26.01.2009

Никита Масленников: «В экономике нет ничего невозможно, экономика на 80% рукотворная вещь сегодня!»

Экономический кризис можно по праву назвать самой обсуждаемой темой в СМИ, в экспертных дискуссиях и в беседах обывателей. Постоянно появляется информация «спекулятивного» характера, которая дезориентирует не только экономических агентов, но и вводит в панику население. В связи с этим «Политком.Ру» побеседовал о некоторых аспектах экономического кризиса в России с Никитой Масленниковым - известным экономистом, экспертом Института современного развития.

- Хотелось бы начать наш разговор с анализа антикризисной политики, проводимой правительством РФ и Центробанком. Эксперты резко расходятся в оценках эффективности предложенных мер. Каково Ваше мнение на этот счет?

- Прежде всего, надо разделить политику Центрального банка и правительства. Они во многом пересекаются, потому что есть совпадение общих целей, но у них есть и определенные различия, потому как разные зоны ответственности в экономике. Правительство в целом отвечает за реальный сектор, за социальные измерения кризиса, то есть социальные последствия, за исполнение бюджета, за сбор налогов. Центральный банк, как денежная власть, согласно Конституции отвечает за стабильность рубля, что связано с антиинфляционными измерениями, а также за работоспособное состояние банковской системы. Здесь единых критериев к двум разным инструментариям, к двум разным субъектам политических действий подобрать достаточно сложно, хотя, повторюсь, цели у них часто пересекаются, особенно, в условиях кризиса.

Если оценивать антикризисную политику правительства в целом, то я бы сказал, что первый ее этап – этап спонтанного, стихийного реагирования кризисных проявлений закончился где-то на рубеже 2008 - 2009 года. Вот сейчас собственно антикризисная политика правительства и начнет складываться, до этого были спонтанные действия в режиме пожаротушения: загорелось – надо бросить туда средства, или даже не бросить, а просто-напросто пообещать. И особого какого-то плана действий у экономических властей не было, потому что та реальность, с которой все мы столкнулись, не имеет аналогов в прошлом. Это действительно первый глобальный кризис мировой экономки нового тысячелетия, первый кризис глобализации, где наложились друг на друга и крупный финансовый кризис, и кризис производных инструментов, который начался с «ипотечного пузыря» в Соединенных Штатах. Это действительно глобальное явление.

С другой стороны, совершенно ясно, что весь мир столкнулся с рецессионной напастью. Спад совершенно очевиден, он захватит всех: и страны БРИК, в том числе и Китай, и развивающиеся страны, и развитые индустриальные страны, и все страны Большой Двадцатки.

Первоначально не все было ясно, рецептура складывалась отчасти по интуиции, отчасти по необходимости, отсюда термин «ручное управление» - чистая правда. И то, что говорит президент Медведев, что антикризисная политика – это живое творчество, - да, это так. Антикризисный план только начинает в полном объеме складываться. Одним из свидетельств этого можно назвать то, что в конце прошлого года, наверное, числа 29 или 30 декабря на сайте правительства появились первоочередные меры противодействия финансовому кризису. На самом деле этот документ представляет собой отчетную позицию, что же было сделано за 4 месяца. Какие меры? Кому помогли? До кого руки еще не дошли? Что удалось? А что не удалось? Когда начинается такая каталогизация, систематизация, это первый признак того, что, наконец, правительство выходит на …

- Стратегию.

- … на стратегию, на некую упорядоченную систему действия или противодействия кризису. Размеренность там достаточно высокая: зарезервировано на поддержку экономики в условиях кризиса 10 трлн. рублей, это на конец прошлого года, из них реально потрачено было немногим более половины. В основном получили в банковской системе. Реальная поддержка, то есть живые деньги фактически исчерпываются одной оборонной промышленностью, которой было выделено на конец прошлого года около 100 млрд. рублей государственных гарантий по тем кредитам, которые они должны были получить, опять-таки большей частью у государственных банков.

- Что удалось за это время?

