15.07.2014

«Портрет отечественного бизнеса: 20 лет спустя». Митин Иван Павлович – основатель сети кафе «Циферблат». «Я нашел свое призвание…»

Иван Митин - автор концепции «свободного пространства», так он сам называет инновационное кафе, где посетители платят за время пребывания. Свое занятие молодой предприниматель считает скорее искусством, чем бизнесом. «Бизнес - это «о деньгах», - подчеркивает он. О том, как важно избегать сухого бизнес-подхода, о роли индивидуальности и о приоритете практики над теорией Иван Митин рассказал в беседе с Центром политических технологий.

В поисках себя

Я родился в Советском Союзе, в 1984-м. Все мои бабушки и дедушки — ученые, а родители пошли совсем по другой линии. Мама журналист, работает в Фонде «Подари жизнь», сейчас еще занимается керамикой. Папа художник. Типичная ситуация, когда у родителей-ученых дети уходят в более свободную, раздолбайскую среду или в хиппи, хотя ни я, ни они себя таковыми не считаем.

С семи лет я искал свое призвание. Пробовал заниматься литературой, музыкой, кино, театром, живописью. Уровень собственного таланта в этих видах искусства меня не устраивала, поэтому я все время менял сферу приложения сил, пытался себя найти. По той же причине у меня нет законченного образования: пытался учиться в театральном институте, но быстро его бросил.

Соответственно, когда я в очередной, сотый раз кардинально изменил свой образ жизни и открыл свое первое место, в глазах родителей это выглядело как очередной эксперимент. Поэтому на принципиальный момент в моей жизни, когда я, наконец, нашел свое призвание, никто не обратил внимания. Да и я сам тогда не сразу понял его значимости. Ведь не было так, что я всю жизнь чему-то одному целенаправленно учился и достиг успеха на избранном пути. Нет. Я себя пробовал и случайно попал туда, где было мое призвание.

Я не считаю себя предпринимателем. То, что я делаю, ближе к искусству, чем к бизнесу. По моему мнению, я создаю непрекращающуюся серию театральных представлений, своего рода перфоманс. Каждый «Циферблат» — это сцена, на которой постоянно что-то происходит и где я режиссер, который вынужден играть еще и роль продюсера, иначе у меня ничего не выйдет. Любой режиссер так делает. Но умение считать деньги никогда не было моей сильной стороной.

Чехов vs «Лиза»

Идея «Циферблата» появилась благодаря многим вещам: было и некое озарение, и жизненный опыт, и многое другое, но чего точно не было — это подсказки со стороны. Я себя искал довольно долго, помнил голодные студенческие годы, когда надо было выбирать между чашкой чая, кафе или обедом, помнил свою неприкаянность, когда болтался по улицам, не знал, куда себя деть, и искал, как, наверное, и многие ищут дружественное место, где тебя любят таким, какой ты есть, тобой интересуются и ты сам открыт и интересуешься другими, и где есть общее дело. Понял, например, что музыканту, поэту, художнику сложно найти место, где его понимают и принимают. Видимо, подсознательно созрела мысль, что в первую очередь мне самому необходимо было место, похожее на то, что я, в конце концов, создал.

На практике это выразилось в том, что я стал организовывать околокультурные мероприятия в разных местах города. А началось все с проекта под названием «Стихи в кармане». В первый раз я один сделал карточки со стихами Пушкина и разложил их в различных местах, чтобы люди могли их почитать, взять с собой. Это было чистое искусство, когда творишь, не ожидая какого-то конкретного результата. Целью было просвещение: меня бесило, что люди в метро читают всякую ерунду. Мне хотелось им всучить Чехова, дать им по голове Чеховым, чтобы они вместо журнала «Лиза» читали Чехова. Но на Чехова у меня денег не хватало, а хватало лишь на маленькие карточки.

И эта моя первая успешная акция вызвала неожиданный ажиотаж. Я все сфотографировал, выложил у себя в блоге и обнаружил, что многие тоже хотят поучаствовать в раскладывании карточек. Тогда я предложил: приходите все в кафе, забирайте у меня 50-70 карточек и раскладывайте по городу, дарите друзьям, оставляйте себе… Людей это интересовало, поэтому они и приходили.

Каждые две недели мы стали собираться в разных местах. Мы делали маленькие карточки с Пушкиным, Буниным, Ходасевичем, Бродским, Хармсом и другими классиками, ламинировали и раскладывали их везде по городу, чтобы люди, проходя по бульвару, могли на скамейке найти и почитать или положить себе в карман и потом прочитать. Постепенно стала вырабатываться некая комплексность: прибавилось чаепитие, совместное изготовление карточек.

Начиная этот проект, я решил, что потрачу на него десять тысяч рублей. Купил бумагу, ламинатор и пленку к нему. Когда эти деньги у меня закончились, я предложил людям, которые приходят на мероприятие, в шляпу мне кидать деньги на то, чтобы я дальше мог покупать бумагу и пленку. Когда сломался мой ламинатор, один хороший человек пожертвовал дорогой ламинатор. Люди помогать стали. И я понял, что у меня есть своего рода талант объединять людей, создавать атмосферу уюта, открытости, дружелюбности.

«Дом на дереве», или куда приводят фантазии…

Со временем становилось все сложнее находить новое место для наших сборов. Чем больше людей хотело прийти, тем меньше им нравилась такая неустроенность. Да и мне все время приходилось им заказывать чай или кофе, так что такой формат встреч становился для меня тоже все более неудобным.

И тут обстоятельства сложились так, что появилась возможность реализовать мои фантазии на тему «что можно было бы сделать, если бы у меня оказалась некая существенная сумма денег?». Ко мне пришел мой бывший одноклассник, которого я не видел девять лет, и пожаловался, что у него высокооплачиваемая работа, а что с деньгами делать, он не знает. Ему скучно жить. Я ему предложил открыть клуб свой. Предложил в шутку, и мы стали фантазировать на предмет того, каким могло бы быть это место. И пока мы говорили, я неожиданно понял, что мне, собственно, ничего не стоит самому попробовать это сделать, найдя людей с деньгами и готовых принять в этом участие. В итоге к своим деньгам я добавил его долю, привлек еще двух-трех человек, которых идея заинтересовала, и таким образом нам удалось собрать около двухсот тысяч рублей. На эти деньги мы арендовали помещение и назвали его «Дом на дереве».

Идея заключалась в том, что каждый может провести тут сколько хочет времени и оставить в виде добровольных пожертвованиях сколько хочет денег. Мы объявили, что это место арендуют все, кто сюда пришел, и эти деньги пойдут на оплату аренды, еды и прочего. Так что давайте все вместе содержать это место. Поскольку основная ответственность ложилась на меня, то излишки я мог использовать на себя: на еду, на жилье, которое снимал неподалеку, одежду по праздникам. И люди оставляли деньги.

Рождение «Циферблата»

Какое-то время «Дом на дереве» соответствовал тому, что было задумано. Но в жизни любой идеи есть период юности и взлета, который в какой-то момент заканчивается. У «Дома на дереве» он, наверное, мог бы быть и подлиннее, но формат оказался ...слишком популярным, и это стало его портить, разрушать атмосферу, которая делала его притягательным. Слишком много людей хотело туда ходить. Ушла некая интимность. Те, кто туда приходил, начали терять ощущение того, что это наше место, которое мы вмести поддерживаем. Не могу сказать, что появились халявщики, нет. Просто пришло ощущение, что сюда стали приходить потреблять, как в кафе: посидел, за 100 рублей купил чашку кофе или кинул сколько-то в чемодан... Мне это было неинтересно. Это была уже не та атмосфера, какой хотелось, и причина была в слишком большой известности.

Стало очевидным, что мы уже не умещаемся в нашем помещении и надо расширяться. И тогда мне вновь удалось привлечь несколько человек, с которыми познакомился в «Доме на дереве», к тому, чтобы вложиться в новый проект, где я бы был руководителем. Стали искать помещение, хотя еще даже не зная, какая будет модель: предполагали, что это будет что-то похожее на «Дом на дереве», но только побольше.

И однажды, проходя мимо одного из пустующих зданий на Покровке, мы увидели вывеску о сдаче в аренду. Мы решили посмотреть. Если честно, мы не планировали чего-то масштабного, а хотели найти еще одно место, может быть, чуть побольше первого и даже были готовы к тому, что аренда будет раза в два выше. Зайдя сюда, мы выяснили, что помещение в пять раз дороже «Дома на дереве», но чем-то оно нам приглянулось. Честно говоря, сейчас я даже не могу вспомнить, чем конкретно оно нас привлекло. Видимо, какая-то энергетика здесь особая чувствовалась. В общем, нам здесь понравилось: никаких современных офисных потолков, простые кирпичные стены, белые, что тоже было необычно. Так появился «Циферблат».

Формат остался тот же, что и в «Доме на дереве», но пришлось дополнительно брать людей на зарплату, потому что при таком объеме мы своими силами уже не справлялись за всех мыть посуду, всех встречать, убирать помещение и так далее...

Существовать же продолжали на то, что посетители бросали в чемодан. Конечно, кто-то халявил, а кто-то оставлял больше, чувствуя, что ему уделяется внимание. Но халявщиков мы выкуривали разными хитрыми способами. Дело не в том, что они нам какой-то финансовый ущерб наносили: люди с таким отношением сразу чувствуются, и они просто разрушают атмосферу. Как правило, они некомфортные. И вообще, зачем приходить сюда за халявой? Ты не можешь сесть в углу и там съесть кучу печенья: такое место предполагает общение каждого с каждым. Были психи какие-то, которых мы пытались выгонять — они плакали, просились вернуться и возвращались через месяц как ни в чем не бывало.

Так что получилось что-то типа клуба в классическом понимании, только более открытого, потому что не надо покупать членство.

А популярность наша росла благодаря тому, что люди друг другу рассказывали о нас, и, конечно, через Интернет. Мы разместили информацию о себе в социальной сети — люди стали интересоваться, обмениваться мнениями. Вот так мы и стали развиваться, нигде не платя за рекламу.

Сейчас в нашей сети одиннадцать точек. «Дом на дереве» открылся три года назад, первый «Циферблат» — два года назад, и сейчас их три в Москве, два в Питере и по одному в Казани, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Киеве и Лондоне.

Доля предпринимательства

В том, что я делаю, конечно, есть доля предпринимательства, и от этого никуда не деться. Но основной мой мотив, основное самоощущение у меня — не предпринимательское. Или, может быть, предпринимательское, но не бизнес. Я как-то разделяю эти два понятия. Предприниматель — это человек, который что-то предпринимает. Бизнес же, на мой взгляд, ассоциируется с большими деньгами.

Конечно, я все делаю не один. Первоначальная наша команда была из гостей «Дома на дереве». Они же и вложили свои деньги в первый «Циферблат». А потом получилось как у многих, кто начинал бизнес с друзьями: сначала ругаются, потом расходятся и в итоге остается кто-то один. Так и я остался единственным из всех, кто со мной все начинал.

И каких-то бизнес-целей я перед собой тоже не ставил. В случае со «Стихами в кармане» и с «Домом на дереве» первоначально было желание просто создать комфортное для себя место. Я предполагал, что мне каждый месяц надо будет клянчить где-то деньги на то, чтобы оно существовало и что это будет в лучшем случае самоокупаемый проект. А тут неожиданно взяло и выстрелило, и очень хорошо заработало. Идея оказалась в состоянии даже приносить какую-то прибыль, которая и позволяет нам развиваться.

Нам довольно быстро пришлось отказаться от первоначальной идеи открыть одно единственное место: уже через месяц здесь перманентно не хватало пространства для всех желающих и стало очевидно, что надо открывать еще одну точку. Так здесь неподалеку появился второй «Циферблат». А потом нам со всех концов России стали приходить письма о том, что люди хотят и у себя иметь такое место. Как водится, появились плагиаторы и стали открывать заведения похожего типа. Тут нам пришло время задуматься о будущем: конечно, мы можем сидеть на одном месте и просто наслаждаться достигнутым, а можем не потерять волну и сделать из этого некое серьезное движение. Я предпочел второе: построить своего рода социальную сеть в реальной жизни.

Кому это нужно?

Мой исходный посыл состоит в том, что люди, просиживающие время перед мониторами, ведут себя по-разному. Одним погруженность в Интернет не мешает сохранять связь с окружением: у них есть своя жизнь, которая не сводится лишь к тому, что появляется на экране. Поколение людей, выросших на общении в Интернете, мыслит другими категориями, нежели поколение, через это не проходившее. Я сам с девяти лет пользуюсь Интернетом, и хотя он тогда был еще в зачаточном состоянии и поэтому там особо общения не было, я, тем не менее, с детства приобщился к такой форме межличностной коммуникации. А те, кто, скажем, лет на 10 меня младше, могли и с рождения знать, что есть социальная сеть, что можно в любой момент написать любому человеку и он тебе, скорее всего, ответит. Можно залайкать его страничку, фотографию... Эта манера открытости впиталась с детства новым поколением, а вот в реальности такого уровня взаимоотношений этим людям не хватало.

Мы, уловив такую потребность, дали людям возможности восполнять эту нехватку через реальное общение. Таким образом, здесь, на мой взгляд, сфокусировались два момента универсального характера. Первый — Интернет как новый уровень коммуникации. Второй — архитипичное желание людей быть в пространстве, где они чувствуют себя защищенными. Ведь как образовывался социум? Люди сбивались в стаи, потому что в своей стае ты чувствуешь себя в безопасности. Это архитипичный, практически животный инстинкт, он в нас остался. Человек все время нуждается в таких вещах.

Мы хотим, чтобы каждый проявлял свою индивидуальность

Я занимаюсь этим проектом не один, у меня есть партнер и есть люди, деятельность которых больше направлена в сторону бизнеса, чем моя. На мне же — идеология, развитие всего проекта. На самом деле, если я начну заниматься бизнесом, то душевность этого места пропадет и тот же бизнес пострадает в первую очередь, потому что люди просто перестанут сюда ходить. Вот потому я не могу этого делать. И не хочу. У меня, скорее всего, и не получится, потому что я не той породы.

Мой основной партнер — Владимир Антонович Кульчицкий, с ним мы многое делаем вместе. Конечно, он человек занятой и не может уделять мне много времени, но у него есть сотрудники, которые курируют наш проект.

Что касается всей команды, то мы понимаем, что нам еще учиться и учиться. Мы ведь только начали дело, аналогов которого не существовало, поэтому мы можем учиться только на своих ошибках.

Я тоже учусь вместе со всеми. Как любой человек творческий, я привык давать работу лишь самому себе, и для меня быть чьим-то работодателем — нечто совершенно новое, не свойственное мне дело. И поначалу мне это давалось очень непросто. Сейчас, конечно, дело пошло лучше, прежде всего в плане налаживания взаимодействия, понимания того, где и как управлять, чтобы люди не обижались.

И еще — где и как оставлять их свободными. «Циферблат» невозможно строить как «Макдоналдс», где всех одели в униформу, заставили говорить одинаковые слова — и готово! Мы хотим, чтобы каждый проявлял свою индивидуальность, но тогда приходится постоянно быть готовым к личным драмам, истерикам или чересчур дружелюбному настроению и тому подобным вещам: у всего есть обратная медаль. В этом и проблема: как сделать так, чтобы не превращать людей в рабов, сохранять их индивидуальность без ущерба для дела, продуктивно и целенаправленно? Это не всегда удается. Для меня лично в этом и заключается главная сложность: как дальше выстраивать взаимоотношения? Ведь уже сейчас в этом проекте задействовано более двухсот человек, мы планируем за год открыть еще десять «Циферблатов».

Ни рубля на паблисити

Конечным результатом мы видим около трехсот мест по всему миру. А узнали о нас не только благодаря обмену информацией в Сети, но и после того, как о нас рассказала вся мировая пресса. Началось же все с того, что когда вышли «Стихи в кармане», обо мне сказали все основные российские телеканалы и газеты. С «Домом на дереве» и «Циферблатом» повторилась та же история.

