеспечена путинским ресурсом) и зависящего не только от личности нового президента.

Во-вторых, объективно налаживанию отношений власти и бизнеса способствуют процессы, которые проходили в экономике страны последние годы: появился новый слой крупных и очень влиятельных собственников (прямых или косвенных), «выросших» из «путинской» элиты. Речь идет о персональном обновлении за счет новых фигур, выросших благодаря близости к Путину (например, Сергей Чемезов). Они не менее чем «ельцинские» предприниматели, заинтересованы в гарантиях защиты прав собственности, снижении налогов, любом упорядочивании отношений власти и бизнеса (хотя это менее актуально для тех, кто еще не завершил периода «накопления»). Сегодня можно констатировать, что и власть решила свои задачи: бизнес в условиях выстроенной жесткой политической системы заведомо менее опасен.

В-третьих, поменялось и поведение крупного бизнеса. За последние годы он доказал, что может быть лояльным, социально ответственным и конструктивным. Прошла реформа РСПП, по итогам которой место автономного «тяжеловеса» Аркадия Вольского (умер в 2006 году) занял более современный и понятный власти Александр Шохин. Он, в отличие от своего предшественника, сделал ставку на диалог по конкретным узким отраслевым темам, без акцента на общеполитических вопросах. Шохин оказался фигурой, которая способна максимизировать эти возможности для бизнеса в корректной для власти форме и при этом организовать бизнес для привлечения его ресурсов к государственным задачам. Прошедший в прошлом году съезд РСПП показал, что при Шохине РСПП демонстрирует «здоровые» с точки зрения власти, но достаточно масштабные амбиции. Большой бизнес готов сделать шаг навстречу власти, но при этом выразил готовность говорить, а не замалчивать свои проблемы.

С приходом Медведева на пост президента сложились объективные основания для начала нового этапа построения отношений власти и бизнеса в России, поиска более оптимальной модели, которая устраивала бы и власть, и бизнес. Эта модель должна сохранить преемственность в общеполитических вопросах: бизнес остается «подчиненным» по отношению к государственным интересам, «социально ответственным» и политически лояльным, а власть продолжает формулировать основные правила игры. Однако при этом не просто возобновляется диалог, а власть демонстрирует готовность учитывать мнение бизнеса, гарантировать стабильное и комфортное положение предпринимательства.

Как и встречи с Путиным, нынешняя встреча была посвящена заранее заданной теме – повышению производительности труда. Формат встречи также похож, что демонстрирует сохранение преемственности. Медведев встретился ключевыми членами бюро РСПП, вместе с ним также присутствовали Владислав Сурков (традиционно), глава МЭРТа Эльвира Набиуллина, помощник президента Игорь Шувалов, замминистра финансов Сергей Шаталов. Заметим, что прошлогодняя встреча Путина с представителями РСПП была более представительной, на ней присутствовали 4 министра и глава президентской администрации Сергей Собянин. Статус встречи Медведева ниже: это подтверждает, косвенно, что пока политической инициативой владеет Путин.

Дмитрий Медведев в своем вступительном слове призвал бизнес разрабатывать систему мер по повышению производительности труда, преодолевать «технологическую замкнутость крупных предприятий» и переходить на систему аутсорсинга, подключая к этому и малые предприятия. Предприятиям он рекомендовал улучшать качество рабочего места, стимулировать мотивацию к труду и создавать возможности для самореализации. Акцент, как и у Путина, ставился на том, чем бизнес может помочь в решении государственно-значимых задач.

Однако были и заметные отличия. Медведев в отличие от действующего президента демонстрирует большую расположенность к проблемам бизнес-сообщества. В ходе диалога он выразил готовность власти не просто отмечать позицию бизнеса, но и учитывать ее при принятии государственных решений. На этом фоне и представители крупного бизнеса были гораздо более конкретными, поднимая действительно ключевые проблемы политического характера отношений власти и бизнеса – на встречах с Путиным это было делать очень трудно.