- При помощи словесных интервенций удалось, с одной стороны, приучить многих субъектов хозяйственной жизни к тому, что они не останутся один на один с кризисом, призвать к необходимости мобилизации своих собственных усилий¸ что заставило озаботиться агентов хозяйственной жизни. Но, с другой стороны, были посеяны иждивенческие настроение, что кризис все спишет, что нам помогут, мы системообразующие предприятия. И список 295 адресов поддержки в реальном секторе достаточно тяжелая вещь. По словам Шувалова, зарезервировано там порядка 3,5 трлн. рублей на поддержку. Здесь возникает вопрос мобилизации этих денег, вопрос определения критериев предоставления этой помощи, видов этой помощи, что оказалось очень не простой вещью. Тут, скорее всего, государство выступило в качестве словесного интервента: «Помогать будем! А вот как, мы еще будем разбираться». На самом деле это повод, чтобы заняться глубоким анализом финансового и экономического положения предприятий, они действительно системообразующие. По оценке вице-премьера и министра финансов Кудрина, они составляют 80-85% всего промышленного выпуска Российской Федерации, то есть достаточно объемное антикризисное построение, но реципиенты и доноры разбираются по условиям, критериям, форматам предоставления поддержки. Отсюда, наверное, выстроится реальная антикризисная программа.

Главное то, что банковская система устояла, прошла первые четыре месяца с достаточно небольшими потерями. Хотя на сегодняшний день уже агентство по страхованию вкладов на санацию банков уже потратило 140 млрд. рублей. Это не маленькая сумма, но могло быть и существенно больше. Безусловно, остается огромное количество проблем в банковской сфере, один из критериев такой – отрицательный капитал банковской системы в октябре и ноябре, по декабрю еще данных нет, то есть она сработала в минус, она начинает проедать саму себя, это было 20,7 млрд. рублей. В ноябре – почти 40 млрд. рублей. Но я думаю, что все равно удержались от самого худшего – от немедленного схлопывания всей банковской системы.

Что касается Центрального банка, то здесь задачи были другие. ЦБ вместе с Минфином справились с поддержанием банковской системы наплаву, потому что было предложено достаточное количество денежных ресурсов, чтобы решить проблему ликвидности. Сегодня краткосрочных денег у банков более чем достаточно: уже декабрьские котировки на рынке межбанковского кредитования были, по меньшей мере, процента 1,5 в среднем за месяц ниже, чем в ноябре, то есть деньги межбанковского рынка становятся более доступными. Дефицит доверия начинает потихонечку рассасываться. Субординированные кредиты порядка 1 трлн. рублей выданы государственным банкам, укреплена капитализация Внешэкономбанка, а он главный агент по предоставлению средств на погашение зарубежных долгов и банковской системы, и корпоративной. Второй критерий, который свидетельствует о достаточности краткосрочных денег в банковской системе, - стала возрастать доля банков в депозитах ЦБ: с сентября эта доля уже увеличилась в 4 раза. На конец декабря составляла более 300 млрд. рублей, это примерно половина всех остатков на корсчетах, что говорит об определенной, может, не динамической, а статической устойчивости системы.

Другая проблема в том, что ликвидность оказалась запертой внутри банковского сектора и не пошла в сектор реальный. Действительно кредитное сжатие продолжается, процентные ставки по кредитам меньше 18% - это редчайший случай и то за счет вмешательства государства. Банковская система сохранила себя как куколку, из которой пока антикризисная бабочка не вылупилась. Функцию кредитования реального сектора банковская система, конечно же, не выполняет. В общем, это первое, что удалось и не удалось ЦБ.

Второе – денежно-кредитная политика. Несмотря на различные оценки, давайте смотреть, что сделал ЦБ для снижения инфляции. Ведь, не секрет, что еще в ноябре полагали, что инфляция по году будет от 15% и до бесконечности. На самом деле результат по году 13,3% - достаточно успешный в условиях крайней финансовой напряженности всей осени и первого месяца зимы прошлого года. Все-таки ЦБ пошел на беспрецедентное в течение нескольких месяцев сжатие денежной базы и денежной массы, и монетарная инфляция не росла такими темпами, какими бы могла. При этом ЦБ удалось решить вопрос с накачиванием ликвидностью банковской системы короткими деньгами. На сегодняшний день банковская система должна Центральному банку 1 трлн. 760 млрд. рублей, это значит сумма, выданная на беззалоговых аукционах на кредитование промышленности. Потенциал этого кредитования создан. Другое дело не отлажена система, чтоб эти деньги поступили, но это задача января-февраля.

- Всех заботит и пугает то, что происходит с рублем.

-Да, у нас сейчас уже 17-ступенчатая девальвация. Кстати, можно говорить о девальвации, а можно говорить о расширении коридора курсообразования – гораздо более корректный термин, потому что в условиях глобальных финансовых рынков девальвации перестали иметь судьбоносное значение. Это превращается, с точки зрения экономики и финансов, в техническую процедуру, которая означает подстройку национальной экономики к мировому финансовому рынку, в данном случае валютному. Это тот случай, когда общественное сознание запаздывает с пониманием значения этой процедуры. Не будет такой ситуации как в 1998 году и быть не может, потому что в кредитно-денежной политике возникли другие инструменты регулирования. В оценке политики ЦБ, в частности, расширении курсообразования, необходимо различать психологические реакции и реальное положение дел.

