21.10.2005 | Наталья Серова

ВСЕЙ ПРАВДЫ О БЕСЛАНЕ НЕ ЗНАЕТ НИКТО

20 сентября заместитель генерального прокурора Владимир Колесников дал пресс-конференцию по итогам шестинедельного расследования событий в Беслане. Напомним, что это повторное расследование было назначено после состоявшейся 2 сентября этого года встречи президента с матерями Беслана. Речь шла о повторном анализе всех обстоятельств трагедии и о проверке деятельности следственной группы под руководством другого заместителя генпрокурора Николая Шепеля, отставки которого требовали члены комитета "Матери Беслана".

Остается загадкой, почему эта работа была поручена именно Колесникову, линию поведения которого можно было спрогнозировать заранее. Правда, во время скандала вокруг расследования исчезновения и зверского убийства четырех подростков в Красноярске Колесников хорошо показал себя в роли "медведя на воеводстве": обрушился с градом обвинений в адрес местной милиции, надавал обещаний о быстром проведении экспертизы и проч.

В общем, кого напугал, кого ошарашил, кого обнадежил - и сразу стало тихо. Оно и не удивительно. Все-таки Красноярск не Кавказ, да и количество жертв несопоставимое, и прямых обвинений в адрес правоохранительных органов в Сибири не звучало. Между тем применение той же тактики в Северной Осетии сразу же вызвало ровно обратную реакцию.

Когда Колесников еще в первых числах сентября гневно обличал представителей местной власти за злонамеренное уклонение от сотрудничества со следствием и обещал допросить абсолютно всех, местное население только плечами пожимало, хотя декларированное Колесниковым стремление обобщить всю имеющуюся информацию и выглядело вполне разумным. Но ему не поверили.

И дело тут, скорее всего, в том, что у депутатской комиссии, созданной при парламенте Северной Осетии для расследования событий в Беслане, так же, как и у Генпрокуратуры, были свои сверхзадачи. Шепель, Колесников и их подчиненные стремятся доказать, что все - и военные, и временный штаб, и власть - действовали совершенно правильно и не должны нести ответственность за гибель заложников.

А возглавляемая Станиславом Кесаевым комиссия республиканского парламента, так же как и комитет "Матери Беслана", прорабатывает альтернативные сценарии. Что касается задачи обоснования разных версий с опорой на показания свидетелей, то это не является проблемой: слишком много было заложников и слишком много людей находилось в непосредственной близости от захваченной школы, и каждый из них несет свое знание о случившемся.

Как признавался еще в сентябре сам Кесаев, он "получал свои данные от потерпевших, на показания которых прокуратура не обращала внимания". Тем не менее, сделанные депутатской комиссией выводы еще в начале сентября были направлены в следственное управление Южного федерального округа, однако об их судьбе до сих пор ничего не известно. Так что нельзя исключить, что за вторым расследованием не последует третье и даже четвертое.

Пока же заместитель генпрокурора Владимир Колесников отчитался перед журналистами о сделанных выводах, которые - и в этом нет ничего удивительного - почти полностью совпали с позицией Николая Шепеля. Правда, на этот раз много говорили о следственных экспериментах, проведение которых было призвано доказать, что боевики не прятали оружие в здании школы заранее, что все участники захвата вместе со снаряжением подъехали к школе в одной машине.

Однако, как выяснилось, у прокуроров плохо с элементарной логикой. Они не в состоянии отличить необходимое условие от достаточного и почему-то полагают, что из того, что 32 человека (это официально признанное число участников захвата) вместе со всем снаряжением могут поместиться в автомобиль "ГАЗ", следует, что именно так и действовали боевики.

Аналогичным образом исследовались поражающие возможности огнемета "Шмель". Убедившись, что следствием обстрела здания стало его обрушение, но не возгорание, следователи заключили, что пожар в здании школы, жертвами которого стали заложники, возник не вследствие применения огнеметов, но как результат использованных боевиками трассирующих пуль и гранатометов.

Правда, подтвердить еще новыми следственными экспериментами эту, гораздо менее вероятную возможность почему-то забыли. А для пущей убедительности Колесников добавил, что на момент возгорания все погибшие в огне люди уже были мертвы. Заметим, что такая логика являет действительно новое слово в теории и практике следствия, а вся имитация бурной деятельности, развитой Колесниковым, слишком уж напоминает суету "наперсточника".

А если напомнить о том, что сам факт применения огнеметов был признан прокурорской комиссией только под давлением свидетелей, предъявивших следователям найденные около школы крышки от тубусов, в которых переносят огнеметы, то можно надеяться, что со временем - после проведения еще одной серии экспериментов или консультаций со специалистами - прокуроры все же признают очевидный для специалистов факт, что следствием применения огнеметов является возгорание всего, что может гореть.

