30.12.2008 | Валерий Зубов

Кризисное новоселье

Прошлое сегодняшних событий более, чем неопределенно: еще лет сорок исследователи будут уточнять, какие основные причины явились теми пружинами, которые, сорвавшись, дали толчок все еще необозримому по глубине и широте охвата по-настоящему глобальному кризису. С будущим все проще: во-первых, как и все другие, этот кризис будет побежден; и, во-вторых, проигравшими окажутся те, кто (забыв многократно проверенную истину), сосредоточит свои основные ресурсы на ремонте обваливающихся старых крепостных стен, а выиграют те, кто, перетерпев, отстроит рядом новые кварталы.

Практическая составляющая, вытекающая из данного взгляда на суть вещей – отстраивать новые дома и обустраивать улицы быстрее, чем сыпется песок старых стен. А это значит, первая глава антикризисной программы должна начинаться, с проекта того города, в котором нам хотелось бы оказаться по окончании кризиса. В самом общем виде это представляется достаточно банальным (на сегодня) уравнением: «скорректированная структура экономики и модернизированная система взаимоотношений общества-бизнеса-власти».

Представляется, что без решения следующих четырех задач, поставленная цель трудно достижима.

I. Система управления. Здесь две ошибки, которые не следует усугублять, а неспешно вообще исправить, и не поддаться на искушение третьей.

Во-первых, не следует в момент кризиса, который носит не взрывной характер, но имеет сильную составляющую финансового недоверия, резко менять систему управления, вплоть до прямого нарушения Конституции. А чем иным является решение Госдумы и СФ о создании «Комиссии федерального собрания по вопросам перераспределения Бюджетных ассигнований»? В соответствие с принятым решением три депутата от Государственной Думы и три члена Совета Федераций имеют право вносить изменен6ия в бюджет в течение планового периода с последующим информированием (!) Председателей палат. В Конституции достаточно ясно определено, что утверждение и изменение бюджета прерогатива Парламента в целом, а не только отдельных депутатов. Конституционная обязанность Парламента публично рассматривать и принимать Федеральный закон о распределении общественных финансов – то, что и носит название федеральный бюджет. И оперативностью здесь также не прикрыться: всеми, включая Премьера, было отмечено, что скорострельное выделение средств банкам как из бюджета, так и из золотовалютных резервов ожидаемого эффекта не принесло (деньги не дошли до конечных получателей – реального производства), подтвердив известную российскую практику – «спешка хороша только при ловле блох». В моменты кризисов подобного тому, который мы преодолеваем, принципиально важна уверенность всего общества, что власть действует несуетливо, уверенно и продуманно. Не грех вспомнить, английский парламент не прерывал своей работы и не менял регламентных принципов взаимодействия с исполнительной властью даже в тот момент, когда Великобритания была единственной противоборствующей агрессорам стороной в начале Второй мировой войны в 1940-41 г.г.

Во-вторых, как бы мы не относились к эффективности исполнительной власти в предыдущие («тучные») периоды, сегодняшняя ее попытка сходу взвалить всю ответственность за кризис на себя – не оправданна. Участие власти в целом ряде упущений, которые осложняют протекание кризиса, ( в конце-концов именно власть сформировала условия, при которых возникла избыточная зависимость российского бизнеса от состояния мировой финансовой системы),очевидно. Но в рыночной экономике основная ответственность за состояние экономики лежит на бизнесе и именно от собственников и менеджеров бизнеса (пропорционально их размерам) общество ждет эффективных действий и в «тощие» годы. Почти 20 лет, прошедших с момента официальной приватизации дают основания государству не поощрять иждивенческие, а тем более инфантильные действия руководителей бизнеса, международных размеров. Есть проверенные правила поведения ответственного бизнеса, главное из которых – самостоятельно платить по своим долгам деньгами, собственностью или… репутацией. Помощь государства бизнесу – это перераспределение ресурсов от одних бизнесов к другим, как правило от более эффективных к менее эффективным. Это очень опасный шаг на пути выхода из кризиса. И плохая воспитательная традиция на будущее.

