09.12.2013 | Сергей Минасян

Переформатирование российского военного присутствия на Южном Кавказе: всерьез или надолго?

2 декабря 2013 г. состоялся государственный визит российского президент Владимира Путина в Армению. Одной из особенностей визита явилось то, что он начался с посещения второго города Армении – Гюмри, где дислоцирована 102-я российская военная база (РВБ), которую и посетил российский президент вместе со своим армянским коллегой Сержем Саргсяном. На 102-й РВБ президентам, кроме всего прочего, были продемонстрированы новые образцы вооружения и военной техники (ВВТ), в том числе совсем недавно поступившие на ее вооружение. Данный визит, укладывающийся в общие процессы динамики российской политики в регионе, также может послужить поводом для краткого анализа процесса некоего переформатирования российского военного присутствия на Южном Кавказе. А в этом направлении происходят примечательные тенденции.

Еще в октябре нынешнего года полковник Александр Петров, командир 3624-й российской авиационной базы, дислоцированной в ереванском аэропорту Эребуни, что находящаяся под его командованием эскадрилья истребителей МиГ-29 в течение ближайших месяцев будет также усилена вертолетной эскадрильей, и на их основе база будет переформирована в смешанный авиационный полк. Это было сделано в ходе мероприятия, посвященного 15-ой годовщине перевооружения базы на истребители МиГ-29 (до 1998 г. эта база использовала истребители МиГ-23). При этом полковник Петров также подчеркнул, что начался также процесс замены и модернизации некоторых блоков в авионике и системах управления истребителей МиГ-29, что может позволить по некоторым параметрам причислить к истребителям так называемого «поколения 4+». В частности, это позволит их использовать не только в качестве «чистых» истребителей для борьбы с воздушными целями, но также и для действий протии наземных целей. В таком случае дислоцированные в Армении истребители МиГ-29 могут быть практически доведены до уровня МиГ-29СМТ («изделие 9-17»), и по своим возможностям быть сравнимы с турецкими истребителями F-16C/D и превосходить азербайджанские МиГ-29, закупаемые Азербайджаном с 2008 г. и модернизированные в Украине («изделие 9-13»).

Наряду с этим, в соответствии с достигнутым соглашением, армянским правительством уже выделены некоторые участки на аэродроме Эребуни, на которых будет дислоцированная смешанная вертолетная эскадрилья. По всей видимости, она будет включать как ударные вертолеты Ми-24, так и многоцелевые Ми-8/17. Кроме повышения ударных возможностей 102-й РВБ и ВС Армении, входящих в Объединенную армяно-российскую группировку войск на Южном Кавказе (включающих 102-ю РВБ бригадного уровня и 5-й армейский корпус ВС Армении), формирование данной вертолетной эскадрильи позволит также повысить их потенциал по проведению совместных десантно-штурмовых операций, что особенно актуально с учетом горно-лесистого рельефа местности на Южном Кавказе.

Надо отметить, что намерение усилить и перевооружить авиационный компонент 102-й РВБ было озвучено еще летом 2013 г., когда генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа заявил, что организация собирается сформировать Коллективные авиационные силы ОДКБ, которые в Кавказском регионе будут включать как боевые, так и транспортные и вспомогательные авиационные части и подразделения. В ходе последующего неформального саммита ОДКБ в Сочи было также решено включит в их состав также подразделения беспилотной авиации (БПЛА). В свою очередь, осенью 2013 г. министр обороны Армении Сейран Оганян отметил, что в рамках указанные мероприятий также планируется поставка ВВС Армении новых типов авиационной и вертолетной техники. При этом Коллективные авиационные силы ОДКБ будут действовать в тесной связке с Объединенной армяно-российской системой ПВО в регионе (о создании которой объявил сравнительно недавно президент В.Путин). Объединенная ПВО будет включать в себя как дислоцированные на территории Армении армянские ЗРК С-300ТП/ПС, «Круг» и «Куб», а также ЗРК С-300В и «Бук-М-1/2», так и силы и средства ПВО РФ, дислоцированные на Северном Кавказе.

Кроме авиационной составляющей, происходит перевооружение 102-й РВБ на новые типы ракетно-артиллерийской и бронетанковой техники. В частности, база, имеющая фактически бригадную организационно-штатную структуру, в последнее время получила на свое вооружение также 300-мм тяжелые реактивные системы залпового огня 9К58 «Смерч». Насколько известно, такого рода РСЗО «небригадного подчинения» есть только на вооружении 4-й и 7-й российских военных баз в Абхазии и Южной Осетии. Многие из указанных систем вооружения впервые были публично продемонстрированы только в ходе визита В.Путина и С.Саргсяна на военную базу в Гюмри. Наконец. Надо также отметить, что совсем недавно армянским парламентом было ратифицировано соглашение с РФ о новом формате военно-промышленного сотрудничества, которое позволяет ВС Армении закупать ВВТ, а также боеприпасы и иную продукцию военного назначения непосредственно с российских предприятий ВПК по внутренним российским ценам, что существенно снизит их стоимость.

Очевидно, что все указанные процессы, связанные как с перевооружением 102-й РВБ, увеличением ее авиационной и ракетно-артиллерийской компоненты, создание Коллективных авиационных сил, активизация российско-армянского военно-технического сотрудничества напрямую увязываются с конкурирующими процессами политико-экономических интеграционных процессов на постсоветском пространстве – так называемых «евразийского» и европейского. Более того, надо полагать, что во многом именно эти соображения и лежали в основе принятого 3 сентября 2013 г. армянским президентом С.Саргсяном решения отказаться от парафирования Ассоциированного соглашения с ЕС и вместо этого объявить о своем намерении вступить в продвигаемый Кремлем Таможенный Союз. Многие эксперты считают, что российское давление в указанной сфере явилось решающим для данного решения официального Еревана, с учетом понятной заинтересованности армянской стороны в российской помощи в контексте сохраняющейся гонки вооружений с Азербайджаном, угрожающем возобновить боевые действия в зоне карабахского конфликта и опирающемся в своих угрозах на свои нефтегазовые доходы.

Другим весьма примечательным индикатором влияния общего контекста на принятое официальным Ереваном достаточно болезненное решение отказаться от результатов почти четырехлетних успешных переговоров с Брюсселем об Ассоциированном членстве и зоне свободной торговли стало заявление командира дислоцированной в Армении 102-й российской базы полковника Андрея Ружинского. Одно было сделано в октябре 2013 г., в достаточно «примечательном» интервью официальному печатному органу МО РФ – газете «Красная звезда». В нем полковником Ружиснким было отмечено, что дислоцированные в Армении российские войска могут быть открыто вовлечены, «в соответствии с обязательствами Российской Федерации и в рамках ОДКБ» в боевые действий в Нагорном Карабахе, если азербайджанская сторона решиться возобновить боевые действия.

Это не первое заявление российских военных о том, что Россия, согласно своим обязательствам может вмешаться в карабахский конфликт, даже если Азербайджан начнет боевые действия не на международно признанной территории Республики Армении. Еще в мае 2011 г. генерал-полковник Андрей Третьяк, бывший начальник главного оперативного штаба Генерального Штаба ВС РФ, на встрече с российскими журналистами также заявил, что Россия «в полной мере выполнит свои обязательства в случае войны в Нагорном Карабахе». Нынешнее интервью в официальной газете российского Министерства обороны (впоследствии не дезавуированное также и МИД России) содержало в себе более конкретный сигнал и укладывалось в новый политический контекст, хотя, естественно, все еще может достаточно двусмысленно восприниматься как Ереваном, так и Баку. Но, несмотря на достаточно расплывчатые последующие попытки то подтвердить, то частично дезавуировать данное заявление с различных сторон, очевидно, что оно было «неслучайным». Иначе «инициативный» российский полковник не встречал бы через два месяца В.Путина в своей воинской части в ходе посещения российским президентом 102-й РВБ во время официального государственного визита в Армению.

На этом фоне, тем не менее, возникает вполне естественный и важный вопрос. Насколько серьезен и долговременен процесс переформатирования российского военного присутствия на Южном Кавказе. При том, что фактически он распространяется почти только на Армению, т.к. Абхазия и ЮО (как и дислоцированные на их территории РВБ) в военно-стратегическом плане принадлежат, скорее, уже Северному, а не Южному Кавказу. Соответственно, новая динамика в российское военной политики на Южном Кавказе - это всерьез или это надолго?

Или, иными словами, Россия усиливает свое присутствие для противостояния каким-то новым региональным/внерегиональным вызовам или же это просто попытка покрепче «застолбить» место в контексте развития процессов т.н. «евразийской интеграции»? Является ли данный процесс результатом каких-либо достигнутых соглашений России в сфере безопасности с Арменией, в рамках принятых Ереваном решений по участию в Таможенном Союзе, или это должно рассматриваться в контексте более долговременных задач усиления Москвой своего общего политического и экономического присутствия и влияния не только на Армению, на и на другие страны региона Южного Кавказа?

Как представляется, ответ на данный вопрос будет зависеть от того, как данные процессы будут протекать на самом постсоветском пространстве в самое ближайшее время, и от того, как и насколько серьезно Москва и ее оппоненты и партнеры будут реагировать на усиливающуюся геополитическую «игру с нулевой суммой».

Сергей Минасян - руководитель департамента политических исследований Института Кавказа, Ереван, Республика Армения

Версия для печати