28.02.2011 | Сергей Маркедонов

Карачаево-Черкесия: смена лиц

В последнюю субботу февраля президент России Дмитрий Медведев подписал указ о досрочном прекращении полномочий главы Карачаево-Черкесской Республики (КЧР) Бориса Эбзеева. Чем же вызвана отставка «интеллигента во власти»? И какие последствия она может иметь для КЧР и всего турбулентного российского региона? Сразу несколько обстоятельств заставляют рассмотреть эту отставку более детально.

Во-первых, Борис Эбзеев был первым региональным «выдвиженцем» в президентскую легислатуру Дмитрия Медведева. Его кандидатура была предложена в самый канун августовской «пятидневной войны», а потому в отличие от второго кавказского протеже российского президента Юнус-бека Евкурова кадровое решение по КЧР не обсуждалось столь активно. Однако стоит заметить, что выдвижение Бориса Эбзеева сопровождалось завышенными ожиданиями. Не столько даже в самой КЧР, сколько в российской столице. Для таких настроений имелись некоторые основания. Выдвигаемый руководитель имел послужной список, выделяющий его из череды обычных региональных управленцев. Бывший судья Конституционного суда, один из авторов российской Конституции, опытный юрист, чья позиция выделялась основательностью и самостоятельностью суждений. По справедливому замечанию корреспондента «Времени новостей» Ивана Сухова, «в Карачаево-Черкесии после его назначения говорили, что это самый интеллигентный человек, который пришел в местный «белый дом» за всю историю существования республики».

Но одним лишь высоким IQ дело не ограничивалось. Другой не менее важный аспект был связан с невольным противопоставлением нового выдвиженца с его предшественником. Эбзеев сменял на посту президента Мустафу Батдыева, запомнившегося скандалами, в которые был замешан и его зять. Этот шлейф скандалов тянулся за ним, начиная с 2004 года. И, конечно же, эти истории не могли не повлиять на снижение легитимности республиканской власти (не говоря уже о президенте КЧР). Добавим к этому отнюдь не блестящие социально-экономические показатели Карачаево-Черкесии (что, впрочем, является ответственностью не только регионального руководства, но и федерального центра). Таким образом, летом 2008 года в Карачаево-Черкесскую республику был предложен руководитель с идеальным набором качеств для проводника модернизации на местах.

Во-вторых, сами обстоятельства отставки Эбзеева провоцируют много вопросов. Срок его полномочий должен был истечь только в 2013 году. Таким образом, свой президентский срок глава КЧР едва «прошел до половины». По возрасту, он никак не напоминает «кавказского старейшину». В дозволенные Кремлем 70 лет Эбзеев вполне укладывался (накануне отставки ему исполнился 61 год). Формулировка «по собственному желанию» также мало что может сказать сама по себе. Любое желание общественно-политического деятеля формируется под влиянием не только личностных, но и внешних по отношению к нему факторов. Важно понять, каких именно.

В-третьих, любая отставка на Северном Кавказе становится «по умолчанию» не только региональным явлением, но и событием общероссийского масштаба. Регион, по-прежнему остается самой главной внутриполитической проблемой страны. Это особенно видно по разрастанию насилия в соседней с КЧР Кабардино-Балкарии. И хотим мы того или нет, но связка этих двух событий происходит (и будет происходить). И дело здесь не только в неграмотности тех или иных представителей столичных СМИ, плохо отличающих КЧР и КБР. Отставка лидера кавказской республики подсознательно рассматривается, как некий «задел» для будущего кадрового обновления, как прецедент для изменения ситуации на всем Северном Кавказе в целом.

Так чем же вызвана отставка «интеллигента во власти»? И какие последствия она может иметь для КЧР и всего турбулентного российского региона? Те мотивировки, которые уже озвучены официальными лицами, могут вызвать разве что недоуменные вопросы. Так, различные «источники» в Кремле и республиканском «белом доме» говорят о том, что Эбзеев не справился с экономикой. Схожим образом оценивается ситуация и публично. Солтан Темиров, руководитель региональной «Единой России» в интервью РСН заявил: «К сожалению, у нас многие экономические проблемы, да и в социальной сфере, недостаточно решались, и, может, затягивались. Я думаю, что это послужило толчком, чтобы он принял такое решение». По словам же Николая Хохлачева, председателя Координационного совета национальных общественных организаций и движений КЧР, при Эбзееве «никакого диалога с общественными силами в республике не было». Наверное, подобного рода оценки можно было бы признать безупречными, если бы до прихода Эбзеева на его оставленную ныне должность наличествовали бы такие факторы, как работающая экономика и развитая «обратная связь» между властью и обществом. Анализ социально-политической и экономической ситуации в КЧР до 2008 года никоим образом не подтверждает тезис о благополучии. Вряд ли скандал с «Кавказцементом» - свидетельство успешного диалога управленцев и общественников. Да и приход Эбзеева мотивировался не в последнюю очередь провалами предшественников в экономике. Тем более, надо понимать, что по сравнению с соседними «стреляющими республиками» КЧР до сих пор выглядела относительно благопристойно, хотя экстремистское подполье пыталось пустить свои щупальца и здесь. Тогда где стоит искать неудачу «интеллигента во власти»?

Думается, что Борис Эбзеев с самого начала сумел противопоставить себя местной элите, нарушив негласные традиции кадровой политики в КЧР. Любая власть (местная или центральная) держится на неких традициях, которые сплачивают управленческие кадры, превращая их в монолитное сообщество. Эбзеев сразу же заявил, что этнократические принципы его не устраивают, а система, базирующаяся на этническом разделении труда (карачаевец - президент, премьер-черкес и спикер регионального представительного органа - русский) требует корректировки. Наверное, сделай он то же самое постепенно, а не в формате кавалерийской атаки на этнократию, Эбзеева ожидал бы больший успех. Но что сделано, то сделано. Назначение грека по национальности Владимира Кайшева на пост премьера республиканского правительства оживило «черкесский вопрос», который к 2008 году находился в «спящем состоянии». И это оживление попало в очень неблагоприятный контекст. Накануне Олимпиады в Сочи в 2014 году «черкесская тема» стала намного более интенсивно обсуждаться и в других республиках западной части Кавказа. А, начиная с прошлого года, к стройному хору голосов присоединилась и Грузия, в которой стали говорить о правовом признании «геноцида черкесов» после Кавказской войны. Таким образом, всего одно кадровое решение, оправданное с многих точек зрения, но оторванное от всего контекста событий внутри КЧР и по соседству, создало Эбзееву многие проблемы в его работе.

Региональная власть стала саботировать его действия, так как «интеллигент» покусился на ее основу. Как пишет журналист Мурат Гукемухов, «было много случаев, когда парламент откровенно бойкотировал инициативы президента. Один из таких случаев произошел буквально в минувшую субботу, когда Эбзеев хотел созвать внеочередную сессию парламента под предлогом необходимости внесения каких-то срочных изменений в бюджет. На самом деле, по утверждению источников из дома правительства, он хотел, чтобы депутаты парламента подписали письмо в его поддержку. Оппозиционные по отношению к нему депутаты просто не явились на сессию». Таким образом, Эбзееву в отличие от соседей не удалось сделать республиканский представительный орган «департаментом голосования» своей администрации. Не удалось ему и сколотить мобильную команду единомышленников. Без этого президенту КЧР было трудно противостоять республиканской коррупции.

Все это досаждало центральной власти, которая уже не первый год ведет в отношении кавказских республик политику управленческого «аутсорсинга». Вспомним хотя бы рассерженную реакцию полпреда Александра Хлопонина, который даже публично выступал с рекомендациями, как и на каких условиях надо формировать правительство в КЧР. В ходе одного из своих прошлогодних визитов он заявил: «До 1 мая должен быть назначен председатель правительства – это должен быть представитель черкесской национальности, и поставим на этом точку». Следовательно, сам центр, отправив своего выдвиженца на «модернизацию», признал: с традициями не поспоришь, им надо следовать, если это дает Кремлю «спокойствие» и внешнюю стабильность. Однако «исправление» ситуации с премьером также прошло с осложнениями (в мае прошлого года выдвинутый в премьеры черкес Фраль Шебзухов был убит), что также наложило негативный отпечаток на репутацию Эбзеева. В первую очередь перед лицом двух главных избирателей страны.

Таким образом, отставка третьего президента КЧР не может рассматриваться, как управленческий экспромт. 1 марта парламент республики выскажется по поводу его преемника. Пока же временно исполняющим обязанности республиканского президента стал Рашид Темрезов (он намного моложе Эбзеева, ему 35). В период легислатуры Мустафы Батдыева Темрезов занимал пост руководителя управления капитального строительства. В этой связи в КЧР многие журналисты и эксперты считают его представителем команды второго главы республики. Выдвигается даже тезис о своеобразном реванше команды Батдыева. Между тем, в постсоветский период нередкими были случаи, когда член чьей-то команды, заступив на высокий пост, начинал создавать собственную команду, и вести свою игру. Как бы то ни было, а полного возврата к конфигурации времен Мустафы Батдыева вряд ли можно ожидать. Особенно учитывая традиционную для «переходных обществ» персонификацию власти.

Какие уроки можно извлечь из этой истории? В первую очередь, напрашивается вывод о том, что попытки осовременить социально-политический облик Северного Кавказа без учета сложных контекстов не удаются. Надо также сказать, что эти попытки будут неизбежно проваливаться тогда, когда центр не будет придерживаться определенных установок относительно того, как что здесь должно выглядеть. И когда Москва попросту будет полагаться на «старые проверенные схемы». Всякие попытки выдвиженцев Кремля противодействовать коррупции без поддержки сверху также будут обречены. Немаловажным фактором является и непрозрачная система назначений. Вместо успокоения умов («холодных» и «горячих») она провоцирует новые вопросы, страхи, фобии. Все эти новые страхи прибавляются к уже имеющимся старым. И те, и другие укрепляются в массовом сознании благодаря растущей нестабильности не только в восточной, но и в западной части Кавказа (Кабардино-Балкария). Таким образом, прямой связи между сменой лиц в КЧР и террористическими акциями в КБР нет. Но косвенно и то, и другое объединяется воедино непонятными решениями, непродуманными шагами, засекречиванием того, что многим на местах давно очевидно.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати