20.09.2010 | Татьяна Становая

Испытание Москвой

На прошедшей неделе конфликт вокруг мэра Москвы стал главным политическим событием, пожалуй, всего президентского срока Дмитрия Медведева: это первая значимая проблема, по которой позиции президента и премьер-министра выглядят различными (хотя, и публичных оснований для вывода о наличии конфликта между двумя лидерами также пока нет). Судьба мэра Москвы стала первым серьезным испытанием для тандема, даже в большей степени, чем финансово-экономический кризис или лесные пожары.

Напомним, что две недели назад конфликт между президентом и мэром вышел в публичное пространство. Кремль жестко отреагировал на кампанию в московских СМИ, в которых говорилось о попытках команды Медведева дестабилизировать ситуацию в стране. Анонимный источник из администрации президента заявил, что попытки поссорить двух участников тандема не останутся без внимания. Вслед за этим на центральных телеканалах началась ответная кампания, в рамках которой критике подвергались мэр Москвы Юрий Лужков, а также его супруга, глава холдинга «Интеко» Елена Батурина. Ситуация оказалась совершенно уникальна для стабильного много лет политического режима, построенного на «вертикали» и живущего по жестким правилам игры для основных игроков. Конфликты внутри системы, если и возникали, то между «своими»: в 2007 году война между ФСБ и ФСКП, тогда же зародился конфликт между пропутинскими партиями «Единая Россия» и «Справедливая Россия», ранее – между «Газпромом» и «Роснефтью». Иными словами, конфликты были возможны внутри путинской элиты, но не за ее пределами: для остальных политический иммунитет был минимален, что снижало и конфликтный потенциал.

На партийном поле конфликты не выходили за рамки управляемых явлений: КПРФ по умолчанию придерживалась негласных правил (например, не критиковать премьера лично), а Кремль допускал модель управляемой многопартийности, что подразумевало доступ системных партий к медийным ресурсам. На уровне федеративных отношений также удалось практически полностью лишить губернаторский корпус политической инициативы. Некоторый всплеск самостоятельности в 2008 году (когда президенты Башкирии и Татарстана Муртаза Рахимов и Минтимер Шаймиев, а также московский мэр Юрий Лужков высказались за возвращение прямых выборов губернаторов) был почти сразу пресечен Кремлем: дискуссия была закрыта. При этом «вечные» главы Башкирии и Татарстана сегодня заменены на новых людей: в одном случае это была конфликтная ротация, во втором – более или менее мирная.

Однако все эти типы политических конфликтов – между властью и парламентской оппозицией, между губернаторами и федеральным центром – все они были типичны для ельцинского периода и первого года-двух путинского правления. После построения «вертикали» и целого набора политических реформ, возможности для таких конфликтов стали минимальны. Именно поэтому возвращение типичной стилистики конфликта 90-х годов в текущую (разумеется, сильно изменившуюся) реальность является пугающим для наблюдателей.

Проблема смены мэра Москвы по своей сложности далеко выходит за пределы обычного кадрового вопроса. Учитывая значимость Москвы в период выборов, вопрос о ротации всегда имел электоральный контекст. В 2011 году состоятся выборы в Госдуму, в марте 2012 – выборы президента. Сейчас набор политических и социально-экономических рисков растет из-за посткризисных явлений, неоднозначности электоральных последствий после беспрецедентно тяжелых пожаров на территории России, противоречий между различными группами влияния, снижение зависимости правящего режима исключительно от воли одного «национального лидера». До конца сейчас неясно, каков потенциал новых форм протеста, которые появились в последние два года: акции союза автомобилистов, «синих ведерок» и т.д. Набор этих рисков и новых для режима явлений, безусловно, является аргументом в пользу отказа от избыточных новых рискованных шагов, коим может показаться смена мэра Москвы. В этой ситуации важно проанализировать позиции и возможности основных сторон конфликта.

Позиция Кремля сейчас наиболее прозрачна, в то время как нет ясности относительно неформальных возможностей: как далеко Дмитрий Медведев готов идти в реализации имеющихся у него полномочий. Уже сейчас нет сомнений, что Кремль стоит за кампанией против мэра, целью которой может стать как его отставка, так и ослабление позиций в условиях предстоящего решения вопроса о продлении его полномочий или назначении преемника. Кремль также анонимно в СМИ дал понять, что вопрос о смене мэра находится в компетенции президента. Это было ответом на слова Лужкова, выражавшего намерение доработать до конца своего срока. На прошедшей неделе кампания продолжилась, и Медведев лично фигурировал в негативных для мэра новостях. Только сейчас стало известно, что президент еще в июле поручил генпрокурору Юрию Чайке разобраться с землями, предназначенными для дипломатических миссий и консульств, перешедших под контроль компаний, аффилированных с «Интеко». Медведев потребовал принять исчерпывающие меры, включая обращения с исками в суд. В самой мэрии отвечают, что федеральный центр не выполнял своих обязательств в отношении этих земель.

В минувшую субботу на НТВ был показан очередной негативный сюжет – на этот раз посвященный бизнесу Елены Батуриной – хотя накал кампании, похоже, постепенно уменьшается. По сообщению Юрия Чайки, проверка строительного комплекса Москвы на предмет поиска нарушений, которые показали в предыдущих телесюжетах, проводиться не будет. Против Лужкова выступили лидеры партий, «обиженных» в результате избирательной кампании в Мосгордуму: Владимир Жириновский, Сергей Миронов. Также с резким заявлением выступило «Правое дело», намеревавшееся принимать участие в тех выборах под антилужковскими лозунгами, но так и не выдвинувшее свой список.

Однако сам факт, что Кремль не использует имеющиеся полномочия для смещения мэра, а кампания построена на сильной эмоциональной основе, говорит скорее о том, что Медведев не может принимать решение без участия Путина. При этом для Медведева подобные конфликты уже не в новинку. За последние два года можно назвать три такие ситуации, в которых президент участвовал в конфликте на персональном уровне (когда это носило публичный характер). И все эти конфликты до сих пор не разрешены в пользу президента. Так, в августе 2009 года президент обрушился с критикой на вице-премьера, министра финансов России Алексея Кудрина. Медведев тогда заявил: «Когда отдельные мои товарищи, в том числе по правительству, говорят о том, что Россия 50 лет не выйдет из кризиса, это неприемлемо. Если так считаешь, то иди, работай в другом месте. Языки нужно поумерить». Не менее остро президент реагировал на главу госкорпорации «Ростехнологии» Сергея Чемезова. В декабре 2009 года на заседании комиссии по инновациям Сергей Чемезов попросил разрешения ответить на реплику президента, на что последний ответил: «Нет, на мою [реплику] не надо. Моя не реплика уже, а приговор. Реплики у вас, а все, что я говорю, - в граните отливается». Другой пример – с министром спорта Виталием Мутко. Медведев отчетливо намекал, что министр должен уйти вместе с главой Олимпийского комитета России Леонидом Тягачевым. Тягачев ушел, Мутко остался. Причем, как и Лужков, он «отвечал» Кремлю, что уходить и не собирается. Впрочем, в отличие от Лужкова, все трое входят в состав «питерского» окружения Владимира Путина, что объективно усиливает их аппаратные позиции по сравнению с политиками, сделавшими карьеру еще в 90-е годы.

Особняком стоит конфликт Медведева с президентом Белоруссии Александром Лукашенко: по стилистике кампания против него похожа на то, что происходит в отношении Лужкова. Особенностью ситуации также остается то, что Путин сохраняет рабочие отношения с главой Белоруссии, хотя последний ранее неудачно пытался сыграть против премьера, сделав ставку на его возможные противоречия с Медведевым. Однако именно администрация президента сейчас выглядит главным актором конфликта с российской стороны.

Позиция Путина в нынешней ситуации самая непубличная: до сих пор он никак не выразил своего личного отношения к проблеме: ни лично, ни через анонимные источники, как активно сейчас делает Кремль. Путин фактически отказался от участия в конфликте и самоустранился, при этом, не давая авансов ни одной из конфликтных сторон. Он не использует свое право «второго ключа», чтобы согласится на отставку. Равно как он публично не заступается за мэра. Характерно, впрочем, что Лужков поддерживает конструктивные отношения с одним из виднейших представителей путинского окружения Игорем Сечиным. В течение всей недели ходили слухи о возможной встрече Путина с Лужковым. Официально она не состоялась, но показательно, что премьер и мэр 18 сентября вместе участвовали в заседании генсовета Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР). На нем Лужков выступил со свойственной ему резкой речью, подвергнув критике Чубайса и Кудрина и похвалив Путина за решение о введении миграционных квот.

Неопределенность позиции Путина заставляет проявлять предельную осторожность «Единую Россию». Как стало известно изданию «Газета.ru», федеральное руководство «Единой России» не будет собирать специальное заседание для обсуждения скандала вокруг Лужкова. Об этом сообщил депутат Госдумы от «Единой России» Владимир Груздев. Как пояснил изданию другой высокопоставленный единоросс, это связано с тем, что «единороссы» растеряны и не знают, как реагировать на происходящее. В федеральном руководстве есть как противники мэра - к примеру, секретарь президиума генсовета ЕР Вячеслав Володин, так и готовые поддержать Лужкова - например, спикер Госдумы Борис Грызлов заявил, что критиковать мэра не будет. Впрочем, он ранее уже не раз делал заявления в поддержку мэра.

Наконец, позиция мэра Москвы в нынешней ситуации представляется наиболее сложной. Изначально, по мнению СМИ, было принято решение выбрать нападение как лучший способ обороны [от попыток Кремля ускорить отставку]: отсюда и появление критичных статей в московских СМИ. Однако попытка сыграть на противоречиях между участниками тандема – это своего рода «красная черта», за пределами которой начинает работать совсем другой приоритет для власти – сохранение стабильности политического режима и минимизация конфликтов внутри тандема.

Представляется, что это повлияло на коррекцию позиции столичных властей. С одной стороны, продолжилась мобилизация ресурсов в поддержку мэра: Мосгордума приняла соответствующее заявление, появилось обращение к президенту ветеранских организаций, инициированы процессы в судах. С другой стороны, сейчас Москва демонстрирует подчеркнутое уважение к тому факту, что решение о судьбе Лужкова принимает тандем. Мэр публично отверг обвинения в том, что он пытается вбить клинья между Медведевым и Путиным. Столичный градоначальник заявил: «Если есть люди в высших эшелонах власти, как я их называю, в высших слоях атмосферы, которые считают, что я пытаюсь внести раскол, то это не так». Сразу же после генсовета ФНПР Лужков ушел в отпуск, предварительно согласовав это решение с администрацией президента – в создавшейся ситуации позиция мэра свидетельствует о том, что он держится весьма уверенно.

Главная проблема конфликта между мэром и президентом – это проблема репутации последнего. Начав кампанию против Лужкова, Кремль дал основания для обвинений Медведева в политической слабости, несамостоятельности, зависимости от премьера. При этом сам Медведев в действительности наращивает свою публичную, политическую активность, что подтверждает его амбиции. Медведев все меньше похож на менеджера «от Путина», и отсюда каждое его действие приобретает новый смысл, связанный с борьбой за собственную политическую дееспособность. Общественная реакция на это событие может быть противоречивой. Если элиты оценивают происходящие процессы с точки зрения межклановой борьбы, то населению эти хитросплетения обычно непонятны, тем более, что никто из участников диархии пока не занял резкой позиции в публичном пространстве, которая была бы заметна «простым людям». В то же время для общества урон «целостности власти» в результате проводимой кампании уже есть – в силу самого факта атаки в СМИ на одного из видных представителей правящего режима и спекуляций в прессе о «клине между диархами».

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати