04.10.2013 | Николай Пахомов

Интеграционный прагматизм

Чем хуже, тем лучше – именно так можно, пожалуй, сказать, анализируя истерию, поднятую за последние несколько недель в некоторых европейских и, в особенности, американских газетах по поводу ужесточения российской позиции в адрес государств, собравшихся присоединяться к Европейскому Союзу. Чем более ясно в Москве будут представлять русофобские настроения значительного сегмента западных элит, тем более рациональной, холодной и эффективной будет российская внешняя политика на постсоветском пространстве.

Более десятилетия после распада Советского Союза многие российские эксперты и даже некоторые официальные лица любили порассуждать о том, что СНГ не работает, и как чудесно было бы заменить неработающие механизмы Содружества неким новым институтом, который, пускай и в более ограниченном составе, позволил бы ускорить темпы экономической интеграции. С другой стороны, некоторые постсоветские республики эффективно пользовались ностальгией по единому государству, уверяя Москву в своём желании большей интеграции в обмен на некие, зачастую весьма значительные экономические уступки со стороны России. Однако эти обещания соседей выполнялись крайне редко.

Таможенный союз, спустя более, чем двадцать лет после распада СССР, решает эту проблему.

Инициированный Россией интеграционный процесс имеет не только собственные цели и задачи, но и заставляет определиться российских соседей с их долгосрочным геополитическим выбором – хотят ли они оставаться в поле российского влияния или будут искать счастья на Западе.

Заметим, что если они выберут второе, то им стоит пожелать успеха, так как этот выбор является их неотъемлемым правом. Другое дело, что Россия может и должна отреагировать на этот выбор соответствующим образом: если то или иное государство не хочет связывать свою историческую судьбу с Россией, то почему Москва должна предоставлять этому государству какие-либо льготы, будь то торговые преференции, энергоносители по льготным ценам или облегчённый визовый режим для граждан этого государства?

Многие нынешние западные критики Москвы за так называемое «запугивание» Грузии, Молдавии и Украины совершенно забывают, что у экономической интеграции должны быть экономические предпосылки. Если для ЕС экономически выгодно включить в свои ряды эти постсоветские страны, а последним экономически выгодно присоединиться к европейскому интеграционному объединению, то причём здесь Россия? Стремление руководства и значительного числа граждан постсоветских государств вступить на дорогу интеграции с ЕС легко объяснимо – например, на горизонте маячит содержимое карманов трудолюбивых немецких налогоплательщиков. Куда больше вопросов возникает по поводу того, зачем нужны эти государства Европейскому Союзу?

Затраты явно перевешивают возможные экономические выгоды (наличие которых ещё нужно доказать). Тут на помощь приходит давняя европейская идея о том, что интеграция должна окончательно закрепить интегрируемых в семье стабильных и демократических государств. Идея сама по себе небезосновательная, доказанная опытом нескольких нынешних членов ЕС, скажем, Испании, Греции, Португалии. Однако и в такой формулировке вопроса (поможет ли интеграция демократическому строительству?) положительному ответу мешает целый ряд проблем.

Проблема первая: не ясно, какое значение при подобной интеграции имеют собственные политические традиции и особенности интегрируемых стран. Скажем, в Центральной и Восточной Европе демократический процесс не без труда, но шёл и до включения государств региона в число стран ЕС. Идёт ли этот процесс в постсоветских странах? Есть ли для него необходимые предпосылки и условия?

Проблема вторая: даже если включение в число членов европейского интеграционного объединения помогало демократическому строительству в отдельных государствах, спустя некоторое время в силу разных причин (включая, опять-таки, местные политические и культурные особенности) экономические трудности этих стран оказались серьёзной проблемой для всего ЕС. Примеры этих государств известны – опять-таки Греция, Испания, Португалия, плюс Италия.

Проблема третья и сегодня, пожалуй, главная: такая интеграция по политическим причинам особенно затрата для членов интеграционного объединения. Со всеми многочисленными нынешними проблемами ЕС маловероятно, что лидеры (и, тем более, избиратели) наиболее влиятельных государств блока пойдут на эти расходы ресурсов всех видов – от политических до денежных. Скажем, ясно, что выбор между удержанием Великобритании и интеграцией, например, Молдавии даже не возникает.

Таким образом, перспективы интеграции, направленной на демократизацию постсоветских государств, также не выглядят радужными. Правда, ЕС может руководствоваться и другой целью, а именно стремлением вывести эти государства из орбиты российского влияния любой ценой. Пока есть основания сомневаться, что европейские лидеры будут руководствоваться именно этой целью – всё-таки стратегического понимания у них побольше, чем у авторов страницы комментариев «Вашингтон Пост» или литовских политиков, да и, повторим, ресурсов для решения этой задачи недостаточно.

Однако для России подобное постоянное напоминание о существовании серьёзных антироссийских настроений - хороший повод рационализировать внешнюю политику. В конце концов, если нет уверенности, например, в том, кого и за сколько «полюбят» следующие украинские руководители, то лучше выстраивать политику на постсоветском пространстве на сугубо рациональных основаниях, определяемых российскими интересами, а не разговорами о, скажем, «славянском братстве» или воспоминаниями о славной советской истории.

Пока западные сторонники возобновления холодной войны исписывают бумагу идеологическими пассажами о необходимости сдерживания «российского империализма», Москва может выстраивать свою внешнюю политику на прагматических принципах, не дающих возможности постсоветским странам пользоваться преференциями со стороны России, ничего не предоставляя взамен. Именно такой прагматизм лежал в основе многих западных успехов времён холодной войны, сегодня же его всё больше заменяют пустые лозунги демократического мессианства.

Николай Пахомов – политический обозреватель

Версия для печати