19.07.2012 | Сергей Минасян

Двусмысленная динамика карабахского конфликта

На прошлой неделе состоялся визит сопредседателей Минской группы ОБСЕ в зону карабахского конфликта, с посещением столиц конфликтующих сторон – соответственно Баку, Степанакерта и Еревана. Поездка сопредседателей состоялась почти сразу же после визита в регион генерального секретаря ОБСЕ Лабберто Заньера и через неполный месяц после посещения действующего председателя этой организации Эймона Гилмора. Поэтому визит сопредседателей Минской группы отчасти вызывал у «оптимистов» переговорного процесса некие ожидания каких-то знаковых заявлений…

Однако заявления всех без исключения функционеров ОБСЕ вновь свелись к тому же, что и ранее, и даже переход линии соприкосновения в зоне карабахского конфликта, первых за несколько лет, также не стал экстраординарным событием, равно как дежурные заявления о неприемлемости статус-кво в зоне конфликта и необходимости скорейшего достижения мирного урегулирования. Однако одно заявление сопредседателей было несколько необычным и касалось вопроса начала функционирования аэропорта в Столице Нагорного Карабаха – Степанакерте.

Смысл заявления сводился к тому, что МГ ОБСЕ фиксировала, что стороны конфликта отказываются от применения силы в отношении гражданских самолетов, использующих степанакертский аэропорт. Напомню, что ранее Азербайджан многократно угрожал применять силу против гражданских самолетов, использующих воздушное пространство Карабаха. Сопредседатели также заявили о том, что запуск в эксплуатацию аэропорта не будет иметь политических последствий, связанных с определением финального статуса Нагорного Карабаха. Однако, последнее заявление было в реальности скорее реверансом в сторону Баку, призванным «подсластить пилюлю». Ведь сдача в эксплуатацию, тем более с учетом фактического одобрения, озвученного представителями трех «великих держав» – сопредседателей Минской группы (России, Франции и США) аэропорта в Нагорном Карабахе означает очередную фиксацию того, что политическая реальность, сложившаяся на исходе двух десятилетий карабахского конфликта, уже все отчетливее и реалистичнее воспринимается со стороны международного сообщества. И это результат как сохраняющегося пусть и хрупкого, но долговременного перемирия непосредственно в зоне карабахского конфликта, так и общей динамики политической ситуации во всем регионе.

Можно утверждать, что к настоящему времени военно-политические процессы на Южном Кавказе вступили в новую фазу. Конечно же, нельзя утверждать, что наступил кардинально новый этап или создалась новая ситуация в сфере региональной безопасности, сравнимая с августовской «Пятидневной войной» между Россией и Грузией. Однако основные военно-политические тренды достаточно выпукло демонстрируют основные черты той тенденции, которая представляется актуальной в регионе в обозримом будущем – тенденции сохранения имеющегося статус-кво, или же (если кому-то это выражение «идеологически» не очень нравиться) – долговременного неясного ожидания... Особенно в зоне карабахского конфликта, так как в случае Абхазии и Южной Осетии очевидность долговременной консервации сложившейся после августа 2008 г. ситуации давно уже ни у кого не вызывает особых сомнений.

Впрочем, в отличие от предыдущих нескольких лет, нынешняя ситуация в сфере безопасности несколько отличается заметной политической паузой. Как страны региона, так и внешние акторы, казалось бы, рассматривают динамику последних нескольких месяцев на Южном Кавказе как определенную передышку в ожидании каких-то масштабных региональных событий (хотя не ясно, откуда и куда движется регион со своими проблемами и вызовами в сфере безопасности). Для некоторых таким событием представляется обострение кризиса вокруг Ирана с соответствующими последствиями, некоторые с «нетерпением» вновь предсказывали возобновление войны в Карабахе, а другие с не меньшим увлечением ждут новой войны России против Грузии. Оптимисты говорят о перспективах новой конфигурации присутствия в регионе военных блоков, а пессимисты утверждая о том же, характеризуют это как потенциальные вызовы для региональной безопасности. Но, надо полагать, почти ничего из такого рода апокалипсических предсказаний и ожиданий в ближайшее время естественно так и не осуществится. Но, чтобы обосновать столь «безответственное» утверждение, попробуем рассмотреть основные тренды в сфере региональной безопасности более подробно, с упором на наиболее актуальный в регионе карабахский конфликт.