В-третьих, не следует обольщаться иллюзией, что пришел конец рыночному либерализму (основу которого составляют частная собственность и рыночная т.е. конкурентная основа оценки общественно-необходимых затрат) и наступает благородная кейнсианская эра максимально возможной государственной собственности и максимальных бюджетных расходов. Сегодня соучастие государства в разруливании ситуации, объективно обусловлено. Но достаточный исторический опыт свидетельствует: прямое государственное участие в бизнесе (и наш отечественный опыт один из наиболее ярких) в подавляющем числе случаев заметно менее эффективно, чем частная инициатива. Это фактически банальная констатация известного. Но вот что пока еще не стало банальностью, так это оценка конкретного участие «государства» в сегодняшних проблемах. Одной из основных причин финансового кризиса явилась не только жадность или просчеты в финансовом секторе, или недостатки регулирования на финансовых рынках, но повсеместного разрастания различных суверенных фондов, которые сыграли не только роль антикризисной подушки, но и предложили рынку избыток средств, которые в силу своего бесплатного происхождения (государство получает свои ресурсы как правило в виде налогов ), позволили рынку снизить требования к эффективности размещения этих ресурсов, что явилось одной из причин чрезмерного роста многих активов , сначала социальных (сколько стран соучаствовали в поддержании все возрастающего дефицита бюджета США?), за ними подтянулось сырье, а затем по цепочке строительство и т.д. Любое государство - более слабый контролер издержек, чем частный бизнес. А как известно, исторически побеждает экономический строй дающий более высокую производительность труда (К.Маркс), что предполагает более низкие издержки. Поэтому впереди нас ждет нормальный рынок с возросшей прозрачностью и четкостью регулятивных, а не собственеческих функций государства.

Из вышесказанного следует одна важная предпосылка для проведения антикризисной политики: т.к. кардинальным решением глобального выхода из кризиса будет изменение соотношения стоимости активов при общем их понижательном тренде, высокими рисками будут обладать решения о централизованной государственной работе по избирательной поддержке сложившихся доходов отдельных предприятий на базе завышенных активов. Сколь «социально-значимыми» они бы не представлялись. Без радикального (как правило в разы) изменения эффективности (производительности труда) прямая финансовая поддержка будет работать как экономический наркотик с последовательностью развития событий, известных нам по бытовым ситуациям. Безусловно, исключительно рыночные лекарства ( избавление от избыточных активов, реструктуризация задолженности по договоренности с кредитором, смена собственников и менеджмента, сокращение персонала, банкротства) имеют некоторые максимально допустимые социальные границы. Но пример Японии, попытавшейся выйти из национального кризиса в начале 90-х гг., также связанного с завышенной оценкой активов, мягким социальным путем с помощью массированного финансового участия государства, на практике вылилось в фактически почти 20-летнюю депрессию, потерю значительной части технологического лидерства, накопленного в 60-80 гг. (уже выросло поколение, которое не помнит, что было такое «Японское чудо») и создало у себя под боком условия для появления конкурентоспособных экономик в своих технологических кластерах.

II. Перейдем ко второй и наиболее важной проблеме, без решения которой выход из ситуации сегодняшнего кризиса может оказаться недолговременным – сравнительная эффективность российской экономики.

Нет особого смысла приводить множественную всем известную статистику соотношения производительности труда по России в целом или отдельным отраслям (от высокоразвитых стран в среднем отставание в 4-5 раз), но на два факта, которые являются результатом не долговременного исторического тренда, а событий самых последних лет, остановиться следует.

