06.08.2013 | Александр Караваев

Торговая война с неясными результатами

В последних числах июля Роспотребнадзор официально запретил ввоз продукции украинского бренда Roshen на российский рынок. Не удивило, как многие политологи безапелляционно назвали это действие ответом Кремля на молчание Киева по вопросу вступления в Таможенный Союз. Наблюдатели научены опытом использования Роспотребнадзора в отношениях с Грузией.

Тем не менее, торговые санкции могут быть лишь частью интеграционной политики Москвы, определенным сигналом, но никак не полноценным ответом на украинские колебания. Иначе, нам придется признать, что экономически выгодных интеграционных аргументов у Кремля не осталось совсем. Украина самая серьезная и сложно решаемая геополитическая задача России. В силу массы социальных и торгово-экономических связей механизмы торговых запретов невозможно применить в полную силу, как, например, в случае с Грузией, иначе можно получить последствия сопоставимые с боевыми действиями. Собственно и российский бизнес к этому не готов. Украине есть чем ответить. Уже повышены пошлины на импорт российских автомобилей с двигателями объемом 1–2,2 литра (удар по АвтоВАЗу). Введены квоты на импорт кокса. Возможен также запрет на транзит российского зерна через украинские порты. Вообще за первый квартал 2013 года в отношении товаров из стран Таможенного союза введено 96 новых барьеров, источником 38 являются страны СНГ, где лидирует Украина (13 запретов).

В этом смысле важно разобраться в логике действий Москвы. Во-первых, не ясно можем ли мы утвердительно ответить на вопрос – являются ли торговые санкции грамотным методом принуждения к экономической интеграции? Однако если в Кремле склонны утвердительно ответить на данный вопрос применительно к Украине и СНГ, то возникают вопросы в выборе экономических субъектов для подобного воздействия.

В случае Roshen под удар попал бизнес Петра Порошенко. Под запрет попала продукция четырех украинских фабрик его концерна. Однако запрет не коснулся других фабрик, одна из которых в России - Липецкая кондитерская фабрика «Ликонф», и в Литве - Klaipedos Conditerija. К ним претензий не предъявлено. Удельный вес российского рынка в общем объеме экспортных поставок Roshen – около 50%, но в общих продажах компании – 12-15%. С одной стороны получается, что в зависимости от срока действия запрета Порошенко может терять несколько десятков миллионов долларов прибыли ежемесячно. Но с другой, наращивая производство в Липецке и Клайпеде Roshen постепенно компенсирует убытки.

Считать ли запрет кондитерам предупреждающим сигналом Роспотребнадзора всем украинским производителям кондитерских изделий? Возможно и так. Но почему претензии предъявлены именно Roshen, а, допустим, не к концерну «Конти» бывшего вице-премьера и министра инфраструктуры Бориса Колесникова. Напомню, что группа «Конти» – вторая по объему производства кондитерских изделий в Украине и четвертая в России по итогам 2012 года. С точки зрения политической наклонности «евроориентированный» Колесников мог быть более предпочтительным объектом для удара, чем сравнительно нейтральный олигарх Порошенко, который даже пытался печатать обертку от конфет на русском языке. Кроме того, по данным издания «Форбс» Колесников выставил «Конти» на продажу - поиск стратегического инвестора длится уже около полугода. Следовательно, торговые санкции по «Конти» могли серьезно повлиять на оценку прибылей и саму стоимость компании, предварительно оцениваемой в диапазоне от $800 млн до $1 млрд. Тем самым «урок» по какой-то непонятной для Москвы причине строптивому украинскому бизнесу, отказывающемуся лоббировать в Киеве свои интересы в Таможенном Союзе, оказался бы более болезненным. Во всяком случае, совокупно ударить по бизнесу Конти и Roshen было бы логично, и совпадало бы с «евразийской» линией.

В связи с этим, появилась даже такая точка зрения, что удар по Roshen заказан Януковичем у Путина для усложнения движения Порошенко к президентским выборам. Вскоре состоятся выборы мэра Киева, Порошенко в числе фаворитов. Однако ряд украинских аналитиков сходятся во мнении, что истинная цель нового этапа политической активности Порошенко - президентские выборы 2015 года. Поэтому команда Януковича заблаговременно расставляет препятствия кандидатам, а Кремль лишь подыграл, считая, что на этой интриге можно подготовить почву для последующих действий. Такая точка зрения могла бы оказаться маргинальной, если бы не украинские реалии олигархических и межклановых отношений, в которых Москве приходится принимать участие. Поэтому анализируя «геополитические» мотивы этого запрета, нужно исходить из всей совокупности многоцветного и запутанного кустарника украинской политики.

Торговая война используется Москвой как инструмент в достижении самых разнообразных целей и стимулируется разными субъектами внешней политики. Она ведется с переменой интенсивностью, и теперь, наблюдается лишь очередная волна на фоне противостояния евразийской повестки и интриги украинской евроинтеграции. Не исключено, что вслед за Roshen могут последовать другие запреты (Роспотребнадзор готовится приступить к проверкам качества мучных кондитерских изделий из Украины). Это уже не столько Колесников и Порошенко, сколько десятки производителей в центральном и восточном регионе страны, по которым ударит возможный запрет...

И все-таки вернемся к первому вопросу – является ли использование Роспотребнадзора эффективным геополитическим инструментов. Как показывает практика это утверждение как минимум спорно. Большинство торговых запретов, за исключением Грузии, в итоге носили точечный характер. И по существу мало меняли политику тех государств, на которые были направлены. Вспомним запрет на поставку молдавского алкоголя, он длился в период 2006-2007 года. В итоге на 25% сократился импорт молдавской продукции на российский рынок, но отношения с Молдовой заметно не изменились. Летом 2009 года Роспотребнадзор запретил импорт молочных продуктов из Беларуси (был поставлен рекорд - под эмбарго попало 500 наименований товаров). Решился ли вопрос допуска российских инвесторов на белорусский рынок? Достаточно упомянуть конфликт вокруг сценариев приватизации МАЗа и затем его слияния с КамАЗа, которому не видно разрешения. Еще один мощнейший конфликт внутри Союзного государства последних дней - ОАО «Уралкалий» приняло решение о прекращении экспорта через совместного трейдера «Белорусскую калийную компанию». Тем самым Беларусь лишается существенной доли валютных доходов. На протяжении 2012 года с Украиной длилась так называемая «сырная война». Однако в результате, украинские сыры твердых сортов получили российские сертификаты и по-прежнему делят тройку лидеров продаж в РФ с продукцией из Германии и Беларуси. Кстати говоря, решающую роль в сохранении украинских сыров в России сыграли нормы соглашения о зоне свободной торговли в СНГ.

Таким образом, мы получаем три вывода. Первый – за малым исключением, опыт торговых войн России не приводит к заметным внешнеполитическим победам (курс объекта, по которому наносится экономический удар, не меняется). Второй – торговые войны ведутся с не меньшим успехом и внутри Таможенного союза. Поэтому торгово-экономические преференции – аргумент, который нередко упоминают в качестве мотива вступления в ТС, может восприниматься в Украине как ложный. Третий - союзнические отношения даже в рамках ОДКБ не страхуют от повышения цен на энергоносители (пример Армении и Таджикистана).

В силу массы мотивов торговых запретов, возможно, Кремль принимает данные решения не просто с комплексом целей, а по типу «давайте попробуем, а там будет видно». Во всяком случае, Путин не может не увидеть, что торговые запреты не решают больших политических задач. Зато возникают позитивные «санитарные» последствия для общего рынка - меняется качество товаров. Стали лучше грузинские вина. Станут лучше, например, украинские трубы. В последнем случае, когда премьер Дмитрий Медведев не продлил квоты на беспошлинную поставку украинского трубопроката в Россию, тоже говорили о торговой войне. При этом не заметили заявление Shell, о том, что компания не собирается использовать трубы украинского производства в украинских проектах из-за их низкого качества. В Shell рассчитывают, что такое улучшение произойдет в пределах ближайших 50 лет. Такое признание звучит пожестче самых нестандартных высказываний доктора Онищенко.

Александр Караваев - научный сотрудник Института экономики РАН

Версия для печати