Информационный сайт
политических комментариев
вКонтакте Rss лента
Ближний Восток Украина Франция Россия США Кавказ
Комментарии Аналитика Экспертиза Интервью Бизнес Выборы Колонка экономиста Видео ЦПТ в других СМИ Новости ЦПТ

Выборы

Казалось бы, на президентских выборах 5 ноября 2024 г. будет только одна интрига: кто победит в «матч-реванше» Джо Байдена против Дональда Трампа? Оба главных участника выборов 2020 г. уверенно лидируют в симпатиях соответственно демократических и республиканских избирателей, которым предстоит определить на праймериз кандидата от своей партии. Рейтинг Трампа – 52% (данные агрегатора RealClearPolitics.com) – отрыв от ближайшего преследователя – более 30 пунктов, у Байдена – 64% и отрыв в 50 пунктов. Но интересных интриг можно ждать гораздо раньше, даже не на праймериз, а перед ними. Почему?

Бизнес

21 мая РБК получил иск от компании «Роснефть» с требованием взыскать 43 млрд руб. в качестве репутационного вреда. Поводом стал заголовок статьи о том, что ЧОП «РН-Охрана-Рязань», принадлежащий госкомпании «Росзарубежнефть», получил долю в Национальном нефтяном консорциуме (ННК), которому принадлежат активы в Венесуэле. «Роснефть» утверждает, что издание спровоцировало «волну дезинформации» в СМИ, которая нанесла ей существенный материальный ущерб.

Интервью

Текстовая расшифровка беседы Школы гражданского просвещения (признана Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента) с президентом Центра политических технологий Борисом Макаренко на тему «Мы выбираем, нас выбирают - как это часто не совпадает».

Колонка экономиста

Видео

Интервью

25.03.2014

Алексей Титков: «Отношение к России теперь, скорее всего, придется делить на «до» и «после» марта 2014 года»

Украинский национализм, Майдан, «бандеровцы», «Правый сектор» - эти выражения за последние время стали кодовыми словами, вселяющими страх и ужас в российского зрителя и формирующими стойкое отвращение к любой форме публичного протеста. От того более непонятным для рядового россиянина выглядят мотивы десятков тысяч людей, вышедших недавно на «Марш мира», где, помимо всего прочего, высказывалась поддержка новой украинской власти. Политком.RU предлагает не спешить принимать на веру идеологические штампы российских СМИ, а взглянуть на них с содержательной точки зрения. Поговорить о социальной и политической природе украинского протеста мы пригласили Алексея Титкова – политолога и социолога, доцента факультета Прикладной политологии НИУ ВШЭ и кафедры социологии и социальной философии РАНХиГС.

- Националистическая риторика стала одной из важных составляющих киевского Майдана, а среди лидеров протестного движения были ультраправые политики Тягнибок и Ярош. Как Вы считаете, можно ли говорить о националистическом факторе как о приоритетном в «раскручивании» украинского протеста и насколько радикальны соответствующие настроения?

- Сначала надо определиться, о каком национализме говорить. Националистами на Украине, с одной стороны, можно считать почти все основные политические силы, кроме, пожалуй, Компартии. Умеренный гражданский национализм сложился уже в советское время: при первом секретаре КПУ Щербицком, «украинском Брежневе», он уже был выражен в достаточно зрелом виде. Первые украинские президенты Кравчук и Кучма, а затем Партия регионов при Януковиче – продолжатели этого варианта украинского национализма. Из Москвы украинский гражданский национализм плохо различим, многим кажется, что все, кто «против бандеровцев», должны быть «за нас», а все, кто говорит по-русски, тот «за Россию». Именно этот «невидимый национализм» сыграл решающую роль в мартовском кризисе, когда выяснилось, что даже в южных и восточных регионах и местные элиты, и большинство жителей, выступают за целостность страны и против российского вмешательства. Кроме того, прямо у нас на глазах появляется новый гражданский национализм, связанный с романтикой Майдана, памятью о «Небесной сотне» погибших и крымским противостоянием. Думаю, что он со временем или вытеснит старый постсоветский или, по крайней мере, серьезно повлияет на него. Таким образом, первый тезис - всё украинское политическое сообщество, за редкими исключениями, националистическое.