Первый. Если долговременный тренд в развитых странах таков, что прирост производительности труда незначительно, но устойчиво опережает прирост оплаты труда, если у самых крупных из быстро развивающихся стран – Китая и Индии - прирост производительности труда в два раза выше прироста оплаты труда, то в России положение зеркальное – наш прирост зарплаты за последние годы в два раза опережает прирост производительности труда. Представляется, что это ключевая проблема , на разворот которой должна быть сконцентрирована экономическая политика, и кризис, должен выступить здесь как стимулирующий фактор. И я не имею в виду банально-аморальное предложение подгонять показатель производительности под желаемую цифру путем ускоренного сокращения его знаменателя, т.е. численности занятых. В конце-концов , численность привязана к используемой технологии. Я только хотел бы, чтобы мы, выбирая вариант экономической политики, сделали правильные основные акценты. Что для нас сегодня важнее – стимулирование выпуска устаревшей продукции и попытки «протолкнуть» ее на внутреннем рынке (на внешний рынок все то, что кроме сырья и вооружений, не «проталкивается») взамен импорта, в частности путем девальвации рубля, либо поддержание технологического импорта, который в предкризисный период стал объективно нарастать, а значит не поддаваться еще одному временному слабительному – ослаблению рубля? И второе, опубликовав список « 295 системообразующих предприятий» , какой сигнал дан, в частности, банкам при выборе приоритетов кредитования ? Будет ли облегчена жизнь малому бизнесу в этой ситуации? Достанутся ему хоть какие-то кредитные ресурсы?

Каждая уже внедренная технология имеет предел своего потенциала производительности. Принципиальные прорывы возможны только через новые бизнесы. В списке «295» практически все предприятия , технологическая основа которых создана еще в советский период – сможем ли мы остаться конкурентоспособными , сохранив только эту системообразующую основу или мы начнем фундаментально поддерживать процесс превращения современного малого бизнеса в средний и более? Тем более, что по разумной случайности средства для этого действительно пока есть. Или будем отсиживаться в ожидании новой волны роста цен на сырье?

В стране нет нехватки рабочей силы. В экономике нехватка современных немонополизированных производств, на поддержку создания и развития которых у государства пока не хватает заинтересованности. А без них фундаментальная проблема отставания общей конкурентоспособности российской экономики по причине низкой производительности труда – не имеет решения.

III. По форме кризис проявился как финансовый, поэтому важнейшим условием его преодоления является создание относительно независимой национальной финансовой системы, структурным ядром которой, очевидно, является банковская. Здесь перед нами опять-таки стоит проблема выбора. Фактически, две возможные модели предложены и на практике, скорее всего будут параллельно конкурировать до поры-до времени. Одна модель предложена руководством Сберегательного банка и принципиально сводится к идее «войти в положение заемщика», который объективно сталкивается с проблемами кризисной ситуации. Логика в таком подходе есть, тем более, если она практически (правда, только до некоторого времени) может быть в любой момент и на льготных условиях поддержана бюджетными средствами. Вторая модель продекларирована руководством банка ВТБ-24. Она напоминает нам азбучную истину, что банк в первую очередь оперирует не собственными средствами и если он не будет постоянно демонстрировать защищенность средств своих клиентов, то их у него в конце-концов не будет, но на следующей итерации не будет средств и для заемщиков, как населения, так и бизнеса.

Принципиальной проблемой, которая так и не решена в экономике России (за все годы реформ), является отсутствие реальных инвестиционных институтов: с одной стороны, при норме сбережений населения в 35% только 20% становились накоплениями; с другой стороны, ни один общедоступный институт (банки, НПФ, ПИФы) не давали массовому «инвестору» положительного дохода, даже в последние годы. Попытка сделать массовым участие населения в доходах от фондового рынка, который до кризиса давал положительный доход, с помощью народных IPO, закончилась фиаско еще до обвала фондового рынка в целом. Трудно не согласиться с Л.Григорьевым, описавшим ситуацию простой формулой: «Катастрофическая непригодность финансовой системы для переработки собственных денег». И решать эту задачу придется, теперь уже в «боевых условиях», заискивая пред «кулаком», прижимистым, рачительным, предприимчивым, живущим не одним днем – в общем (извинение за высокопарность) перед истинным патриотом страны, с которой он связывает свое будущее. Фактически, по формуле «ВТБ-24». И с этой точки зрения решение ЦБ о повышении ставки рефинансирования (в противоход мировой «общепринятой» на сегодня практики) выглядит как одно из самых обнадеживающих из всех принятых в развернувшемся кризисе. Нет другого способа создать современную финансовую систему (тем более еще один мировой финансовый центр) как сделать выгодным пользоваться ее инвестиционными возможностями в первую очередь для своих граждан.

Лукавить в подобного рода вопросах недостойно: следование данному рецепту означает заметное повышение стоимости денег для их потребителя – заемщика. По счастью, у государства есть возможность компенсировать часть расходов предприятий по финансовым заимствованиям снижением их расходов по другим статьям, в первую очередь отказавшись от неоправданного роста тарифов на услуги естественных монополий. Во-первых, государство как собственник должно принудить «свои» естественные монополии радикально снизить издержки, максимально избавившись от непрофильных активов и отложить все зарубежные и «горизонтальные» инвестиции. Во-вторых, что касается соблюдения условий по инвестиционным программам, которые взяло на себя государство во время реорганизации единой энергосистемы: соблюдение условий хозяйственного договора – принципиальный институт рыночной экономики; но юридические нормы рынка признают также понятие форс-мажорных обстоятельств, к которым, бесспорно, относится текущий кризис, резко снизивший реальную стоимость заложенных инвестпрограмм. Да и потом, неужели сохранится потребность в таком приросте энергомощностей, как это виделось перед кризисом, если промышленность будет развиваться по ноябрьскому сценарию (-8%)?

Отдельная мера должна быть рассмотрена для малого и начинаемого бизнеса: государство должно взять на себя расходы по подключению вновь создаваемых предприятий к энергоисточникам. Во всяком случае на тот период времени, когда в силу снижения промышленных объемов производства, появились дополнительные энерго-возможности.

IV. И последнее. Согласно Конституции, Россия - социальное государство. Но развернутого определения , что такое «социальное», нет. На практике социальное чаще всего трактуется, как перераспределение ресурсов в пользу определенных групп населения, которые в силу различных обстоятельств (возраста, здоровья) не могут на равных с другими находиться непосредственно в производстве. Более прагматичным и полезным, особенно в условиях кризиса, было бы понимание социально-ориентированного государства такого, которое поддерживает условия, при которых выгодно работать. И нравственный смысл государственной политики – помогать «потеющему».

Дилетантски опасными выглядят сегодня предложения, навеянные легендой, что из кризиса 30-х гг. Америка выскочила с помощью придуманных Ф.Д.Рузвельтом общественных работ, в частности, широкомасштабного строительства дорог. Дороги – это хорошо. Но из кризиса США выскочили, увы, только, когда уже началась Вторая мировая, потребовавшая принципиально иного напряжения сил и концентрации усилий (именно в это время была по-настоящему запущена, в частности система Ф.Тэйлора) в первую очередь на качественно выполненных высоко-технологичных продуктах (вооружения в соответствии с велением конкретного времени ) при сокращенных временных сроках т.е. при резко возросшей производительности труда. Абсолютно аналогичный процесс наблюдался в это время и в СССР.

Сегодня иная эпоха, не через вооружение по форме будет найден выход из кризиса. Но наличие принципиально иного напряжения сил - необходимое условие. И главное место приложения этих сил - предприятия, производящие новые продукты с помощью новых технологий. В первую очередь такие усилия готовы предложить образованные, энергичные, не получившие «нахаляву» удачную часть государственной собственности, готовые рискнуть и войти в новые ниши, которые будут появляться в результате поиска выхода из неблагоприятной ситуации. Вот на них-то и должно опереться сегодня и государство, и общество в целом. Именно они – почти новое поколение предпринимателей, а не второе пришествие «красных директоров»( В.Мау) обладают возможностью повернуть российскую экономику в сторону инновационного пути развития, о необходимости чего говорится достаточно. Но для выявления, консолидации и поддержки их как социально влиятельной группы, необходим новый, более открытый и доверительный диалог власти и общества в целом во всех доступных цивилизованных форматах.

Трудно сказать, что будет в марте или через пару лет. Ясно только одно: мировая экономика (и российская вместе с ней) назад в старую крепость не вернется. А вот, каким будет наш новый город, мы и определяем сейчас. Как принято, говорить, «есть варианты». Но самый эффективный, вряд ли, самый очевидный, вряд ли, прост по форме и удовлетворит сразу всех. А еще принято говорить, что утро вечера мудренее. Добавим: а тем более новый год по сравнению с уходящим!

Валерий Зубов - профессор, депутат Государственной думы

Версия для печати