При этом мы не рубля не потратили на такое паблисити. Видимо, у меня есть талант пиарщика, потому что как-то удается определить, кому и как надо написать, чтобы вызвать массовую волну интереса. То есть, я нашел некую важную точку, на нее надавил — и выстрелило так, как мне надо было.

Мы решили, что за границей будем продавать франшизу. Там уже есть люди с деньгами и желающие работать в нашем формате. Их надо будет учить, что я и планирую делать.

В связи с этим я предполагаю, что моя жизнь может измениться. Здесь я все целиком создаю сам — в будущем буду только учить.

Мысли о бизнесе убьют идею

Моя деятельность обеспечивает меня всем необходимым. Я не сижу голодный, езжу по миру. Для меня получение прибыли — такая же неотъемлемая часть, как наличие зрителей и постановки спектакля. Какой смысл делать что-то, в чем нет людей? А если нет людей, значит, нет прибыли. И наоборот, если нет прибыли, значит, люди не ходят, значит, им это не нужно. Наличие прибыли — это просто один из показателей того, что твое дело нужно, что людям это интересно. Размеры прибыли меня не так сильно интересуют, как факт ее наличия. Мои личные потребности не так высоки, чтобы мечтать зарабатывать миллионы...

Люди проводят у нас время, они оставляют деньги. Это дает нам ту самую прибыль, поэтому у нас у всех одна задача — чтобы люди сюда ходили. Чем лучше здесь атмосфера, чем она более творческая, интересная, открытая, искренняя, не зацикленная на деньгах, тем больше здесь людей. Как только мы начнем думать о бизнесе: как нам сэкономить здесь или поднять цену там, как нам на этом нажиться, что-нибудь еще дополнительно продать, — мы столкнемся с тем, что к нам просто никто не станет ходить. И тогда уже точно можно все закрывать.

Высокая планка и самореализация без компромиссов

Что мной движет? Подозреваю, что я просто с детства старался впитывать по максимуму все, что со мной и вокруг происходило, каждую мелочь, каждую деталь: от ластика на карандаше, который держу в руке, до людей, которых встречал на жизненном пути. Хотелось максимально изучить, познать и прочувствовать окружающее. Это умение чувствовать другие вещи, вникать в то, как чувствуют себя другие люди в тот или иной момент, чего они хотят.

Поиск себя был очень долгий. Я бы давно мог зафиксироваться на чем-то одном. Если говорить о театре, то я ставил спектакли в больших театрах. Если говорить о музыке, то я там выступал на серьезных фестивалях. Книги? У меня вышла книга, попала в шорт-лист большой премии. Я мог бы вполне довольствоваться тем, что есть. Но было внутреннее желание найти себя там, где смогу реализоваться лучше условного Чехова. Были бескомпромиссность в плане самореализации, нежелание отступать ради собственного комфорта. До 26 лет я жил на шесть тысяч рублей в месяц, хотя мог бы иметь условия и получше. А из этих денег я еще умудрялся копить себе на пианино, на какие-то вещи, на еду же уходило совсем мало…

И мне хочется верить, что я нашел себя там, где я могу сделать что-то на уровне Чехова, нашел нужную сферу, где сам же и создал нужную мне атмосферу.

Но парадокс в том, что здесь я не могу себя комфортно чувствовать, потому что, в отличие от гостей, вижу каждую деталь происходящего, чего хочет сделать каждый гость в каждом зале. Потому, с одной стороны, я ощущаю дискомфорт в городе, в котором нет «Циферблата»: мне просто не хватает такого места. Но как только он открывается, я не могу в нем расслабиться, потому что я в нем работаю. Я чувствую ответственность за все, что здесь происходит. Вот такая дилемма. Но в целом, конечно, мне это нравится, иначе бы я этим не занимался.