Второй тезис – противоположный: националистическая повестка мало что значит, она второстепенна даже для партий, которые мы относим к «радикальным националистам». Возьмем программу партии «Свобода», первый и главный раздел «Власть и общество». Национализма там в лучшем случае одна десятая, а все остальное – борьба с коррупцией, контроль над чиновниками, правосудие, свободные выборы, сквозная тематика справедливости. «Правый сектор», каким он сложился в январе-феврале, тоже говорит не столько о национальных каких-то ценностях, а о милиции, прокуратуре, обновление власти. Примерно та же повестка и те же лозунги, что у протестного движения в России.

Исследование ВЦИОМ в России обнаружило столкновение двух ключевых ценностей, стабильности и справедливости. Независимо от политических взглядов, сторонники путинского режима ставили на первое место «стабильность», противники – «справедливость». Примерно такой же конфликт определял ситуацию на Украине в последние годы: кто за стабильность, поддерживали Партию регионов и Янковича, кто за справедливость – шли за оппозицией, а затем на Майдан. Все другие различия, региональные, языковые, идеологические, добавляли сложности, но были все-таки второстепенными.

- Расскажите поподробнее о партии «Свобода». Что она собой представляет и чем объясняются ее электоральные успехи последних лет? Ведь за короткий промежуток времени «Свобода» из мелкой, маргинальной партии превратилась в партию парламентской оппозиции...

- Все знают, что «Свобода» это крайне правая партия наподобие французского Национального фронта или венгерского «Йоббика», но ее взлет в последние годы это мало объясняет. На выборах в Верховную раду 2007 года «Свобода» получала по три процента в областях Галичины, полтора процента в столице и почти ничего в остальной стране. То есть, вполне маргинальное положение. В 2012 году «Свобода» получает по 6-12% в «средних» украинских областях и 17% в Киеве. Совсем недавно в марте 2014 года в опросе GfKUkraineпочти 2/5 опрошенных заявили, что согласны, полностью или частично, с идеями «Свободы» и «Правого сектора». Это еще совсем не значит, что их поддержат на президентских или парламентских выборах, но понятно, что теперь это заметная политическая сила, к которой прислушиваются.

Что, спрашивается, случилось, что «зацепило» избирателей. Не могу обойтись без затертого образа сломанных часов, которые дважды в сутки показывают правильное время. Риторика «Свободы», ее ключевые темы, откуда-то из начала 1990-х годов: жесткий антикоммунизм, люстрации, борьба с «московскими колонизаторами», все это двадцать лет никому не было нужно, но ситуация в стране меняется, в новых сложных условиях может понадобиться какая-то совсем неожиданная альтернатива. Частный пример, может быть, самый наглядный: риторика про «российских оккупантов», как она выглядела, скажем, три года назад и как выглядит сейчас, когда в Крыму занимают воинские части, а парламент России, верхняя палата, разрешила президенту военную операцию. Слова одни и те же, а смысл меняется, теперь граждане Украины больше склонны к ним прислушаться. То же самое со всей остальной риторикой «Свободы»: люстрации, «враги нации», «палачи Украины» - в ситуации, когда кто-то или что-то раздражает выше критического уровня, такой риторический ряд может вдруг оказаться популярным. Кроме того, «Свобода» последних лет это, прежде всего, работа «на земле», низовая активность, которая могла привлечь даже людей, далеких от их риторики.

Показательно, как деятельность «Свободы» освещают на российских телеканалах. Множество сюжетов о «бесчинствах фашистов», разобраны, казалось бы, все их скандальные эпизоды, но даже они представлены, на самом деле, очень выборочно, и пропуски тоже характерные. Не очень известен в России скандал декабря 2012 года, когда Тягнибок с соратниками спилил «болгаркой» несколько секций забора вокруг Верховной рады, потому что «народ должен иметь свободный доступ к депутатам». Хулиганство, порча имущества, почему бы не напомнить в числе других «бесчинств». Наверно, из-за риска, что многим в России такая акция могла бы понравиться, вызвать ненужные симпатии.

