10.07.2017 | Татьяна Становая

В надежде на «химию»: итоги первой встречи Путина и Трампа

На полях саммита G20 в Гамбурге 7 июля президент России Владимир Путин впервые встретился с американским коллегой Дональдом Трампом. Подготовка к этой встрече затянулась настолько, что ее непроведение или проведение в коротком формате выглядело бы уже неприличным. В этом смысле сам факт встречи и его предыстория оказались существенней результатов переговоров. По ее итогам были приняты конкретные решения, а госсекретарь Рекс Тиллерсон заявил о позитивной «химии» между двумя лидерами.

Сразу после избрания Дональда Трампа и нарастания эйфории в российском руководстве по поводу возможностей заключения российской-американской «Большой сделки», о которой во время выборов говорил Трамп, процесс подготовки первой встречи лидеров двух стран столкнулся с двумя ключевыми проблемами. Причём обе эти проблемы далеки от своего разрешения и сегодня.

Проблема первая – это громкое расследование внутри США темы возможного влияния России на ход избирательной кампании. Увольнение директора ФБР Джеймса Коми, воспринятое американским истеблишментом как попытка Белого дома помешать этому расследованию, подозрения о возможных интересах Трампа и его бизнеса в России, скандалы, связанные с нелегальными контактами ключевых людей из его администрации с российской стороной, наконец, резонансная история о якобы переданной Трампом Сергею Лаврову в рамках его визита в Вашингтон некой секретной информации, подставляющей информаторов Израиля в ИГИЛ (запрещена в России) – все это значительно сузило окно возможностей в диалоге Кремля и Белого дома. Со временем «российский риск» президентству Трампа нарастал с такой скоростью, что встал вопрос о том, насколько целесообразно вообще встречаться с Путиным. В США в повестку дня ворвался вопрос об импичменте (чему содействовало назначение бывшего директора ФБР 72-летнего Роберта Мюллера спецпрокурором по расследованию возможных «попыток вмешательства правительства России в президентские выборы 2016 года»), а Белый дом столкнулся с угрозой урезания полномочий в международной политике (прежде всего, в отношении политики санкций, что выразилось в соответствующей законодательной инициативе Конгресса). Трампу пришлось и приходится постоянно доказывать, что он способен проводить жёсткую политику по отношению к России: были предоставлены все гарантии выполнения обязательств США по НАТО, против России были введены новые санкции, зазвучала жёсткая риторика по украинской и сирийской проблематике.

The Times писали, что встреча представляет собой большую проблему для Белого дома. Расследования по поводу предполагаемого вмешательства России в американские выборы и контактов штаба Трампа означают, что любое предложение уступок, например, по санкциям в связи с событиями на Украине, будет использовано оппонентами Трампа.

Проблема вторая, часто недооценённая, это отсутствие внятной внешнеполитической стратегии нового президента США. Тезис о «Большой сделке», как оказалось на практике, никем проработан не был и носил по большей части спекулятивно-политический характер, связанный с необходимостью противопоставить Хиллари Клинтон в ходе выборов некий альтернативный внешнеполитический проект по России. Идея «Большой сделки» должна была подчёркивать неэффективность и деструктивность подхода Клинтон, но на деле она оказалась «пустышкой». Реальная политика Белого дома стала волатильной, хаотичной и лишённой стратегической составлявшей, что вскоре привело к первому испытанию двусторонних отношений: обострению сирийского кризиса после химической атаки в Идлибе. США ответили ракетным обстрелом аэродрома правительственных сил, что стало и первым ударом по перспективам наладить отношения с Россией.

На этом фоне в России инициативу по подготовке к первой встрече полностью передали в руки США и терпеливо ждали. Сначала расчёт строился на надежде, что политическая кампания против России в США уляжется. Затем к этим ожиданиям добавились и концептуальные разногласия: по химической атаке в Сирии, по судьбе Башара Асада, новым санкциям против России, отношению к Ирану, восприятию НАТО. В ряде принципиально значимых вопросов администрация Дональда Трампа начала проводить линию даже более жёсткую, чем Барак Обама, при котором, как говорила Москва, отношения достигли дна.

Попытка договориться по-тихому тоже оказалась противоречивой, несмотря на активные контакты. В апреле Кремль принимал госсекретаря Рекса Тиллерсона, встреча была омрачена разногласиями по химической атаке в Сирии; затем Белый дом принимал Сергея Лаврова, но и тут не обошлось без скандалов (Трампа обвинили в сливе «секретной информации»). Казалось бы, удалось восстановить диалог начальников Генштабов, которые дважды встречались лично, но полноценного возвращения к прежней практике обмена военной информацией по Сирии так и не произошло. Наконец, в мае Сергей Рябков и Томас Шэннон провели первую встречу рабочей группы по устранению «проблемных точек», но уже вторая была сорвана Москвой в знак протеста против новых санкций.

На конец июня ожидания Москвы окончательно снизились. Помощник президента Юрий Ушаков на «Примаковских чтениях» отмечал, что российская сторона готова подождать, пока «внутриамериканские страсти улягутся». «Но такое топтание на месте все-таки считаем непозволительным, ведь на кон поставлены не только проблемы России и США, но и вызовы мирового масштаба», — сказал Ушаков. Он добавил, что, если США будут продолжать вести себя «вызывающе, в антироссийской манере», то от этого никто не выиграет. ​Ушаков добавил, что конгресс делает все возможное, чтобы помешать президенту Дональду Трампу нормализовать отношения с Россией.

В итоге уже к концу июня Кремль начал играть на повышение ставок: Песков указывал, что идёт работа по поиску свободного времени в плотном графике Путина на саммите G20, в то время как Белый дом уже откровенно говорил, что принципиально о встрече договорённость достигнута. На этом фоне едва ли самым серьёзным дипломатическим успехом было воспринято согласие Вашингтона провести полноценную встречу в Гамбурге («сидячую», как потом гордо заявит Дмитрий Песков).

Негативного фона к событию добавило и выступление Дональда Трампа в Польше. Проведя переговоры с президентом республики Анджеем Дудой, американский лидер назвал поведение России в Восточной Европе дестабилизирующим, а также потребовал отказаться от «поддержки враждебных режимов, включая Сирию и Иран». «Мы не согласны с таким подходом», - сказал журналистам пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

Наконец, уже в преддверии встречи стороны признавали, что не понимают намерений друг друга. Об этом, в частности, говорил Рекс Тиллерсон, а его коллега Сергей Лавров признал, что был удивлён предложением госсекретаря по бесполетным зонам в Сирии и не понимает, что за этим стоит. Путин на фоне такого непонимания прибег к помощи своего давнего знакомого, бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера, который прилетел специально в Москву 29 июня. Сам Киссенджер пытался предложить администрации Трампа свои посреднические услуги, обсуждалось также и его предложение назначить американским послом в Москве Тома Грэма. Однако нынешнего влияния бывшего госсекретаря для подобного арбитража уже не хватает.

Нарастала для России острота и другой проблемы – закрытия загородных резиденций посольства России в штатах Нью-Йорк и Мэриленд. В декабре 2016 года власти США выслали из страны 35 российских дипломатов и членов их семей и закрыли резиденции посольства. Тогда власти России воздержались от применения «зеркальных» ответных мер в ожидании решения вопроса после вступления в должность избранного президента США Дональда Трампа. Накануне встречи Трампа и Путина Дмитрий Песков заявил, что российские власти уже теряют терпение. При этом вопрос не удалось обсудить на уровне внешнеполитических ведомств: переговоры были сорваны в конце июня сразу после принятия Белым домом новых санкций в отношении России. 28 июня официальный представитель российского МИДа Мария Захарова сообщила в интервью телеканалу «Россия 1» о подготовке ответных мер, отметив, что они будут иметь «очень солидную базу». «Это, как вы понимаете, не будет решаться только в Министерстве иностранных дел», — добавила Захарова. В мае дипломатические источники газеты «Коммерсантъ» сообщили, что в качестве ответа на действия Вашингтона Москва может изъять американскую дипломатическую собственность в России. «Если выход из ситуации не будет найден и после июльской встречи [президента России] Владимира Путина и [президента США] Дональда Трампа, то РФ всерьез задумается над введением ответных зеркальных мер», — рассказали собеседники газеты.

На этом фоне ожидания были крайне занижены, а результаты, которые трудно назвать прорывом, выглядели весьма богато. Переговоры длились значительно дольше запланированного: 2 часа и 20 минут вместо 35 минут. Впрочем, американская сторона организовала «утечку» в New York Times, из которой следует, что почти 40 минут обсуждалось предполагаемое вмешательство России в выборы в США. Причем беседа двух лидеров на эту тему была напряженной, президенты спорили, а Путин «громко требовал доказательств от президента», которые бы подтверждали влияние Москвы на выборы 2016 года. Инициатива закрыть тему и перейти к обсуждению других вопросов исходила от американского лидера.

По итогам Тиллерсон и Лавров провели пресс-конференции, где каждый трактовал этот сюжет в свою пользу. Так, Лавров отметил, что Путин заверил Трампа в том, что РФ не вмешивалась в выборы президента США осенью 2016 года, а Трамп принял заверения Путина. Однако Тиллерсон отметил, что на встрече Трамп «неоднократно надавил» на российского президента по этой проблеме, но последний отверг факт вмешательства.

В то же время успехом можно назвать создание двусторонних рабочих групп по таким вопросам как борьба с терроризмом, хакерами и кибербезопасность. В то же время тут важно отметить, что в США уже определились с фигурой спецпредставителя Госдепа по Украине. Им станет Курт Волкер, ближайший соратник сенатора Маккейна – непримиримого жёсткого критика России. «Было условлено создать канал между представителем РФ и американским представителем для того, чтобы использовать эту возможность для продвижения урегулирования на основе Минских договоренностей с учетом потенциала контактной группы и нормандского формата», - заявил по итогам встречи Лавров.

В центре внимания была также проблема Сирии: позиция США тут действительно несколько смягчилась. С одной стороны, США продолжают настаивать на том, что у Сирии при режиме Башара Асада нет будущего, но, с другой стороны, вопрос о его уходе сейчас не ставится – хотя Тиллерсон особо дал понять, что США не рассматривают долгосрочного сохранения у власти не только Асада, но и членов его семьи. По словам Лаврова, в пятницу в Омане завершили работу эксперты Иордании, России и США и согласовали меморандум о зоне деэскалации Сирии. В этой зоне будет действовать режим прекращения огня с 12:00 9 июля по сирийскому времени. «США и Россия взяли на себя обязательства обеспечить соблюдение режима прекращения огня всеми группировками, которые там находятся. Обеспечивается также гуманитарный доступ и налаживается контакт между оппозиционерами и мониторинговым центром, который создается в столице Иордании», - пояснил Лавров. На первых порах безопасность вокруг зоны деэскалации будет обеспечиваться силами и средствами российской военной полиции при координации с американцами и иорданцами, отметил Лавров на пресс-конференции.

Настроения после встречи были скорее позитивные с обеих сторон. Рекс Тиллерсон заявил, что «был такой уровень вовлеченности и обмена мнениями, что никто из них не хотел останавливаться. Люди заглядывали за дверь переговорной комнаты. В какой-то момент они даже отправили первую леди посмотреть, сможет ли она нас оттуда выудить. Очевидно, она не смогла это сделать», - рассказал Тиллерсон. «Это была чрезвычайно важная встреча. У нас есть столько тем для обсуждения и это хороший старт», - добавил глава американского внешнеполитического ведомства. Тиллерсон сообщил, что «встреча была очень конструктивной». «Оба лидера, я бы сказал, сошлись очень быстро. Ясно, что между ними сложилась позитивная химия», - подчеркнул глава Госдепа.

В то же время оппоненты Трампа внутри США подвергли встречу резкой критике. Экс-представитель Госдепартамента Джен Псаки считает, что Трамп «попал в ловушку» Путина. Она отметила, что у российской делегации на все случаи были предусмотрены вопросы, в отличие от американских оппонентов, которые не обладали конкретным планом. Сенатор-республиканец Линдси Грэм назвал встречу «губительной». Также он высказался по поводу создания спецгруппы США и России по кибербезопасности, посчитав ее провальной. «Это не самая глупая идея, которую я когда-либо слышал, но она довольно близка к этому», - подчеркнул Грэм. В этих условиях Трамп в своем Twitter заявил, что факт обсуждения в Гамбурге с Путиным создания рабочей группы информационной безопасности не означает, что она будет создана. По его словам, то, что она обсуждалась, не означает, что «я верю в возможность ее создания».

Завершение первых переговоров Дональда Трампа и Владимира Путина дало основания для надежд: стороны как минимум нашли возможность уделить большое внимание важным для обеих сторон проблемам, а также сумели достичь и конкретных результатов. Можно также говорить и об установлении благоприятного межличностного контакта. Однако два ключевых ограничителя для развития двусторонних отношений – давление на Трампа внутри США и хаотичность внешнеполитической линии – остаются критично значимыми испытаниями особенно для такого хрупкого успеха. Причём все позитивные результаты кажутся не только обратимыми, но и чрезвычайно зависимыми от механизмов их реализации, для развития которых обеим сторонам предстоит приложить еще немало усилий.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати