04.02.2014

«Портрет отечественного бизнеса: 20 лет спустя». Юрий Исаакович Каннер – президент Российского еврейского конгресса

Кого-то провидение одарило душой подвижника и жаждой улучшить этот мир, кого-то — успехом и богатством. Редко эти достоинства сочетаются в одном человеке. Однако герой нового интервью Центра политических технологий относится именно к таким - Юрий Исаакович Каннер, предприниматель, занимающийся строительным бизнесом, а также крупный меценат и президент Российского еврейского конгресса. Бизнесмен говорит, что у него «никогда не было цели во что бы то ни стало разбогатеть - просто так получилось». А свою благотворительную деятельность предпочитает относить к еврейским традициям.

Стихийный бизнес

Мое занятие бизнесом возникло абсолютно стихийно. Это было в 1990-е годы в обычном сибирском селе. К этому времени я уже довольно долго работал в колхозе, который являлся на тот момент негосударственной организацией. Это был такой своеобразный бизнес в интересах коллектива. Кроме работы в колхозе, на тот момент я еще был депутатом, членом районного исполкома, именно тогда на заседание пришел Председатель планово-бюджетной комиссии Райисполкома района с предложением закрыть магазин, который располагался в жилом доме, и сделать освободившееся помещение обычной квартирой для сотрудников. Его аргумент был железным и объективным – магазин стоял полупустой, там совершенно нечем было торговать. Я был искренне возмущен такими перспективами и в корне не согласился с этим, на первый взгляд, вполне логичным предложением. Многие тогда на меня набросились с критикой, что, мол, нечем торговать и, что это неэкономично. А на дворе, как я уже сказал, стоял суровый 1990-й год. Легко говорить, а вот как это сделать? Я тогда работал заместителем председателя колхоза, и для меня это скорее было авантюрой, получится или нет. Моя жена, которая на тот момент работала бухгалтером в Райфинуправлении, по моей просьбе быстро уволилась с работы. Что ее заставило поверить во всю эту идею-авантюру, до сих пор осталось для меня загадкой. Однако буквально через пару дней она вышла на новую работу в магазин бухгалтером, вместе с директором, которого нашел тоже я. Самому мне этим заниматься было совершенно некогда. Но организовать работу по поставке товаров я все же сумел. Так как в колхозе я занимался финансами, строительством, экономикой, а также снабжением, ведь стройку всю надо было укомплектовывать строительными материалами и транспортом, то опыт подобной работы уже был, и немалый. Учитывая, что транспорт в то время был недорогим, мы начали гонять машины по всей стране и привозить к нам в магазин все самое необходимое и дефицитное. Возили все, от кондитерских изделий до масла, вина, водки. Даже до Грузии наши машины доезжали без проблем.

Все это к моему удивлению очень быстро заработало и начало приносить реальный доход, причем очень большой. По тем временам у меня самого зарплата была фантастической, я получал более тысячи рублей в месяц, но тут прибыли были еще больше – просто баснословными. Это не было серьезным бизнесом, скорее первой пробой пера. Большие деньги зарабатывались тогда полушутя… У нас стояли целые мешки денег, которые надо было правильно применить. Цены постоянно росли, и было трудно просчитать, надо ли срочно продавать товар, или пусть стоит, так как он дорожал быстрее, чем падал рубль. Именно тогда и пришли в наш магазин серьезные люди и предложили свои услуги в качестве охраны. Им ответили, кому принадлежит этот магазин. Услышав ответ, эти люди ушли и больше никогда не приходили. Для меня тогда это в большей степени было игрой, чем бизнесом. Даже, когда я видел, что все это приносит огромную прибыль, я не верил в серьезность этого дела, так как со стороны все это выглядело как одна большая авантюра.

Я в те времена серьезно занимался конверсией колхозной собственности. Моя убежденность, что крупные хозяйства необходимо превращать в акционерные общества, была незыблема. Я пытался научиться управлять крупными колхозами и для этого постоянно ездил в Москву на различные семинары по этой теме. Наверное, именно поэтому я относился ко всей этой истории с магазином несерьезно, так как планировал связать свою будущую деятельность с реорганизацией колхоза в акционерное общество. Позже, когда стало ясно, что ничего из этой затеи не выйдет, я переехал в Москву для более масштабных проектов.

Девелоперские проекты в Москве

У меня в Москве работал товарищ, который меня и пригласил вместе заниматься бизнесом, в качестве партнера. К этому моменту я уже четко ощутил, что жить в деревне надо заканчивать, да и моя дочь поступила в Плехановский институт. И мы с женой и сыновьями переехали в Москву. Теперь я стал вкладывать деньги в крупные проекты, такие как экспорт, металлолом, нефтепродукты, взаимозачеты, то есть во все то, что тогда было наиболее востребовано и приносило прибыль.

Еще в колхозе я занимался поставкой и продажей леса. У меня были экспортные контракты, по которым лесопродукцию мы продавали в Финляндию, Турцию, Венгрию. У нас на всех ключевых позициях работали очень профессиональные люди. Был специально обученный человек, который отвечал за перевозку по железной дороге, был человек, который отвечал за все таможенные дела, был специалистом по техническим накладным, человек, отвечающий за заготовку. 10-15 тыс. кубометров леса, конечно, не самый большой объем, но все это продавалось по валютным и по бартерным контрактам. Удивляло то, что мои деревенские сотрудники были во стократ профессиональнее московских. Первое время у нас даже некому было печатать накладные, никто этого делать не умел.

2000-е годы были очень жирными с точки зрения строительных девелоперских проектов, и вовсе не потому, что они все были удачными. Причина в другом. Сильно выросли к этому времени цены на недвижимость, хотя и намного усложнились механизмы ее реализации. Тогда, в 1990-е, годы мы чувствовали себя первопроходцами, и мэрия Москвы рискнула доверить нам очень серьезный проект. В 1994 год мы замахнулись на реконструкцию центра Москвы. Огорчало тогда лишь одно. Мы столкнулись с постоянно меняющейся схемой оформления всех необходимых документов. Стало гораздо тяжелее работать, но дело того стоило. Строительная область на тот момент была самой доходной отраслью. Росли цены на недвижимость. В это время моей компанией было осуществлено несколько успешных проектов. И хотя я тогда серьезно пострадал от кризиса, но даже это не было катастрофой. Нам удалось сохранить бизнес и вернуть все кредиты. Начатые объекты были закончены, и в состоянии аврала нам все же удалось не подвести ни городское руководство, ни партнеров. Мы тогда потеряли приличную часть заработанного, но это не было катастрофой.

Бизнес, которым я занимался, был относительно далек от политики, и лишь регулярные изменения в оформлении строительной документации свидетельствовали о том, что что-то происходит. Каждую секунду менялись правила игры, усложнялся контроль, и все понимали причины – это отражение политических интриг «наверху».

Команда

Бизнес у меня никогда не был очень крупным, и команда всегда была практически неизменной. Да и особых проблем с людьми я как-то не помню. Могу вспомнить лишь один случай. Это произошло в одной из моих компаний в 1998 году. Тогда, как раз резко обрушился рубль. Просматриваю я документы и вижу, что компания должна бухгалтеру крупную сумму денег, порядка 10 тыс. долларов. Стал разбираться. Оказалось, что нужно было срочно выплатить зарплату рабочим в пятницу 19 августа, естественно в рублях. Она же перевела эту сумму в доллары, и получилось, что мы ей остались должны. Я тогда уволил без разговоров и директора, и бухгалтера, выплатив ей всю эту сумму. Понятно, что они пытались заработать на быстро меняющемся курсе. Причем, бухгалтером у меня работал человек не с улицы. Она была близкой подругой друзей, которым я сразу позвонил и объяснил ситуацию. Такое было единственный раз в моей жизни.

Цивилизованный бизнес

Понятие «цивилизованный бизнес» субъективно. Когда человеку комфортно в этих правилах игры, для него этот бизнес априори является цивилизованным. Если говорить об объективной оценке цивилизованности бизнеса, важно, когда выстроены границы и человек четко понимает свои возможности, что ему можно, а чего нельзя. Цивилизованный бизнес – когда для всех существуют одни и те же законы, а вот с этим у нас, как правило, большие проблемы. Законы для разных категорий людей разные, законы для разных регионов разные, и все это нередко – в одной сфере бизнеса.

Когда я пытаюсь подвести черту и сделать собственные выводы по ведению бизнеса, всегда думаю лишь об одном. Нужно четко структурировать отношения. Уже на входе надо четко понимать, где выход. Английское слово « exit » именно это и обозначает. Еще важна простота структурности бизнеса. Надо, чтобы было понятно всем, кто чем занимается, и кто за что отвечает. Впервые став руководителем в 21 год, я четко для себя понял, что полагаться на интуицию и действовать без оформления ни в коем случае нельзя. Каждый подчиненный или партнер должен понимать, что входит в круг его обязанностей, свой уровень зарплаты, и какова степень его маневра на том или ином месте. Я и сам нередко к этому отношусь не достаточно серьезно. Мне порой кажется, что всем давно все понятно, а на деле оказывается, что понятно только мне, а подчиненный понял чуть иначе, так, как выгодно ему. В таких случаях нередко возникают проблемы, которые потом приходится решать.

Клиенты

Был момент, когда мой бизнес строился на развитии территории. Дело было в 1996-1997 годах, рядом с моей площадкой располагалась чужая территория, которую я очень хотел купить. Я предлагал разные условия покупки, но группа владельцев этого участка состояла из пожилых людей, которые боялись не только внешних покупателей, таких как я, но и друг друга. Наконец, мне удалось договориться о покупке, но в ответ они выдвинули свое условие. Я должен был положить деньги в ячейку, что было редкостью по тем временам. Я согласился. Ударили по рукам. И вот, когда деньги уже лежали в ячейке, обстоятельства сложились таким образом, что у нас оставались и деньги, и уже приобретенное имущество. Человек, который в моей компании занимался этой сделкой, задал мне естественный вопрос, что делать с деньгами. Никаких сомнений у меня на этот счет не было и быть не могло. Естественно было все отдано ровно в этот же день. Прошло два года. Эта компания нам предложила купить у них еще один актив. Учитывая, что за этот период в оформлении практически ничего не изменилось, я посчитал возможным назвать свою цену и был уверен, что продавец никуда не денется. Так и произошло. И хотя в этот раз цифра себестоимости земли была в разы меньше прежней, они пошли на все мои условия. Скажу вам по секрету, что речь идет о земле, на которой как раз стоит этот офис, где мы сейчас с вами общаемся. Однако, если вернуться к тем временам, продавцов можно понять. Скупка недвижимости во все времена являлась одним из самых прибыльных бизнесов, но и самых криминальных. И, естественно, страх остаться ни с чем присутствовал у всех. Поэтому они предпочли проиграть немного в деньгах, нежели потерять все. В бизнесе самое важное и самое дорогое – это репутация, и этот алгоритм проверен десятилетиями. Не стоит раскидываться своим, но забирать чужое, без крайней необходимости, тоже не стоит (лукаво улыбается). Если все рушится и нависла реальная опасность потерять все заработанное, можно попробовать договориться, чтобы отсрочить платеж. Надо просто уметь договариваться в любой ситуации.

Существует поговорка «если хочешь с кем-то поссориться, отремонтируй ему квартиру или построй ему дом». Мне порой бывает стыдно за качество работы своих сотрудников. Не все проекты получаются удачными и успешными, но это бизнес, надо это понимать и относиться ко всему философски. Основную гордость от созданного моими компаниями составляет четная сторона домов на Цветном бульваре. А ведь все это строилось в сложных условиях, на болотистой местности. Еще горжусь офисным зданием, которое принадлежит РЖД (тогда МПС) на Спасской улице.

Характер бизнесмена

Для того, чтобы заработать деньги, гораздо важнее обладание не умом и профессионализмом, а везением, но чтобы все это сохранить и упрочить, нужны черты управленца и стратега. В бизнесе часто встречаются люди с криминальным типом мышления, такие не могут не кидать, без этого они просто физически начинают болеть. Такие люди время от времени попадают в истории, типа Шуры Балаганова из «Золотого теленка». Самое важное в бизнесе, это любить то, чем ты занимаешься. Те, кто не любит деньги, те их чаще всего и не зарабатывают. Только тот, кто относится к деньгам с уважением, их имеет.

У меня есть свое представление, как и на что стоит тратить деньги, но я никогда не стану ругаться с партнерами по мелочам. Мне важно, чтобы у меня было то, что мне нужно. А разбиваться в лепешку ради чего-то большего я не стану. Хотите, открою один секрет? За все годы моей работы в колхозе и в Райисполкоме, да и потом, я никогда не взял ни одной взятки и никогда ничего не украл. И вовсе не потому, что чего-то боялся, совсем нет. Мне просто ни к чему было заниматься такими вещами. Ведь у меня смолоду был добротный дом, служебная машина и очень большая зарплата. Я уже тогда имел все, что мне нужно для нормальной жизни.

Кстати, это я считаю недостатком для бизнесмена, серьезные бизнесмены всегда стремятся к большему. Тот, кто относится к деньгам, как к спорту, только тот их зарабатывает в очень больших количествах. Если ты четко не понимаешь, что такое миллиард, то никогда его не получишь.

У меня никогда не было цели во что бы то ни стало разбогатеть, просто так получилось.

Благотворительность

Я не считаю, что занимаюсь благотворительностью в обычном понимании этого слова. То, чем я занимаюсь, это нечто другое. В детстве я видел, как жившие в местечке евреи складывались на содержание кладбища. Скидывались, кто сколько мог. Молодые и здоровые давали больше, пожилые – меньше, кто-то, у кого не было возможности, вообще не давал ничего. В наших еврейских традициях с древних времен заложен обычай, надо платить определенную сумму, чтобы чувствовать себя евреем. И это вполне оправданно. Это не взятка, не индульгенция. Просто евреи никогда не жили поодиночке, жили общиной, и она должна была всегда иметь все необходимое. И в настоящее время все то же самое. Если речь идет о еврейской общине в государстве, то у нее должны быть синагоги, детские сады, школы, музеи, кладбища, то есть, все то, что необходимо для нормальной жизни. И все это необходимо на что-то содержать. В русском языке это называется благотворительностью, а на иврите это называется «мицва» - доброе дело, похвальный поступок. Если говорить лично обо мне, то для меня это входит в перечень всех необходимых расходов, которые я регулярно несу. Это находится в одном ряду с покупкой хлеба, оплатой обучения детей, трат на отопление и на охрану. Это необходимая статья расходов, без которой невозможно существование еврейской общины. Что касается конкретной суммы, которую нужно платить, то здесь нет четкого ответа. Каждый еврей эту сумму для себя определяет сам. Если говорить об установленных канонах, то это десять процентов от всех доходов. Однако этот процент подсчитать крайне сложно. Все зависит от количества человек в семье, от наличия детей и внуков. Это сложная история. Для себя я определяю эту сумму в зависимости от своих внутренних ощущений и стараюсь, чтобы она не нанесла серьезного ущерба благосостоянию моей семьи.

Особенно остро я столкнулся с проблемой благотворительности, когда занялся приведением в порядок захоронений жертв Холокоста, которые до этого времени лежали в ярах, в балках, в оврагах, в лесах. И второе, что натолкнуло меня на серьезные мысли о благотворительности, это мое несогласие с тем, как была устроена благотворительность в московской еврейской общине. Когда я осознал, что там отсутствует система, что нет четко регламентированного порядка взносов, что основной фонд складывается лишь из пожертвований крупных благотворителей, а помощь обычных членов общины в расчет не берется, стало понятно, что надо с этим что-то делать. Я встретился с основными московскими раввинами – с Шаевичем и Гольдшмидтом – и предложил им правильно структурировать все поступления. Также мы договорились о возможности финансирования отдельных проектов теми людьми, которым это интересно. Подход, связанный с организацией системы попечительских советов, к счастью, начал приживаться не только в Москве. Кроме того, когда я всерьез столкнулся с благотворительностью, понял, что речь не всегда должна идти о деньгах. Огромное количество людей, кроме оплаты регулярных взносов в РЕК, еще и оказывают нематериальную помощь. Они работают над различными проектами, тратя на это свое личное время и получая от этого удовольствие. И это тоже благотворительность, только немного иная.

Версия для печати