Шестнадцать «Циферблатов» за год

Конечно, бывают моменты усталости, перманентное желание сказать себе: «Иван, отдохни!..». Я сразу представляю себе особняк на берегу озера, в горах, вокруг лес и никого рядом, книги — все то, что мне нужно для отдыха. Отдых типа пойти с кем-то потусоваться, поболтать — для меня такого понятия просто не существует. В этом смысле я чувствую усталость от общения с людьми.

А общаться приходится очень много. Я за один год открыл шестнадцать «Циферблатов»: в среднем получалось по два в месяц. Я ездил, открывал. Потом был перерыв перед Лондоном. Там мы жили долго, ждали, когда будет покончено с юридическими формальностями и можно будет начать решать вопросы с помещением. Три-четыре месяца, когда не надо было заниматься «Циферблатом», мне и не хотелось общаться с людьми, потому что я был перенасыщен этим за три года подряд постоянных разговоров. Интересно, что здесь, дома, я уже не работаю в старом формате: не варю кофе, например, а в Лондоне мне нравится это делать: Лондон — это новый опыт, новые люди.

В перспективе я хочу создать систему, способную функционировать без моего прямого участия во всех аспектах ее жизни. Свою роль в ней я вижу в том, чтобы формировать общее направление, концепцию. Проект же будет развиваться самостоятельно, без моего участия, скажем, в выборе кофе-машины для нового «Циферблата» или встрече первых гостей…

Но это достаточно сложная цель, потому что на поток ничего не поставлено, да и не может быть здесь никакого штампа — каждая точка индивидуальна. В то же время, накоплен опыт каких-то ошибок, которые мы можем теперь не повторять, поэтому в целом все может идти легче. Мы, например, поняли, что не хотим открывать «Циферблат» в помещении площадью больше 100 метров.

Очень интересен лондонский опыт. Там мы заметили, что люди прекрасно сами моют посуду, сами себе варят кофе, чай, приносят свою еду, делятся ей с другими — и у нас в Лондоне нет еды, и посуду посетители моют сами, и записываются сами, т.е. наше участие в рутине минимизировано до предела. И теперь мы будем открывать «Циферблаты» по этой модели, что существенно облегчит дело.

Подарить каждому человеку свой «Циферблат»

Мои планы — чтобы каждый человек на Земле имел возможность сходить в «Циферблат». Для этого надо совершенствовать саму модель, чтобы его было легко открыть, закрыть, перевести, чтобы он не требовал таких усилий по поддержанию, как это имеет место сейчас. Оказалось, например, в Лондоне клуб в 10 раз легче поддерживать, чем в Москве благодаря каким-то нововведениям.

Еще я хочу создать виртуальную социальную сеть, присоединенную к реальной сети «Циферблата». Возьмите тот же Facebook: у него есть только виртуальная платформа, а у нас может быть еще и реальная, а это уже двукратный рост.

У нас нет оснований опасаться, что формат «Циферблата» не приживется на культурной почве другой страны: мы затрагиваем архитипичные вещи, которые универсальны для любой нации. Подтверждает это и наша многолетняя практика: если бы такая проблема была, мы бы с ней уже столкнулись. Формат «Циферблата» универсален и будет работать в любом культурном контексте, потому что люди, придя в это место, наполняют его собой и атмосферой того мира, в котором они выросли и живут. И клуб будет соответствовать тому миру: в Лондоне «Циферблат» будет лондонским, в Нижнем Новгороде — нижегородским, в Казани — казанским.

Лондон в этом плане стал своеобразной отправной точкой. Мы с Кульчицким решили, что туда надо ехать, чтобы дать пример всем, всему миру, что мы есть и какие мы есть, и предложить присоединиться к нашему движению. Оказалось, кстати, что процедура открытия здесь и там примерно одинаковая, с той разницей, что все бумажки, как ни странно, у нас подписываются гораздо быстрее, зато стоимость аренды существенно ниже.

В Лондоне у меня ушло три месяца на то, чтобы оформить документы, как-то адаптироваться: я ведь до этого никогда не был в Англии. Кроме того, мне надо было понять контекст, определить район и, конечно, подучить язык.

Научиться руководить большим коллективом

Я учусь, когда у меня появляется такое желание. Сейчас у меня есть желание научиться руководить большим количеством людей. Но учусь я на практике, потому что я практик, а не теоретик. У меня нет времени. Я могу проучиться сейчас полгода, а за это время волна интереса к «Циферблату» спадет или появится еще сотня плагиаторов… И, честно говоря, я не тот человек, который способен учить теорию где бы то ни было. Я поменял семь школ потому, что я ненавижу такую систему.

Конечно, ошибки были неизбежны. И они бывали очень серьезными. Я прошел через многое: и через телохранителя, и через коллективные письма против меня, и через многомиллионные долги, и риск потерять все. Проше было все потерять, чем удержать. Я думаю, что если бы не Владимир Антонович, этот риск был бы значительно выше.

Пока что я страдал только от своих ошибок. Государство моей деятельности особо не мешало. Никто меня не пытался шантажировать, разводить на деньги и т.п. Не было практически никаких проблем - только своя собственная глупость и глупость людей, не связанных с государством. Либо работающих на государственных должностях, но идеологически не вовлеченных. Впрочем, одна претензия к государству меня все же есть: это перманентное отупление народа. Я не могу отрыться в каком-нибудь маленьком заводском городе на Урале, поскольку невозможно найти понимание у людей, находящимся под сильнейшим влиянием телевидения.

Еще одна серьезная проблема — плагиаторы, коих развелось немало. Мне не за себя обидно, что у меня украли идею, а обидно за них: раз они себя так ведут, значит у них с совестью проблемы...

А главное — это рикошетом бьет по репутации. Наша идея была погружать человека в атмосферу искренности, культурной просвещенности и так далее, а в результате у нас одиннадцать таких мест, а у них — больше 150, где предлагаются дешевые развлечения и нет ничего интересного. Соответственно, у массы людей вырабатывается определенное отношение к такому типу заведений. Вот это неприятно. Есть один способ бороться с этим — продолжать хорошо делать свое дело.

О жизненных планах и счастье

Пока мои жизненные планы, по крайней мере на ближайшие несколько лет, связаны с «Циферблатом». Это ведь такая конструкция, к которой можно присоединять что угодно. И если мне захочется заняться чем-то еще, я займусь этим в рамках «Циферблата».

Сейчас мы в целом пришли к пониманию того, что нужно «Циферблату» для развития. Самое главное, что, совершив много ошибок, мы знаем, каким он не должен быть. В принципе, все идет к тому, что мы создадим более-менее универсальную модель, которую можно распространять повсеместно. Конечно, личный контроль будет нужен, но не в той мере, в какой он необходим в начале. Если это произойдет, то у меня освободится время на реализацию идей, которых у меня накопилось немало и все они потенциально могут быть даже масштабнее «Циферблата». Но у меня просто нет времени их реализовывать, а людей, которые бы могли мне в этом помочь, к сожалению, тоже нет.

Я не могу сказать о себе, что я успешный и счастливый. Если бы я был счастливым, я бы не создал «Циферблат»: я его делаю как раз для того, чтобы решать проблему, которую считаю насущной для нашего общества, для очень многих людей. Сознание, что такая проблема есть, не добавляет счастья. Не могу быть счастливым, когда вокруг столько несправедливости.

И еще о счастье. Можно назвать счастливой медсестру, которая находится на фронтовой линии и зашивает кишки солдатам? Она нашла себя, свое призвание, но счастлива ли она? Возможно, на старости лет она придет к мысли, что это, может быть, было единственное время, когда она была по-настоящему счастлива. Но получает ли она удовольствие от того, что люди страдают? Я сомневаюсь…

Иван Митин родился в Москве в 1984 г. Пробовал себя в разных творческих профессия. Автор книги «Гопник», попавшей в шорт-лист литературной премии «Дебют».

В 2011 г. открыл кафе «Дом на дереве» нового формата free donations, где посетители сами определяют размер платы. В октябре 2011 г. основал кафе «Циферблат» с платой за время пребывания. Авторское определение формата — «свободное пространство». Более 10 точек сети расположены в России, Татарстане и Украине. В конце ноября 2013 г. в Лондоне открыто кафе Ziferblat.

Версия для печати