По итогам встреч президентов Армении и Азербайджана при посредничестве их российского коллеги Д.Медведева в июне 2011 г. в Казани и в январе 2012 г. в Сочи безальтернативность сохранения нынешнего статус-кво вокруг карабахского конфликта для многих экспертов по региональной безопасности стала очевидной. В результате, почти исчезли публичные заявления и комментарии о скором продвижении в переговорном процессе или же, наоборот, – о не менее скором преднамеренном начале Азербайджаном новой войны в Карабахе. Но зато начали появляться «байки» про возросшую опасность «случайной войны» в зоне этого конфликта, что наглядно демонстрирует неспособность смириться с существующей политической реальностью некоторых вовлеченных в конфликт сил, а также вольно или невольно способствующих им политических комментаторов и организаций. Аргументом уже выступает не угроза осознанного возобновления Азербайджаном войны, которая выглядит более чем нерациональной в условиях сохраняющего военно-технического баланса и негативной позиции международного сообщества. За неимением лучшего, теперь утверждается о вероятности возникновения ситуации, когда насчитывающие десятки тысяч солдат противостоящие регулярные армии могут якобы выйти из под контроля и использовать стычки на линии армяно-азербайджанского противостояния как повод для начала полномасштабной войны. В качестве шаткого доказательства данного рода утверждений используются факты перманентных перестрелок на линии соприкосновения.

Последние такого рода крупные инциденты произошли в начале июня 2012 г. на армяно-азербайджанской границе, непосредственно в период визита госсекретаря США Хиллари Клинтон на Южный Кавказ. Азербайджанская сторона в ночь на 4 июня совершила нападение на армянские пограничные посты, в результате которых погибло три армянских военнослужащих, несколько было ранено. На следующий день армянская сторона сразу по некоторым направления осуществила «акции возмездия», в результате которых погибло до двух десятков азербайджанских военнослужащих. Масштабы пограничных столкновений, причем на этот раз уже на границе Армении и Азербайджана, были беспрецедентными за все последние годы, однако «почему-то» полномасштабная война в Нагорном Карабахе опять не произошла. Данные события (как и десятки предыдущих такого рода инцидентов) в очередной раз доказали несостоятельность утверждений о «случайной войне», вновь подтверждая незыблемость имеющегося статус-кво.

В то же время, самым значимым, по нашему мнению, событием последних нескольких месяцев в сфере развития военно-политических процессов (фиксирующих динамику вышеуказанных военно-политических трендов) в зоне карабахского конфликта стал парад в Степанакерте 9 мая 2012 г. в честь двадцатилетия освобождения Шуши и создания Армии обороны НКР. На нем впервые на территории Нагорного Карабаха были продемонстрированы оперативно-тактические ракетные комплексы (ОТР) 9К72 «Эльбрус» (более известные по натовской классификации как “Scud-B”) с дальностью стрельбы до 300 км и 283-мм реактивные системы залпового огня WM-80 «Тайфун» с дальностью стрельбы до 120 км., уже достаточно долго находящихся на вооружении армянской армии.

Демонстрация данных ракетных систем в Нагорном Карабахе имело важнейшее военно-политическое значение и существенно усилило убедительность армянского военно-политического сдерживания. Ереван и Степанакерт недвусмысленно указали на готовность в случае возобновления войны использовать территорию НКР для нанесения ракетно-артиллерийских ударов по чувствительным целям в глубине Азербайджана, тогда как ответные азербайджанские удары по территории Республики Армения формально ограничены гарантиями безопасности, предусматриваемых членством РА в ОДКБ и двусторонними российско-армянскими соглашениями о взаимной обороне. Иными словами, парад 9 мая 2012 г. стал наглядной демонстрацией имеющейся у армянских сторон возможности «безнаказанно» использовать карабахскую территорию для нанесения «противоценностных» ударов по целям в глубине территории Азербайджана, «прикрываясь» членством РА в ОДКБ и двусторонними российско-армянскими обязательствами в сфере обороны и безопасности.

При этом в ходе парада в столице непризнанной НКР сознательно не были продемонстрированы входящие в единую систему ПВО ОДКБ в кавказском регионе армянские ЗРК С-300ПС и поставленные в прошлом году Россией тактические ракетные комплексы 9К79-1 «Точка-У» (обе системы были продемонстрированы во время ереванского парада в честь двадцатилетия независимости Армении 21 сентября 2011 г.), равно как и недавно поступившие на вооружение армянской армии новые РСЗО. Это объяснялось учетом армянской стороной «особой чувствительности» Москвы (и других партнеров в сфере военно-технического сотрудничества) к факту демонстрации в столице непризнанного государства недавно поставленных ими Республике Армения современных видов военной техники, особенно дальнобойных ракетных систем. Это вполне объяснимо, т.к. внешние факторы, особенно членство Армении в ОДКБ, является серьезным элементом геополитического и военно-политического баланса на Южном Кавказе, способствующим пролонгации пусть и хрупкой, но сохраняющейся региональной стабильности.

Надо отметить, что и другие факторы также способствуют укреплению той ситуации, которая вырисовывается вокруг Карабаха. К примеру, недавнее приостановление членства Узбекистана в ОДКБ в конце июня 2012 г., в очередной раз решившего покинуть этот военно-политический блок, в реальности приведет не к ослаблению, а наоборот – к усилению региональной значимости и возможностей оперативного реагирования Организации на Южном Кавказе. Не секрет, что Ташкент фактически саботировал многие инициативы военно-политической интеграции ОДКБ, особенно в вопросе кризисного реагирования, что в свое время привело даже к необходимости выработке (во многом по инициативе Москвы) механизма принятия решений по использованию структур ОДКБ в условиях отсутствия консенсуса среди всех ее членов.

Кроме этого, позиция Узбекистана в карабахском конфликте была, мягко говоря, не очень созвучной с позицией Арменией – ее формального военно-политического союзника, с которой у него на бумаге существовали взаимные обязательства в сфере обороны и безопасности. Теперь же, как представляется, использование ОДКБ в вопросе поддержки стабильности на Южном Кавказе несколько облегчится. Впрочем, самой наглядной иллюстрацией повысившихся возможностей реагирования ОДКБ в регионе станут первые масштабные учения данной организации в сентябре 2012 г. в Армении, одновременно сопровождающиеся активным, даже авральным перевооружением 102-й российской военной базы в армянском городе Гюмри.

На фоне усиливающегося статус-кво (даже если некоторыми он скорее воспринимается не как политическая константа, а как передышка перед грядущими региональными форс-мажорами), можно утверждать, что в карабахском урегулировании стала заметна новая динамика. В последние несколько месяцев в рамках реального переговорного процесса под эгидой Минской Группы ОБСЕ наметилось четкое смещение приоритетов. Проблематика принятия Общих принципов карабахского урегулирования (т.е. фактически попытки форсированного урегулирования конфликта), к которым посредники безуспешно пытались подтолкнуть стороны в течение последних нескольких лет (как минимум с конца 2007 г.), сейчас уже нереалистична. Соответственно, внимание МГ ОБСЕ и международного сообщества сместилось на уровень внедрения более практических шагов по установлению мер доверия и снижения напряженности на линии соприкосновения сторон.

Фактически, внутри Минской группы ОБСЕ происходит переоценка политической реальности вокруг карабахского конфликта. Делаются попытки сделать ее несколько более «комфортной» для всех заинтересованных и вовлеченных акторов, без «головной боли» в виде перманентных стычек на линии соприкосновения с ненужными человеческими жертвами. Хотя принудить официальный Баку к принятию такого рода механизма по выводу снайперов и снижению инцидентов на линии соприкосновения пока еще по понятным причинам не удается (сохранение напряженности является последним действенным ресурсом давления Азербайджана в карабахском конфликте), однако динамика смещения приоритетов в деятельности МГ ОБСЕ очевидна. Ну а дополнительный импульс этому дадут очередные выборы президента в Нагорно-Карабахской Республике, намеченные на 19 июля.

Сергей Минасян - к.и.н., руководитель департамент политических исследований Института Кавказа (Ереван, Республика Армения)

Версия для печати