Аналогичным образом были даны ответы и на все прочие вопросы, в том числе и касающиеся деятельности оперативного штаба. Судя по заявлениям Колесникова, все обвинения в адрес руководства операцией в Беслане являются вымыслом. Однако факты то налицо, и на их фоне позиция прокурора только еще сильнее раздражает население и настраивает его против Москвы. И в пылу гнева, обращенного против власти, допустившей гибель детей, некоторые из участников событий начинают постепенно забывать, что главными виновниками трагедии являются захватившие школу боевики, а не спасавшие их ценой своих жизней военные.

А такие настроения являются прекрасной средой для появления и распространения совсем уже диких мифологем. С легкой руки "Коммерсанта", процитировавшего рассказ женщины, которую боевики уже после начала штурма "не расстреляли", хотя и могли, а вывели вместе с другими заложниками в столовую, по заголовкам ряда интернет-сайтов пошла гулять формула "боевики спасали заложников", являющаяся типичным проявлением "стокгольмского синдрома".

Судя по всему, выживших после первого взрыва заложников выводили в другие помещения для того, чтобы использовать их в качестве живого щита. Но даже если допустить, что боевики действительно хотели избежать новых жертв, что кто-то из них в какие-то моменты почему-то проявлял элементарную человечность, не стоит все же забывать, что все началось именно с захвата ими здания школы.

А то через некоторое время может возникнуть впечатление, что "плохие" военные истребляли заложников, а "хорошие" террористы их спасали. Похоже, именно эту цель и преследуют подобные публикации, и - что самое неприятное - заместитель генпрокурора Владимир Колесников объективно, т.е. вопреки своему целеполаганию, работает на то, чтобы подобные мифы оседали в общественном сознании.

Еще одним штрихом, дополняющим общую картину, стали разоблачения Колесниковым преступной халатности УФСБ Северной Осетии, которое с начала августа получало сигналы о перемещении банд боевиков вдоль административной границы республики. Правда, как заметил сам Колесников, после проверок было установлено, что некоторые из этих сообщений не соответствовали действительности, но это уже и не важно: перечисленные факты позволили выстроить единый ряд многочисленных предупреждений, которые не были приняты к сведению.

Помимо этого, местные спецслужбы не отработали должным образом информацию о подготовке в республике крупномасштабной операции по сценарию Буденновска и не исполнили приказ министра внутренних дел республики об усиленном варианте несения службы 1 сентября 2004 года. Заметим, что эти заявления Колесникова не содержали ничего принципиально нового. О том, что местные правоохранительные органы, а заодно и все органы власти - как будто усыпленные летними заявлениями президента Дзасохова насчет того, что в Северной Осетии нет и не может быть никаких боевиков - работали крайне неэффективно, свидетельствует сам захват школы.

И потому главной новостью стал сам факт публичного озвучивания подобной информации, с очевидностью нацеленного на переключение внимания общества. Одновременно в этом заявлении содержится и вполне определенный мессидж для нового республиканского руководства, которому в неявной форме предлагается успокоить сограждан, дабе не провоцировать новых разбирательств, итоги которых могут ударить по местным элитам.

Ведь, как сообщил на пресс-конференции Колесников, Генпрокуратура пока не нашла "противоправных моментов в действиях штаба и его руководителя" и не считает возможным ставить вопрос о возбуждении против них уголовных дел, однако окончательные выводы на этот счет будут сделаны только после проведения ситуационной экспертизы, завершение которой планируется к началу декабря этого года.

Напомним, что вопрос об ответственности оперативного штаба обсуждался на встрече Путина с членами комитета "Матери Беслана", члены которого постоянно говорят о преступном бездействии руководства штаба... И в этом контексте у властей Северной Осетии есть немногим более месяца для того, чтобы снять напряжение. В противном случае никто не может гарантировать, что результаты ситуационной экспертизы не повлекут за собой определенных последствий, которые вообще-то совсем не входят в планы президента.

Ведь, в сущности, главные выводы из позорного провала в Беслане были сделаны: началась организационная перестройка работы правоохранительных органов и силовых структур, разработаны планы совместных действий в случае возникновений ЧП, и планы эти уже начали реализовываться на практике, например, во время атаки боевиков в Нальчике. И на самом деле именно эта работа, нацеленная на предупреждение новых трагедий, является гораздо более важной, нежели наказание за прежние промахи.

А что касается реконструкции того, что на самом деле происходило в дни бесланской трагедии, то тут каждый может выстраивать собственные сценарии, как говорят, в меру своей испорченности. Но ожидать от кого бы то ни было предъявления полной правды о том, как развивались события в самом Беслане, в Северной Осетии, Ингушетии, Чечне, Москве, Лондоне и проч. было бы верхом наивности, поскольку на ситуацию влияло такое множество различных факторов, что этой полной правды, скорее всего, не знает никто.

Версия для печати