- Что происходит на самом деле?

- Ситуация была нетипичная. Решение основной принципиальной проблемы реального сектора удалось достичь только в конце декабря. Я имею в виду очень простую вещь – укрепление реального эффективного курса рубля! Несмотря на то, что с 11 ноября начали ступенчато расширять коридор колебаний, рубль укреплялся весь ноябрь. Естественно, если это все будет продолжаться, то реальный сектор может воспользоваться этой премией только в марте-апреле, не раньше! Это фундаментальный показатель валютной политики.

- Почему ЦБ проводил многоступенчатую девальвацию?

- Это зависит от того, что происходит на рынке. Вот сегодня мы его опускаем на 1,5%, думаем, что он достигнет дна, а тут же у нас происходят разнонаправленные колебания по евро, по доллару, по фунту и т.д., получается, что их колебания «съедают» наши эффекты, потому что наша девальвация меньше, чем их. То есть мы опять начали укрепляться! На самом деле ЦБ очень спокойно, и ему надо отдать должное, пытается тестировать рынок, чтобы нащупать курсовое дно: вот когда кончается спрос на валюту, когда она уже не нужна? Первое ощущение, что центральные банкиры натолкнулись на это дно, пришло в конце прошлой – начале этой недели, когда нет ажиотажного спроса на валюту. Но сейчас нет просто физически рублей, большую часть рублей резервируют на выплату налогов. Надо пройти до конца этого месяца хладнокровно, посмотреть, а что же будет на самом деле, потому что ЦБ тестировал рынок, пытаясь нащупать дно курсообразования.

3 января мы четко согласились на одном из экспертных обсуждений, что предел курсообразований будет где-то около 35 рублей за доллар. Этот прогноз подтвердился в директивах премьер-министра по корректировке бюджета на 2009 года. Но сегодня, не очевидно, что он будет на уровне 35 рублей. Если брать по отношению к бивалютной корзине, то там равновесный уровень рубля будет найден в интервале от 40 до 45 рублей за доллар. Опять-таки важно, какое курсовое соотношения – соотношения доллара и евро.

Надо отметить, что на сегодняшний день ЦБ реально стал хозяином положения, и он доминирующий игрок на денежном рынке в отличие от осени 2008 года. То есть это в лишний раз говорит, что антикризисная программа проходит этап становления не только у правительства, но и у ЦБ.

- Какие можно было бы выделить приоритеты и принципы будущей антикризисной стратегии?

- Прежде всего, сохранить работоспособность банковской системы, найти дно курсообразования, что, переводя на макроэкономический язык, значит, что российская экономика вступит в новое состояние финансового равновесия, с которой она может стартовать. Она вообще может обвалиться, если использовать неграмотные действия, а может потихоньку подниматься, тогда у нас не будет кризиса со стагфляционной природой, потому что из него выходить года 2-3, это очень тяжело. Если мы сейчас спокойно дождемся, пока ЦБ найдет равновесный уровень, то экономика начнет дышать более ритмично.

При сохранении банковской системы и в экономике возникает якорная привязка к равновесной цене рубля, появляется возможность просчитать реальную эффективность мер господдержки реального сектора. То есть вы пользуетесь не резиновым метром денежных ориентиров, а работоспособной мерой весов. К этой добавляется еще два существенных обстоятельства: дефицит бюджета на будущий год, что требует грамотной проработки расходов и источниками покрытия, и четко разделить роли между ЦБ и Минфином в формирования новой модели денежного предложения в экономике. Сегодня мы не можем рассчитывать на внешний приток денег, это не источник денежного предложения, то есть остается только внутренняя экономика. А за счет внутренней экономики это значит, что либо за счет ЦБ, либо за счет Минфина. Это серьезный момент, и определиться нужно достаточно быстро. Грубо говоря, к марту надо иметь эту модель. Это даже не то, чтобы приоритет антикризисной политики, это просто сохранение работоспособной системы госрегулирования и естественно государственных денег, которые потом могут пойти в экономику.

О конкретных приоритетах поддержки придется говорить в середине февраля. Есть 295 предприятий, есть приоритетные отрасли, с которыми нужно тщательно разбираться. Встает вопрос, сколько денег нужно будет, чтоб не сорваться в штопор бюджетного дефицита, а там ведь еще обязательства социальные, пенсионная система и т.д., как это все соизмерить? Сейчас Минфин в оперативном режиме создает новый финансовый документ на 2009 год.

Кризис не должен заслонять ощущение перспектив экономики на следующий день после того, как он закончится. Крайне важно понимать, какие контуры посткризисной экономики складываются сегодня, поэтому к мерам государственного регулировании нужно подходить очень тщательно. Приоритеты не должны быть сиюминутными, нужно понимать, с чем мы выйдем из кризиса. Один приоритет уже сложился – российской экономике нужно совершенно новое финансовое равновесие. Второй – обязательно нужно предпринять меры, чтобы по выходу из кризиса у нас сложилась более или менее самостоятельная и конкурентоспособная финансовая система. На сегодняшний день таковая отсутствует. Один из классических показателей этого разрыв в банковской системе между выданными кредитами и привлеченными сбережениями, то есть между активами и пассивами. На сегодняшний день он уже 4,6 трлн. рублей, то есть эти деньги не обеспечены пассивами банковской системы, получается, это надо закачивать из бюджета или ЦБ, либо надо мобилизовывать накопления населения. Это антикризисная по существу политика, которая направлена устранение причин, из-за которых мы влетели так глубоко и серьезно в этот кризис. У нас это было и в 2007 году, только тогда разрыв был 2,3 трлн. рублей. На сегодняшний день есть любопытный показатель: депозиты населения и задолженность перед банком по кредитам и т.д., где 78% от всех депозитов это банковская задолженность населения, а резерв длинных денег за счет погашений 22%. Этого недостаточно! Это вызов не только для ЦБ и правительства, но и для всего экономического бомонда.

- То есть финансовый кризис обнажил в большей степени те минусы экономической системы, которые уже были и долгое время существуют?

- Абсолютно! Во-первых, совершенно, очевидно, что мы жили не по средствам. Во-вторых, мало, что делали в экономике, чтобы предотвратить нефтегазовую зависимость, и только кризис показал нашу действительную зависимость от рынка. Если сейчас мы не предпримем меры, то и через год можно оказаться в такой ситуации, в какой мы оказались в сентябре. Мы все-таки ведомая, а не креативная экономика. А для экономики, которая входит сегодня объективно в десятку в мире…

- Это не прилично!

- Да, Это просто напросто не прилично.

-И в рамках кризиса есть возможность исправить ошибки или хотя бы наметить тенденцию к исправлению?

- Да! Надо отметить еще один приоритет антикризисной политики: у государства по выходу из кризиса окажется очень много избыточных активов. ВЭБ уже накупил на 140 млрд. акций на фондовом рынке. Существуют определенные экспертные оценки, что по итогам кризиса доля государства на рынке корпоративного контроля может увеличиться до 10%. Если на начало 2008 года, по некоторым оценкам, государство контролировало до 40-45% всех акции, выпущенных открытыми акционерными обществами, то получается, сейчас экономика станет государственной. Данная ситуация представляет угрозу деинституционализации, потери качества основных институтов в ходе антикризисной программы, поэтому это надо учитывать. Государство должно объяснить, насколько оно собирается зайти и когда выйдет из капитала предприятий. Данная информация о намерения государства должна быть открыта субъектам рынка и должна быть признана ими. На мой взгляд, один существенных элементов антикризисной программы это создание доверия, это работа на климат.

- То есть должна быть информационная открытость.

- Да, абсолютно, потому что если ее не будет, экономка не поверит государству. Это неверие оно уже сегодня сказывается. Посмотрите, что произошло в декабре: 130,5 млрд. долларов отток капитала, при этом, казалось бы, банкиры тоже коммерческие люди, поэтому если есть возможность заработать, то они это сделают. Но доля банков в этом оттоке на треть меньше, чем доля предприятий реального сектора и прочих корпораций. Хотя вывод денег может быть условный, потому что любая попытка открытея длинной валютной позиции считается оттоком капитала. Но тем не менее!

- А каковы причины?

- Фактор недоверия! Доверие во многом определяет эффективность антикризисной политики.

- Многие ставят в укор российскому руководству, что после новогодних праздников, ничего не было сказано об антикризисных мерах, о намерениях правительства. Население начинает паниковать…

- Это может объясняться тем, что уж слишком много проблем навалилось: изменение внешнеэкономического положения и по торговому сальдо и платежному балансу неутешительные, второе – это то, что ЦБ, как я уже говорил, не нащупало дна куросообразования. Все, что мог, ЦБ сказал, но ему не поверили. Третье, почему государство не оглашает прогноз на 2009 год, - надо пересматривать параметры бюджета: средний валютный курс другой, средняя цена другая, вместо двойного профицита внешнего и бюджета, у нас маячит двойной дефицит бюджета. Сказать-то, может, и готовы, а что сказать-то?

- То есть фактически мы можем говорить о полной ситуации неопределенности?

- Да, по январю у правительства большая неопределенность. Даже если судить по выступлению Кудрина на Азиатском финансовом форуме, где он озвучил прогнозы на 2009 год (рос экономики- 0 – 2%, инфляция на уровне – 13%, дефицит бюджета – 4-5%), то вероятность их реального воплощения 50/50. Я бы сказал, что надо ужесточить все эти бюджетные параметры. Не верю я, что 41 доллар будет среднегодовая цена на нефть, лучше исходить из 32 долларов, как предлагает министр финансов. Да, это прижимисто и по-бухгалтерски, но Кудрин своим бухгалтерским подходом смог создать Стабилизационный фонд и создать резервы, которые спасли банковскую систему в нынешней ситуации. Поскольку кризис еще непонятно, когда закончится, необходимо более жестко отнестись к прогнозам, необходимо заложить некоторый резерв.

- Своеобразную подушку безопасности…

- Да! Потому что при дефиците 4-5%, подушка безопасности сдувается вдвое. На 1 января 2009 года объем резервного фонда, из которого нужно будет покрывать дефицит бюджета, примерно 4 трлн. рублей. При таком дефиците 4-5% нам потребуется 1,7 трлн. рублей, а, может, 1,9 трлн. рублей, это практически половина резервного фонда, которая пойдет на покрытие дефицита при цене нефти в 41 доллар. А если мы цену нефти поставим в 32 доллара, то у нас здесь на выходе бюджетный дефицит будет уже 8%, и это потребует 3 трлн. рублей на его покрытие. То есть лучше быть большими реалистами! В общем, прогнозы министра финансов носят политический характер и являются плодом компромисса внутри правительства и между ЦБ и правительством. Поэтому этот вариант прогноза очень комфортный и может подействовать на некоторых как расслабление.

- Значит, говорить о перспективах экономики пока рано, если мы даже не знаем, вошли ли мы в кризис?

- Судя по всему, в кризис мы вошли. По оценкам известных экспертов из банка ВТБ-Европа, ВВП по декабрю отрицательный - порядка 1%, и это является первым сигналом, что мы реально вошли в настоящий циклический спад, при этом продолжается фронтальное падение в ноябре и декабре реального сектора, причем падает все сразу. Естественно, официальные оценки будут запаздывать, но реальное ощущение игроков рынка, что уже «влетели». И чем раньше мы найдем дно курсообразования, тем быстрее мы найдем новое финансовое равновесие, тогда можно будет говорить о перспективах. Более или менее точные оценки, чем завершится экономический кризис и как скоро, можно будет давать в конце февраля - первой половине марта 2009 года. Хотя мировая экономика это хитрая штука: в конце декабря - начале января на некоторые виды наших экспортных товаров вдруг «пошел» спрос, а на определенные товары металлургической отрасли спрос вырос на 20-30%.

- А в связи с чем?

- Точного ответа нет! Много неизвестных факторов. Не очевидно, как отреагирует рынок на снижение добычи нефти, которое собирается осуществить ОПЕК. Многие финансовые игроки смотрят на то, как начнет работать экономическая команда Барака Обамы, как поведет себя экономика Китая, - это очень существенные факторы. Надо отметить, что всю осень государства, в частности, страны Группы Двадцати только нащупывали антикризисные меры, все в основном ограничивалось банковской системой, что позволило сохранить экономики многих стран наплаву. Огромную роль в формирование антикризисных программ сыграет, без сомнений, встреча Двадцатки, куда министры финансов приедут уже со своими программами, что поможет выработать общие договоренности, стандарты антикризисного регулирования. Поэтому необходимо пока воздержаться от прогнозирования, потому что слишком много неопределенности. Надо помнить, что в экономике нет ничего невозможно, экономика на 80% рукотворная вещь сегодня!

Мне хотелось бы добавить, что в рамках антикризисной программы важно не потерять человеческий капитал. Многие произносят лозунг: «Лучше поддерживать людей, а не предприятия», - это отчасти верно. В нынешних условиях он приобретает новое значение, я бы сказал, что нам надо продумывать механизмы опережающей поддержки инвестиций в человеческий капитал. Если были заложены деньги на поддержку школьного и ВУЗовского образование, на реформирования медицинского страхования и лекарственного обеспечения, на переобучение и переквалификацию кадров, надо не сокращать, а только увеличить. Такая ситуация позволяет занять людей, которые выйдут из кризиса не потерявшими. А это очень важно!

Беседовала Ольга Мефодьева

Версия для печати