Или февраль 2014 года, бегство Януковича и первые шаги новой власти. Отмена закона о языках, проект об отмене наказания за пропаганду фашизма (примерный аналог нашей «282-й статьи») – о них мы слышали много раз, а буквально в те же дни было еще одно решение, тоже неоднозначное. 25 февраля Верховная рада выпускает на свободу два десятка заключенных по громким делам: отец и сын Павлюченко, обвиненные в убийстве судьи, Захарченко, обвиненный в убийстве милиционера, «нежинские робингуды» - самодеятельные борцы с наркоторговлей, вроде наших Ройзмана и Бычкова, «васильковские террористы» - крайне правая группа, которая хотела что-то взорвать. В большинстве этих случаев, еще когда шли следствие и суд, активисты «Свободы» поддерживали обвиняемых, выступали в их защиту, проводили акции. Спорная процедура, пугающие люди в списке освобожденных – казалось бы, критикуй не хочу, почему же молчание? Причина, скорее всего, та же. Мы помним, как в 2010-м году «приморским партизанам», убивавшим милиционеров, сочувствовал, по данным Левада-центра, каждый четвертый опрошенный, мы знаем массовое отношение к судам и полиции, так что опять есть риск, как бы разоблачение «бесчинств хунты» не обернулось сочувствием к ним. Или еще две громких истории 2013 года, обе киевские, но известные на всю страну. Дело учительницы Нины Москаленко, у которой рейдеры со связями отнимали дом и участок; конфликт между торговцами и милицией на Святошинском рынке, обернувшийся штурмом райотдела милиции – в обоих случаях в первых рядах были активисты «Свободы», защищали справедливость, как они ее понимали. Отчуждение между народом и чиновниками, народом и силовыми структурами – здесь мы похожи на Украину, «болевые точки» совпадают. Поэтому не так сложно представить, что именно здесь задевало недовольных граждан, совсем не обязательно националистов, и как из таких историй сложился результат «Свободы» на выборах 2012 года.

Если искать аналоги «Свободы» в России – во-первых, все-таки ЛДПР. Тоже популистская партия со скандальным лидером, которая умеет, когда надо, угадывать массовые настроения: «Не врать и не бояться», «Хватит это терпеть» и др. Тоже партия с вождем и жесткой дисциплиной (это главное, что разделяет «Свободу» и «Правый сектор», где больше автономии и никто не хочет ее терять). Во-вторых, Навальный, причем не столько сам политик, сколько тот пугающий образ фашиста и демагога, зовущего к беспорядкам, который мы видели на официальных телеканалах. Наверно, именно так выглядит кошмар для нынешнего режима, иначе его бы не показывали в разных лицах, с такой настойчивостью.

Власть в России явно не хочет, чтобы и здесь появилось что-то, похожее на «Свободу» и «Правый сектор», боится такого варианта – и парадоксальным образом сделала важный шаг, чтобы воплотить его в жизнь. В состав России входит, с музыкой и флагами, новый регион, где проблем множество, столкновение с российской реальностью добавит новые, «Свободе» и «Правому сектору» симпатизирует, по данным GfKUkraine, каждый десятый, а в кризисной ситуации их доля может вырасти. «Свобода» перестает быть чем-то заграничным, теперь она часть нашей внутренней политики.

- Хорошо, а как в подобную идеологию, по сути, мало связанную с собственно национализмом, вписывается резко националистическая риторика и символика УПА, столь широко используемые «Свободой» и другими националистами?

- «Свобода» и «Правый сектор», как и их предшественники, всегда были «бандеровскими», использовали символику УПА, ее историю. Вопрос не в них, а почему символы и лозунги, связанные с УПА и Бандерой, вышли из рамок одного региона и одной субкультуры, стали распространенными, как никогда. Евромайдан в целом – движение популистское, а не националистическое, но без языка и образов, заимствованных у националистов, его теперь сложно представить, как и Украину после победы Майдана.

Мне кажется, было три важных критических момента. Первый - выборы 2012 года, когда на языке «бандеровской» риторики были высказаны важные для избирателей проблемы: законность, справедливость, коррупция и другие. Как следствие, «Свободу» поддержали многие избиратели, далекие от национализма, примерно как московские клерки голосовали за компартию. Второй – Евромайдан, где сложилась своя особая среда, в которой «бандеровская» символика была заметной и за счет правых организаций, и за счет активистов из западных областей. Больше того, она подходила как никакая под условия партизанского лагеря, противостояния власти и милиции. Именно там лозунг «Слава Украине – Героям слава» перестал быть «бандеровским», стал общим для движения. Третий – телепропаганда противников Майдана: кто против режима Януковича, кто против вмешательства России, тот «бандеровец». Кажется, она оказалась действенной и доля людей, готовых считать себя «бандеровцами», заметно выросла.

По публичным фигурам «Правого сектора» (Ярош, Тарасенко, пресс-секретарь Скоропадский) видно, что радикальные организации, из которых он составился, и раньше были открыты для жителей восточных областей, для русскоязычных. Примерно как наши нацболы лучших времен, маргинальная героическая субкультура, открытая для всех, кто готов принять ее правила. Нынешний «Правый сектор» где-нибудь в Харькове или Одессе – по большей части русскоязычные подростки, увлеченные или романтикой борьбы за справедливость, или возможностью проявить себя.

