04.08.2009 | Андрей Тарелин

Южноосетинский конфликт как водораздел российско-американских отношений

Короткий, но кровавый конфликт в Южной Осетии в августе прошлого года неожиданно для многих повлиял не только на ситуацию на постсоветском пространстве, но и привел к смене акцентов в отношениях России с США, да и с Западным сообществом в целом. Для того чтобы понять причину таких изменений, следует провести небольшую ретроспективу отношения американцев к России и ее месту в современном мире.

Как отмечал бывший посол США в Москве Джеймс Коллинз, американцы чаще всего воспринимали Россию как «problem to be fixed». В эпоху Холодной войны Россия (СССР) воспринималась исключительно как главная угроза национальным интересам США; на решение вопросов советского направления внешней политики США, как правило, бросались лучшие интеллектуальные кадры, советологом было быть почетно.

После окончания блокового противостояния ситуация резко изменилась. В середине 90-х гг., когда в основном была решена проблема советского ядерного наследия (Украина, Беларусь и Казахстан отказались от претензий на статус ЯГ, подписав протокол о присоединении к Договору СНВ-1) Россия резко упала в списке американских приоритетов. Американское внешнеполитическое сообщество стало воспринимать Россию как молодое демократическое государство, у которого было два варианта будущего: отказаться от великодержавных устремлений и стать законной (лучше даже сказать, законопослушной) частью западного сообщества или так и остаться больным человеком Европы, деградировать в failed state. Перелом наступил в 1998 году, с приходом августовского дефолта. США разочаровались итогами развития российского государства за первые семь лет его существования, на страницы американских СМИ стал выплескиваться исключительный негатив. Россия предстала в качестве мафиозного государства, раздираемого внутренними противоречиями.

Именно в 1998 году начинается процесс, продолжающийся до сегодняшнего дня – по мере постепенного усиления России в США нарастает критика в отношении ее внутренней, а затем и внешней политики. Так, в 1999 году Москва проводит новую чеченскую кампанию, гуманитарные недостатки которой активно муссируются западными СМИ.

Интересно отметить, что с конца 90-х США активизируют свою политику в СНГ. Вполне убедительным выглядит мнение о том, что такой интерес к постсоветскому пространству стал ответной реакцией на новую, более энергичную и лучше скоординированную политику Москвы. Россия пересмотрела свою долгосрочную стратегию и вместо попыток скрепить СНГ, приступила к выстраиванию более эффективных интеграционных объединений, таких как ЕВРАЗЭС и ЕЭП. США в ответ стали активно способствовать распространению «цветных демократических революций» и лоббировать вступление Грузии и Украины в Североатлантический альянс.

В августе 2008 г. разнонаправленные политические курсы России и США вошли в особенно жесткое противоречие, которое, среди прочих факторов, привело к южноосетинскому конфликту. К неожиданности американских политиков, реакция Москвы была своевременной, жесткой и эффективной. Отбросив грузинские войска, Россия убедительно показала (пожалуй, впервые в своей новейшей) свою готовность отставать свои интересы силовыми методами за пределами своих государственных границ. Таким образом, многим политикам пришлось взглянуть на Россию по-новому. Для американского политического сообщества стало ясным, что 1) Россия уже чувствует себя достаточно уверенно, чтобы пойти на заведомо непопулярные на Западе решения для защиты своих интересов и 2) у США нет действенных методов воздействия на Москву, таких, которые не являлись бы палкой о двух концах для самих Штатов.

Кроме всего прочего, южноосетинский конфликт способствовал дальнейшему разочарованию экспертного сообщества и простых американцев в администрации Дж.Буша. Стало очевидным, что политика Белого Дома оказалась слишком топорной, чтобы одновременно обеспечить интересы США и удержать Тбилиси от неоправданных шагов. Этот печальный опыт привел к тому, что новая администрация США уже не торопится заявлять о своей безоговорочной поддержке режима М.Саакашвили и особо подчеркивает, как показал недавний визит зам.госсекретаря Ф.Гордона, что не собирается осуществлять активного военного сотрудничества с Грузией. Политика Вашингтона в СНГ стала на порядок более аккуратной, в том числе в связи с пока успешным развитием процесса перезагрузки российско-американских отношений.Остается надеяться, что произошедшее кровопролитие отрезвляюще подействовало на всех основных факторов в СНГ. К сожалению, практика показывает, что кризисы и конфликты порой наилучшим способом высвечивают действительные сильные и слабые стороны внешней политики того или иного государства.

Андрей Тарелин – политический обозреватель

Версия для печати