Так, Александр Шохин, который выступил сразу после вступительного слова Медведева, начал не с вопроса повышения производительности труда, а с проблемы определения должного участия государства в экономике. Он обозначил необходимость прописать в долгосрочной стратегии социально-экономического развития страны до 2020 года, в каких сферах и секторах экономики государство намерено напрямую принимать участие. Это достаточно принципиальный вопрос, который в последнее время вызывает много дискуссий: бизнес и либеральные круги настаивают на четком ограничении аппетитов государства. Шохин говорил и о политической стороне проблемы защиты прав частной собственности: речь идет о том, чтобы на законодательном уровне ввести ответственность чиновников за использование контрольных, надзорных и правоохранительных органов в целях рейдерских захватов. Проблема рейдерства поднималась и в закрытой части: там Медведев выступил за неприкосновенность частной собственности – это главная неурегулированная проблема бизнеса. Как заявил Шохин после встречи, в последнее время государство «под предлогом восстановления справедливости возвращает себе или хочет вернуть собственность хорошо капитализированную и растущую». В качестве примера, который приводился на встрече с Медведевым, Александр Шохин назвал конфликт вокруг пассажирского терминала аэропорта Домодедово, которым владеет компания «Ист Лайн». «Даже если ошибки [при приватизации аэропорта] были сделаны, не факт, что государство должно забирать. Надо исходить из степени правонарушений»,— передал Шохин слова Медведева (цитата по Reuters). Тем самым, Медведев не только лишний раз обозначил приоритет отказа от пересмотра итогов приватизации, но и выступил арбитром в давнем конфликте. Судя по всему, частично он наследует эту функцию у Путина: именно так был воспринят факт его встречи и с Владимиром Потаниным, имеющим проблемы вокруг раздела «Норильского никеля» с Михаилом Прохоровым.

Не обошел Шохин и еще более спорную тему налоговой реформы. Он напомнил, что у бизнеса есть много предложений, «включая реформирование налога на прибыль, совершенствование амортизационной политики, возврат инвестиционной льготы, введение приростной льготы по налогу на прибыль в отношении расходов на НИОКР, и, конечно, самая, может быть, шумная тема – это снижение налога на добавленную стоимость и унификация ставок НДС». Шохин выступил с инициативой принять решение по налоговой политике до принятия стратегии развития России до 2020 года. Напомним, что де-факто вопрос о снижении НДС отложен до августа, и раньше 2010 года этого не произойдет: такое решение принял Владимир Путин с учетом жесткой позиции Алексея Кудрина. Несмотря на это, бизнес рассчитывает, что политическую волю проявит Дмитрий Медведев.

В данном случае принципиально важным является сама возможность обсуждения политически значимых тем, несмотря на то, что ко многим инициативам Медведев отнесся либо скептически, либо крайне осторожно. Так, избранный президент высказался против того, чтобы прописывать границы прямого участия государства в хозяйственной деятельности, указав, что лучшим критерием определения должного будет практика. Мягко отверг Медведев и предложение ввести ответственность чиновников за рейдерство: он указал, что действующего законодательства в данном случае достаточно, и дело лишь в судебной практике. Медведев согласился с тем, что основные направления госполитики должны быть одобрены до принятия стратегии, но не стал публично вмешиваться в спор вокруг НДС. Он также не согласился тем, что госполитика непредсказуема. В то же время Медведев признал интересным предложение Дерипаски использовать опыт Австралии, где предприятиям вычитывают из налога на прибыль затраты на построение инженерных сетей. Однако здесь важен сам факт возможности озвучивания ранее табуированных тем на открытой части встречи. Это демонстрация качественного «потепления» в отношениях власти и бизнеса.

Встреча Медведева с членами бюро РСПП показала, что речь идет не о попытках бизнеса восстановить формат отношений 90-х годов или начала 2000 гг. – это в нынешних условиях невозможно. Речь идет о попытках найти более продуктивную для обеих сторон (власти и бизнеса) форму взаимодействия, основанную не на взаимных фобиях, а на обоюдных интересах. Для бизнеса это связано с надеждой на выработку и стабилизацию четких правил игры в отношениях власти и бизнеса (ведь их отсутствие и было инструментом давления на бизнес), для бизнеса – это возможность начать выстраивать собственную внутриэлитную опору в условиях отсутствия самодостаточной политической базы и конкуренции внутри путинского окружения. Пока контуры нового формата отличаются в большей степени по форме: возможностью задавать власти политически острые вопросы о гарантиях прав собственности и государственном рейдерстве. Однако такой взаимный интерес пока не принесет качественных изменений в положении бизнеса, что связано с ограниченностью положения Медведева в политической системе и сохранении очень высокой степени преемственности курса при передаче власти. Скорее речь идет лишь об определенных подвижках в построении диалога и поиске новых механизмов взаимодействия.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати