09.06.2017 | Игорь Бунин

Франция накануне парламентских выборов: Макрон на пути к абсолютной власти

Во Франции 11 и 18 июня 2017 года состоятся парламентские выборы. Для Эммануэля Макрона, нового президента Франции, это главное испытание, которое определит его политическое будущее. Если его партия «Вперед, Республика!» получит большинство в парламенте, то новый президент сможет править, не опираясь на поддержку левоцентристских или правоцентристских группировок. Он сможет даже не учитывать мнение своего союзника – центристской партии MoDem, возглавляемой Франсуа Байру.

Первоначально только сам Макрон был уверен в победе на парламентских выборах, и даже его верные сторонники не надеялись на подобную перспективу. Но за десять дней до первого тура все опросы давали партии «Вперед, Республика!» внушительное большинство на парламентских выборах. По опросу социологической службы OpinionWay для газеты Les Echos, 1 июня 2017 года 29% французов собирались голосовать за партию Макрона (рост на два процентных пункта с 18 мая), что гарантировало от 335 до 355 мест в Национальном собрании (при большинстве 289 депутатов из 577). Harris interactive, другой социологический центр, обещает союзу партий «Вперед, Республика!» и MoDem 31% голосов и от 330 до 360 депутатов. По опросу социологического института IPSOS для политологического центра CEVIPOF и газеты Le Monde, проведенного в первых числах июня, президентская коалиция получает в первом туре 31% голосов и завоевывает от 395 до 425 мест в Национальном собрании. Причем именно электорат Макрона в наибольшей степени уверен в своем политическим выборе: 71% избирателей президентского блока заявили, что приняли окончательное решение (а среди всех избирателей лишь 64% не сомневаются в своем выборе). Если Макрон добьется такого результата, то он получит рекордное большинство для современной Франции (в 2002 году после победы Жака Ширака и парламентских выборов Союз народного движения, предшественник Республиканской партии, располагал 365 депутатами).

Логика парламентских выборов

В своей программе Макрон обещал ввести в избирательную систему элементы пропорциональности, но именно мажоритарные выборы в два тура обычно обеспечивали успех вновь избранному президенту (Миттерану в 1981 году, Шираку в 2002, Саркози в 2007, Олланду в 2012). Партии вновь избранных президентов получали на парламентских выборах дополнительные бонусы благодаря ощущению электората, что игра уже сыграна, и возникновению «дифференцированного абсентеизма». На этих выборах явка обычно резко снижается (в 2012 году доля воздержавшихся достигла 42,7%), и в большей мере за счет проигравших. Напротив, избиратели победителя готовы и дальше поддерживать своего кандидата. Например, по данным IPSOS, сейчас 61% опрошенных собираются участвовать в выборах, в том числе 75% электората «Вперед, Республика!» и лишь 63% избирателей Национального фронта.

По закону во второй тур выходят два победителя первого тура и те кандидаты, которые получили не менее 12,5% голосов зарегистрированных избирателей, что при этом уровне явки предполагает результат по крайней мере 21% голосов. При среднем числе кандидатов на округ 14 человек добиться такого успеха сразу трем кандидатам весьма сложно. По опросу OpinionWay, явка будет еще ниже – всего 55%, и для выхода во второй тур потребуется еще больший процент голосов. В силу этого обстоятельства доля округов с тремя кандидатами во втором туре будет не очень велика. Газета Le Monde отмечала: «В отличие от парламентских выборов 1997 года, во время которых было до сотни вторых туров с тремя кандидатами, сейчас округа, в которых социалистическая партия или «Республиканцы» смогут воспользоваться конкуренцией трех кандидатов, будут крайне редки».

Парламентские выборы 2017 года необычны по многим параметрам: президентом стал представитель движения, которое существует всего-навсего один год, кандидат крайне правой партии вышла во второй тур, традиционные партии, сменявшие друг друга у власти, находятся в глубоком кризисе, на крайне левом фланге появилось движение «Непокоренная Франция!», чей кандидат набрал почти 20% голосов. Но главной характеристикой этих выборов является завершение традиционной парадигмы Пятой республики, когда правоцентристскую коалицию сменяла левоцентристская (первая находилась у власти десять раз, вторая всего четыре). И это порождало ситуацию, когда нормой второго тура была биполяризация, конкуренция левого и правого кандидатов.

Парламентский корпус ожидает глубокое обновление, вполне сопоставимое с выборами 1958 года, периодом возвращения Шарля де Голля и установления Пятой республики. Исследование IFOP показывает, что одним из важнейших мотивов голосования является стремление покончить с прежней политической системой и с традиционной элитой. В округах, где выдвинуты кандидаты «Вперед, Республика!», 65% опрошенных не хотят переизбрания прежнего депутата, независимо от того, кого он представляет, – социалистическую или Республиканскую партию. К стремлению покончить с прежней элитой добавился эффект закона от 14 февраля 2014 года, запрещающий депутатам совмещать свой мандат с постом в исполнительной власти в местных органах власти (мэров, замов мэра, президентов или вице-президентов местных советов различных уровней). В нынешнем Национальном собрании 82% депутатов имели какие-то посты в исполнительных органах на местном уровне. Двести нынешних депутатов решили не участвовать в парламентских выборах, зачастую предпочитая просто сохранить свои позиции в местных органах управления (в том числе 80 депутатов Социалистической партии).

Будущая победа президентской коалиции основывается на нескольких факторах. Во-первых, на существенном разрыве между «Вперед, Республика!» (31% голосов) и Республиканской партией (22%). Если брать только те округа, в которых присутствуют кандидаты обеих партий, то разрыв еще больше – 33% на 21% (опрос IPSOS). Во-вторых, у партии Макрона практически нет слабых зон, в которых они были бы уязвимы. Результат «Вперед, Республика!» практически равномерно распределяется по всей территории Франции. Третий фактор фактически вытекает из двух предыдущих: даже в зонах силы своих конкурентов кандидаты президентского блока чаще всего являются победителями первого тура или незначительно отстают от них. Поэтому традиционные бонусы нотаблей, постоянно избиравшихся в своих округах, срабатывают слабо.

И, наконец, принципиально новое явление: «Вперед, Республика!» находится в центре политической системы. До одной пятой электората Франсуа Фийона и Жан-Люка Меланшона и около четверти избирателей Бенуа Амона собираются голосовать за президентский блок. Для 40% правых избирателей и 32% электората ФСП, 19% партии зеленых и даже 14% избирателей «Непокоренной Франции!» вторым электоральным выбором является голосование за кандидатов Макрона (опрос IPSOS). И в зависимости от конфигурации второго тура, будь это дуэль с социалистами, республиканцами или фронтистами, кандидатов Макрона будут поддерживать или левые избиратели, или правые, или даже те и другие, тем самым обеспечивая победу президентскому блоку. В случае дуэли во втором туре между кандидатом Макрона и республиканцами 74% избирателей Соцпартии поддержат макрониста и только 6% кандидата Республиканской партии. В случае дуэли между социалистом и кандидатом Макрона 64% республиканцев отдадут свой голос представителю президентского блока и только 6% кандидату ФСП. «Во втором туре «Вперед, Республика!» втягивает, как мощный пылесос, голоса кандидатов Социалистической и Республиканской партии, проигравших в первом туре», – пишет французский политолог Доминик Рейни.

Тактика Макрона

Сразу же после президентских выборов никакой макрономании во французском обществе не возникало. Согласно опросу, проведенному в середине мая социологическим институтом ELABE, французы не были готовы с закрытыми глазами доверять новой власти: Макрону доверяли 45% опрошенных, а не доверяли 46%. Если сравнить с состоянием общественного мнения сразу после президентских выборов у предшественников Макрона, то выясняется значительное отставание нового президента: в 2012 году 58% опрошенных доверяли Олланду, в 2007-м 59% – Саркози, в 1995 году 63% – Шираку. Если прежним президентам было фактически гарантировано «состояние благодати» первых ста дней, которое они, правда, быстро теряли, то отношение французов к Макрону было гораздо более рациональное и критичное. Согласно фокус-группам, проведенным институтом общественного мнения ВVA 24 мая, это отношение можно назвать прежде всего «выжидательным».

Новому президенту приходится в буквальном смысле вырывать у французов необходимую ему поддержку. Все политические комментаторы говорят, что после президентских выборов Макрон практически не совершил ни одной ошибки. Начал он c того, что переименовал движение «В путь!» в партию «Вперед, Республика!», создав сумятицу в головах избирателей РП. Журнал Le Point писал: «Ощипав перья социалистической птичке, Макрон начал разделывать шкуру республиканского теленка, который чувствует себя не очень хорошо».

Потом Макрон выбрал в качестве премьер-министра Эдуарда Филиппа, мэра Гавра и альтер-эго Алена Жюппе, бывшего премьер-министра, мэра Бордо и самого популярного в настоящее время политика Франции. Филипп возглавлял кампанию Жюппе во время первичных выборов. Филипп сразу же призвал преодолеть «смертоносный раскол» между левыми и правыми. Согласно опросу, проведенному институтом Harris сразу же после назначения, 47% сторонников Республиканской партии одобрили назначение Филиппа. 88% избирателей РП желали, чтобы «Республиканцы» вошли в правительство. Реагируя на этот запрос, Макрон включил в свое правительство в качестве министра экономики Брюно Ле Мэра, бывшего министра сельского хозяйства в правительстве Саркози, а Жеральд Дарманен, другой член кабинета Саркози, стал министром государственной политики и госбюджета. Оба республиканца возглавили экономические министерства, то есть самый сложный участок работы правительства.

Правым весьма сложно критиковать правительство: за исключением бывшего министра обороны Ле Дриана, весьма популярного во Франции, в нем нет бывших министров Олланда, а те социалисты, которых Макрон пригласил, принадлежат к либеральному крылу Соцпартии. Программы двух партий – «Республиканцев» и «Вперед, Республика!» – отличаются лишь деталями, а после корректив, внесенных новым руководством РП в либеральную программу Франсуа Фийона, составленную в духе тэтчеризма, вообще стали практически неразличимыми. Первые меры Макрона направлены прежде всего на завоевание правоцентристского электората: от возобновления диалога с Москвой до либерального проекта реформы Трудового кодекса. Даже правые социалисты недовольны «авторитарной реформой трудового законодательства».

В новом правительстве были соблюдены половозрастные пропорции и соотношение между представителями гражданского общества и профессиональными политиками, между политическим опытом и новыми лицами. Согласно фокус-группам, проведенным BVA, французы довольны разнообразием состава правительства. По опросу ELABE, 51% удовлетворены составом нового правительства, а 65% думают, что команда Филиппа воплощает «обновление» власти, и 54% верят в ее эффективность.

Политика «протянутой руки» Макрона вызвала позитивный отклик в правоцентристской коалиции, особенно среди центристов из Союза демократов и независимых (СДИ) и сторонников Жюппе. Они призвали положительно ответить на политику «протянутой руки», и на их призыв уже откликнулись двести руководителей различного уровня РП. Их явно не устраивала стратегия «фронтальной оппозиции», первоначально разработанная руководством Республиканской партии. Опасаясь раскола, руководство республиканцев отказалось от военной терминологии, пообещало «мирное сосуществование» в случае своей победы на парламентских выборах или начать переговоры с правительством в случае поражения.