- Но ведь эти организации используют символы и образы, вызывающие раздражение в определенной части общества. К примеру, Бандера как исторический персонаж считается неоднозначной фигурой. Не является ли это препятствием к его превращению в общенациональные герои?

- Бандера - сложная фигура, больше разъединяющая. Для советской версии истории Бандера был безусловным злом, поскольку его сторонники воевали против Советской армии. На юге и востоке значительная часть граждан живет еще в этой истории. В независимой Украине отношение к Бандере, например, в школьной программе, стало более умеренным, теперь это часть движения Сопротивления, вместе с советскими и польскими партизанами. Молодежь, выросшая на такой версии истории, должна относиться к Бандере и УПА спокойнее, чем старшее поколение. Какие-то важные подвижки в образе Бандеры происходили сейчас, в последние месяцы. В новой версии гражданского национализма он станет, возможно, более важной фигурой, чем был до сих пор. Мне из потока репортажей последних недель и месяцев запомнился небольшой, но, кажется, показательный эпизод. 23 февраля, день бегства Януковича, в Днепропетровске (то есть Восточная Украина), один из активистов местного «евромайдана», депутат от «Батькивщины», призывает своих сторонников быть сдержанными, не поддаваться на провокации: «они хотят показать, что мы агрессивные фашисты и бандеровцы, а мы… - здесь активист запинается и продолжает не очень уверенно – может, и бандеровцы, но надо помнить, что Бандера защищал народ. Слава Украине!». Масштабы таких сломов, риторических и мировоззренческих, оценить сложно, но можно предположить, что в «средних» украинских областях Бандера все-таки стал более значимой фигурой и более положительной. В самых южных и восточных – понятно, что проблем больше.

- Как бы Вы охарактеризовали место России в парадигме украинского национализма? Можно ли говорить о том, что эта идеология обязательно связана с негативным отношением к России, к восприятию русских как «оккупантов» и т.п.?

- Отношение к России теперь, скорее всего, придется делить на «до» и «после» марта 2014 года. Масштаб изменений пока оценить сложно, понятен только знак, отрицательный для России. В «бандеровском» национализме до конца 1930-х годов России было мало, врагами были Польша, поляки, коммунисты и евреи. Героизированная версия истории УПА в годы войны видит в этом движении, скорее, защитников от всех врагов сразу – и немцев, и поляков, и советских войск. «Москали» и «московские колонизаторы» становятся значимыми с 1939 года, с присоединения к СССР и начала репрессий против националистов.

С отношением к русским – все не так очевидно, нет даже общего слова для обозначения всех «русских». Русские в твоем городе и области, с которыми ты живешь и работаешь, вообще никак специально не называются, они «свои». К русским в России часто применяют - по всей Украине, и на юге, и на востоке - разговорное «кацапы», по значению похожее на «хохлов» в русском языке: не совсем как мы, со странностями, но в целом нормальные, можно иметь дело. «Москали», которых чаще всего вспоминают, самый сложный случай. В украинской литературе, которую учат школьники, «москаль» это прежде солдат или офицер российской армии. Крестьян, тех же украинских, забирали «в москали», они отрывались от привычной обстановки, начинали задирать местных жителей, обманывать и обворовывать по мелочи, обычный набор недоразумений между армией на постое и местными жителями. «Москаль» с тех пор подразумевает что-то опасное или агрессивное. Быть русским, чтобы попасть в «москали», недостаточно, нужно еще быть «силовиком», представителем власти или жестко антиукраинским по взглядам.

Проблема языка, самая острая в собственно националистической повестке, чаще определяется как противоречие между «сознательными» украинцами и «несознательными», забывшими свою культуру. Риторика, как говорится, «на любителя», но Россия в ней участвует лишь опосредованно.

- Как известно, одним из приоритетных пунктов повестки Майдана было подписание договора об Ассоциации с ЕС, от которой отказался бывший президент Янукович, что и стало поводом для протестной волны. А что, вообще, для рядового украинца означает евроинтеграция и насколько в его стремлении в Европу заложено желание дистанцироваться от России?

- Евромайдан дистанцировался от режима Януковича, а Европа была способом выразить свое недовольство и заявить свой идеал. И Европа, и Россия для украинцев – это, прежде всего, отражение их внутренних проблем, символы чего-то хорошего или плохого. Скажем, популярность Путина на Украине 2000-х годов определялось, главным образом, недовольством собственной властью, слабой и недееспособной.

Европа для сторонников Евромайдана была «Украиной наоборот», страной, в котором всё не как дома, а намного лучше. Если Украина при Януковиче - это коррупция, произвол милиции и судов, ограничение демократии, то в Европе, наоборот, демократия, право и справедливость. На Украине «Беркут» разгоняет демонстрантов (30 ноября), Верховная рада принимает ограничительные законы (16 января), а в Европе, о которой мечтают протестующие, полиция так себя не ведет, а законы защищают права граждан, а не ущемляют их. Так из протеста против положения дел в своей стране складывался, обратного, образ Европы, привлекательный и мобилизующий, а насколько он похож на реальный Евросоюз – дело второстепенное. Россия и Таможенный союз в такой картине мира выступают как сила, закрывающая дорогу в Европу, как полюс, противоположный Европе, то есть, в конечном счете тоже как проекция надежд и страхов.

- Один из наиболее обсуждаемых сегодня вопросов – будущее русского языка при новой украинской власти. Как Вы считаете, действительно ли можно ожидать агрессивных попыток его вытеснения?

- Тема очень острая, болезненная, но коридор возможностей, что могут сделать политики, сравнительно небольшой. Проблема обсуждается уже четверть века, взаимная «притирка» сторон во многом произошла, и сейчас две главных альтернативы – признание языков на уровне областей, как в действующем законе 2012 года, или на уровне городов и районов – не так сильно отстоят одна от другой. Возможности новой власти - и «Свободы», и более умеренных партий - что-либо вытеснить или запретить все-таки ограничены европейскими нормами, защищающими местное самоуправление и региональные языки. И то, и другое украинские политики вынуждены будут соблюдать, если они всерьез относятся к теме евроинтеграции. Февральское решение Верховной рады по «закону Колесниченко» о региональных языках было политической ошибкой, но никаких гонений из него не следовал, так как возвращался закон 1989 года, тоже защищавший права русского языка, и создавалась рабочая группа с участием представителей всех основных этнических меньшинств. Последствия этого решения, массовые волнения в восточных и южных областях, научили новое правительство, сделали его более склонным к компромиссам.

Может быть, стоит посмотреть на ситуацию с точки зрения Тягнибока и его партии. «Свобода», казалось бы, на пике успеха, вошла в правительственную коалицию, и при этом рискует все потерять на следующих же выборах. Риски, с которыми сталкивается партия, двоякого рода. Радикализм помог «Свободе» на прошлых выборах, где они собрали голоса самых недовольных, но может помешать на следующих. Режима Януковича больше нет, а в новых условиях образ уличных хулиганов, поляризующих страну, будет им только мешать. С другой стороны, войдя в правительственную коалицию, партия стала объектом критики активистов Евромайдана, считающих новый кабмин недостаточно решительным. Ответ на оба вызова, то есть остаться радикалами в основной повестке Майдана (борьба с коррупцией, обновление власти, реформа правоохранительных органов и армии) и стать более умеренными в тактике и в спорных проблемах вроде языковой, теоретически возможен, но способна ли «Свобода» на такой поворот – по крайней мере, не очевидно. В обоих случаях – и если партия приспособится к новым условиям, и если останется жесткими правыми радикалами и потеряет голоса – в языковой проблеме соотношение сил останется примерно таким же, как сейчас, и договариваться все равно придется.

Беседовал Роман Ларионов

Версия для печати

Комментарии

Экспертиза

Поколенческий разрыв является одной из основных политических проблем современной России, так как усугубляется принципиальной разницей в вопросе интеграции в глобальный мир. События последних полутора лет являются в значительной степени попыткой развернуть вспять этот разрыв, вернувшись к «норме».

Внутриполитический кризис в Армении бушует уже несколько месяцев. И если первые массовые антиправительственные акции, начавшиеся, как реакция на подписание премьер-министром Николом Пашиняном совместного заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе, стихли в канун новогодних празднеств, то в феврале 2021 года они получили новый импульс.

6 декабря 2020 года перешагнув 80 лет, от тяжелой болезни скончался обаятельный человек, выдающийся деятель, блестящий медик онколог, практиковавший до конца жизни, Табаре Васкес.

Новости ЦПТ

ЦПТ в других СМИ

Мы в социальных сетях
вКонтакте Rss лента
Разработка сайта: http://standarta.net