Макрон и Филипп нашли подход к этой группе республиканцев. Они не выдвинули в 51 округе кандидатов от партии «Вперед, Республика!», тем самым дав возможность победить будущим союзникам из Соцпартии (в том числе самому Вальсу, Мариам эль-Хомри, занимавшей пост министра труда, и ряду других бывших министров правительства Олланда) и кандидатам правоцентристской коалиции (в 20 округах). И на листовках многих кандидатов ФСП или РП появляются надписи «Президентское большинство». С помощью всех этих шагов Макрон получил широкую поддержку избирателей и Республиканской, и Социалистической партии. По данным IFOP, 85% электората Соцпартии и 65% сторонников Республиканской одобрили вхождение своих политиков в правительство. Только 24% республиканцев желают, чтобы их партия перешла в оппозицию к Макрону, 24% хотели бы, чтобы она его поддержала, а 50% – чтобы меняла свою позицию в зависимости от рассматриваемого законопроекта. Что касается социалистов, то 44% хотели бы, чтобы их партия поддержала правительство, и лишь 10% – перешла в оппозицию.

«Операция по обольщению»

Макрон сразу же начал «операцию по обольщению французов». В своих размышлениях о природе власти Макрон предполагает, что необходимо проявлять власть как король («быть Юпитером»), восстановив вертикаль, авторитет и даже «сакральность королевской власти», одновременно стараясь быть ближе к народу. Первой функции (юпитерской) соответствовали действия Макрона на международной арене (НАТО в Брюсселе, G7 на Сицилии, королевский прием Путина в Версале), не говоря о мелких, но важных деталях (армрестлинг с Трампом, который французский президент назвал «символическим», или игра слов после выхода США из Парижского соглашения в его интернет-сообщении: «Make our planet great again», которое твитнули сотни тысяч раз). Одновременно Макрон играет на патерналистских струнах: «Меня не удастся запереть в Елисейском дворце». После международных встреч он отправился на верфь в Сен-Назар с заказом на 4,5 млрд евро на четыре новых теплохода и провел в этом регионе два дня, ночуя в префектуре и встречаясь с местными депутатами. По заявлению Елисейского дворца, двухдневные визиты в регионы станут стандартным правилом для президента, что позволит ему сохранить постоянную связь с обществом.

Ложкой дегтя для президента Франции стало дело министра Ришара Феррана и одного из руководителей движения «Вперед, Республика!», возглавлявшего штаб избирательной кампании. Французская пресса обвинила его в сделках с недвижимостью, чрезвычайно «мутных». Расследование, как и в деле Фийона, начал сатирический журнал Canard Enchainé, но потом подключились и другие органы прессы. Судебные органы первоначально не нашли в этом деле криминала, но по мере развертывания скандала пришлось дать задний ход, и прокуратура города Бреста начала предварительное расследование. Макрон устранился от этого дела, заявив, что он не вмешивается в судебную сферу, но постоянно подчеркивал свое доверие Ришар Феррану. Это дело разворачивается на фоне обвинений семи других кандидатов партии «Вперед, Республика!» в различных мелких грешках. Одновременно министр юстиции Байру внес законопроект о «морализации политической жизни», который предусматривает более строгий контроль над финансовыми операциями политиков. Эта операция «чистые руки» должна стать первой реформой новой легислатуры и явно входит в противоречие с делом Феррана. Но все политические комментаторы уверены в том, что дело Феррана не окажет существенного эффекта на избирательный процесс, хотя и может иметь долгосрочные последствия. Французы хотели бы большей транспарентности политической жизни и «морального» поведения политиков; для них честность является важным критерием политического выбора. Но отнюдь не решающим: идеология и политические привязанности важнее моральных принципов. Поэтому в опросах незаметно отторжение кандидатов партии Макрона.

Складывается впечатление, что Макрон добился «состояния благодати» своими действиями во время избирательной кампании, в возможность которого он первоначально не верил («Я не верю в первые сто дней», – говорил он накануне второго тура президентских выборов). По данным IPSOS, 50% думают, что он реально хочет изменить ситуацию во Франции (только 17% – нет); 49% считают его «храбрым политиком» (16% – нет); 48% предполагают, что он способен осуществлять президентские функции (18% – нет); 46% испытывают к нему «симпатию» (19% – нет). Конечно, в образе Макрона есть негативные черты: например, только 24% думают, что он понимает проблемы простых людей (35% – «не понимает»); лишь 30% верят, что он «правдивый политик» (26% – не верят); совсем немного (21%) считают, что он уже доказал свою эффективность (36% – не доказал). Однако в целом перелом произошел. Во время президентской кампании CEVIPOF задавал вопрос: «Насколько вы любите того или иного кандидата?» В любви к Макрону признались 25% опрошенных (47% отказали ему в этом чувстве), к Жан-Люку Меланшону – 25% (соответственно 49%) и даже к Марин Ле Пен – 23% (отсутствие любви проявили 62% французов). Сегодня о своей любви к Макрону уже заявили 37% опрошенных (29% настроены враждебно), тогда как Меланшона любят только 20% (53% не любят), а мадам Ле Пен пользуется любовью 21% опрошенных (64% относятся негативно).

Трансформация партийной системы

По мнению многих журналистов, Макрон фактически взорвал две правящие во Франции партии – Республиканскую и Соцпартию.

Республиканская партия раскололась на три фракции. Сторонники Алена Жюппе и Бруно Ле Мэра «готовы работать» с правительством Макрона и в правительстве Макрона. Есть группа жестких оппозиционеров во главе с председателем совета региона Овернь – Рона – Альпы Лораном Вокье, стремящихся воплощать «сильную, народную и социальную правую» фракцию. Наконец, есть «конструктивная оппозиция», которая желает успеха Макрону, но не хочет участвовать в правительстве. Ее возглавляют председатель совета региона Верхняя Франция Ксавье Бертан и председатель совета региона Иль-де-Франс Валери Пекресс. Главным аргументом «конструктивной» оппозиции является тезис, что масштабная победа партии «Вперед, Республика!» приведет к фактическому установлению однопартийного режима, лишенного плюрализма и конструктивной критики. С точки зрения «конструктивных» политиков, Макрону следует опираться и на автономную группу правоцентристских депутатов, которые обеспечили бы «равновесие его политики».

Избирательную кампанию «Республиканцев» возглавляет сенатор и мэр города Труа Франсуа Баруэн, который сам в кампании не участвует и фактически заранее признал поражение. В частной беседе он выражает крайний пессимизм: «Мы прокляты вплоть до тринадцатого поколения». Сначала он играл в оппозицию, потом вдруг заявил, что готов «разделить ответственность» с президентом. Партия не способна найти привлекательных лозунгов и ограничивается тем, что предлагает «не выдавать Макрону незаполненных бланков с подписью», то есть сохранить возможность контроля над действиями правительства. Только дело Феррана дает «Республиканцам» какую-то надежду, и они пытаются играть на противоречиях между декларациями и реальным поведением. Кристиан Жакоб, один из жестких оппозиционеров, заявил: «Премьер-министр нам объяснил, что все министры прошли через сканер. Но, может быть, сканер сломался, или у господина Филиппа что-то со зрением». Скорее всего, итоговый результат будет весьма печальным: CEVIPOF обещает Республиканской партии всего 95–115 мест, тогда как в предыдущей легислатуре в правоцентристскую коалицию входили 226 депутатов.

Еще более печальна судьба Социалистической партии, которую, возможно, ждет «клиническая смерть». Жан-Кристоф Камбаделис, первый секретарь Соцпартии, уверяет, что после второго тура президентских выборов «партия Эпинэ умрет» и ее надо будет полностью переформатировать. Стефан Ле Фолл, бывший пресс-секретарь правительства социалистов, говорит, что «наступает конец партии в ее нынешнем виде и надо будет изобретать что-то новое». Наиболее категоричен Мануэль Вальс, который утверждает, что «наступил конец Соцпартии». «Нас, – говорит Вальс, – ничто не объединяет, когда мы находимся у власти». По прогнозу CEVIPOF, социалисты получат 25–35 мест в парламенте, что почти в два раза меньше, чем в 1993 году, в нижней точке падения Соцпартии (52 депутата). Активисты разбегаются, деньги кончились, каждый из кандидатов ведет собственную кампанию: одни пытаются «прилепиться» к президентскому большинству, другие, напротив, атакуют партию Макрона. Камбаделис даже не уверен, что партия сумеет сформировать парламентскую группу из 15 депутатов.

Не лучше обстоят дела у Меланшона. «Непокоренная Франция!» оказалась не на той высоте, на которую он рассчитывал: рейтинг движения опустился до 11%, тогда как сам Меланшон получил 19,6 %; союз с коммунистами разорван, и они выставили кандидатов во всех округах. CEVIPOF предполагает, что движение Меланшона может получить 20–25 мест, но, скорее всего, его результат будет хуже. Меланшон пока может расстаться с надеждой создать во Франции «Сиризу» или Podemos.

Но и Национальный фронт, несмотря на то что Марин Ле Пен вышла во второй тур президентских выборов и в 45 округах опередила Макрона, оказался в кризисе. Обострился конфликт между двумя течениями Национального фронта – «национальными республиканцами» во главе с Флорианом Филиппо, вице-президентом партии и правой рукой Марин Ле Пен, который выступает за «суверенизацию» Франции, выход из ЕС, возвращение к франку, отказ от политических союзов с другими правыми партиями, сильную социальную политику, обеспечивающую поддержку низкооплачиваемых категорий, и течением «либеральных консерваторов», которых раньше возглавляла Марион Марешаль Ле Пен, племянница Марин Ле Пен, требовавшая большего либерализма, меньшей левизны в социально-политической сфере, установления союзнических отношений с правыми партиями и более консервативной политики в общественных отношениях (с ориентацией на интегральный католицизм). Марешаль Ле Пен решила уйти из политики, хотя, видимо, временно. По всем опросам, ее идеология доминирует в Национальном фронте, а Филиппо считают виновным в поражении НФ на президентских выборах. Сам Филиппо после съезда НФ может также покинуть партию и попытаться создать свою партийную структуру. Он уже организовал ассоциацию «Патриоты» вне рамок партийных структур. Может быть разрушено то симбиотическое образование, в котором стратегия Филиппо обеспечивала голоса рабочих и служащих, испытывающих процесс падения социального статуса и недовольных всеми видами глобализации, а деятельность Марешаль Ле Пен привлекала голоса консервативных избирателей, недовольных иммиграцией, «браком для всех», атмосферой толерантности и воинственно настроенных по отношению к исламу и мусульманам. Кроме того, восстановился Республиканский фронт, и во втором туре все партии будут призывать голосовать против кандидатов НФ. С учетом всех этих факторов СEVIPOF прогнозирует НФ 5–15 депутатских мест, что явно не отвечает амбициям Марин Ле Пен.

Политические катаклизмы, которые вызвала победа Эммануэля Макрона, вполне сопоставимы с приходом к власти Шарля де Голля и становлением Пятой республики. Макрону удалось добиться «состояния благодати» первых ста дней и приступить к реформам. В течение первых 18 месяцев своего правления французский президент собирается провести через парламент шесть реформ в социальной сфере. Он начал с самой сложной и конфликтной из них – реформы Трудового кодекса. Пока реакция на нее относительно спокойная, особенно если сравнивать с волной забастовок и демонстраций, которые шли в период прохождения через Национальное собрание «закона эль-Хомри» по изменению трудового законодательства в 2016 году. Можно сказать, что Макрон стал тефлоновым президентом, судя по спокойной реакции избирателей на «дело Феррана» и позициям профсоюзов, которые просто парализованы правительственным законопроектом. Вопрос заключается в том, сможет ли французское общество, отказавшись от традиционного водораздела на левых и правых, принять на относительно долгий период новую политическую конструкцию и согласиться на реформы, которые ломают привычный образ жизни и покушаются на давно завоеванные социальные позиции.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Оригинал материала опубликован на сайте Carnegie.ru

Версия для печати