08.08.2014

«Портрет отечественного бизнеса: 20 лет спустя». Сандлер Игорь Борисович - генеральный директор холдинга «Альянс-молоко» и владелец студии «SI RECORDS»

У каждого, кто заходил в бизнес в 90-е годы, имелись на то свои причины. Многие начинали предпринимательскую деятельность от безысходности, как и герой нашего интервью - Игорь Сандлер. Музыкант и просто творческий человек, - он смог адаптировался к суровой предпринимательской среде, вложил душу в свое дело и добился значительных результатов. В интервью Центру политтехнологий Игорь Сандлер рассказал о том, как важно не потерять себя в рабочей суете, не привязываться к деньгам, уметь расставлять приоритеты и вовремя остановиться, чтобы рутина бизнеса не помешала наслаждаться жизнью по-настоящему.

«Изначально я музыкант. Я вырос на ро-н-ролле»

Хоть что-нибудь

Все началось в 1991-м году. До этого я два года жил в Англии, где у меня была единственная совместная англо-российская рок-группа RedRock. В России жизнь бурлила, и мне захотелось заняться музыкой, любимым делом, на Родине. Однако я вернулся в совершенно другую страну. Музыкальные пристрастия тоже изменились - господствовал «Ласковый май». Вместе с тем, необходимо было как-то зарабатывать. На Павелецком вокзале совершенно случайно я встретил товарища из Саратова, и мы решили заняться бизнесом, хоть каким-нибудь. «Хоть что-нибудь» – тогда так часто бывало. Товарищ обмолвился о том, что на его лестничной клетке живет директор Останкинского молочного комбината. Я говорю – здорово, давай, может быть, соки там начнем разливать в бумажные пакеты. Я приехал из Англии, где пакетированные соки были в ходу. У нас же они продавались в трехлитровых стеклянных банках. Мы арендовали линии на Останкинском молочном комбинате, заказали свою упаковку для соков, покупали концентраты и стали разливать напитки. Довозили продукцию до ближайшего метро – Дмитровская, Тимирязевская - и продавали. Спустя 3-4 часа после продажи пакеты разбухали и взрывались. Мы вообще ничего не знали про технологии. Я – музыкант, мой партнер Коля – военный. Через несколько месяцев, мы узнали о технологиях гораздо больше – про фольгу, температурный режим и т.д. Все оказалось не так просто. В общем, это был беспредельный бизнес начала 90-х годов. Мы носили деньги мешками – трешки, рубли, все липкие от сока.

Так продлилось около года: появились конкуренты. Лианозовский завод стал делать соки профессионально, и мы ушли в смежную область – занялись поставками составляющих для молочной продукции: сухое молоко из Украины, вагоны изюма высшего сорта для творожной массы из Турции. Тогда в Москве было 6 молочных заводов: Черкизовский, Замоскворецкий, Лианозовский, Очаковский, Горьковский и самый главный - Останкинский. Оптом поставляя заводам сухое молоко, изюм, растительные жиры и так далее, мы стали неплохо зарабатывать. В 1992-м году, мы первые привезли в Россию йогурты «Фруттис». Я уже видел и пробовал йогурты на Западе. А в России йогуртов никто не видел и не знал, что это такое. Мы привезли две фуры и рассчитывали заработать нормальные деньги, но их отказывались покупать - никто не знал слова «йогурт». Я пытался объяснить: «йогурт - это как кефир с вареньем. Очень вкусно – попробуйте». Все пробовали и говорили – нет, лучше будем есть кефир с вареньем. И две фуры зависли. Одну я успел раздарить друзьям, бабушкам, и так далее. А вторая просто сгнила. Так я попал на деньги. Иногда первым быть хорошо, а иногда – плохо. Рынок должен созреть для продукта. Позже решили возить из Германии маргарин «Виема» – он был еще до «Рамы». Мы растамаживали фуры, продукт уходил тысячами тонн.

В 1997-м году, я встретился с другим товарищем. И на 28-м хлебокомбинате, в Зеленограде, мы стали впервые в России делать пряники с начинкой. Пряник – классический, исторический продукт, который столетиями потребляла вся великая Русь. Есть тульский пряник с начинкой, но его делают вручную. Мы же автоматизировали японскую линию «Rheon» и стали делать свои пряники с начинкой, название которым я придумал сам– Sweet Dream (Сладкая мечта), сегодня – «Сладкие фантазии». «Rheon» - один из крупнейших в мире холдингов, который делает все оборудование для изготовления продукции с начинкой. На этом оборудовании работают сами японцы, а также китайцы, вся Европа, Бразилия, Америка, Мексика, Австралия. Немцы, например, делают яйцо в фарше. С 1998 года я стал эксклюзивным дистрибьютором этой компании в России.

Те самые сырки

Я – великий сладкоежка, и через год появилась идея делать глазированные сырки с начинкой. Мы попали на Коломенский молочный завод, и стали отрабатывать технологию с местными технологами на оборудовании «Rheon», что оказалось очень непросто. У нас творог бодяжат с водой, он получается жидкий, и начинка в нем просто растворялась. На отработку технологии я убил два года жизни. Решение проблемы пришло из Иваново. В 90-е годы очень славилась Ивановская сметана: ложка в ней стояла – так, как любят в России. Мы поехали в Иваново, познакомились там с технологом и осуществили, можно сказать, промышленный шпионаж. Подкараулили ее после работы на Ивановском молочном заводе и сделали предложение, от которого она не смогла отказаться: привезли в Коломну, купили квартиру, дали хорошую зарплату, и смогли отработать технологию. Мы запустили производство глазированных сырков с начинкой и запатентовали их (у нас два патента), став эксклюзивными производителями. Разнообразие начинок доходило до 40-ка: вишневый, клубничный, брусничный джемы, шоколадная паста, халва, шоколадные палочки и т.д. Но настоящий взрыв на рынке вызвало появление сырков со сгущенкой. Оказывается, по органолептике творог и сгущенка идеально совпадают. В итоге доля выпускаемых нами сырков со сгущенкой составляет 60%.

Четыре года я был монополистом, в том числе благодаря патентам. Уходило до 600 тонн сырков в месяц. Фуры стояли в очереди неделями, мы работали только по предоплате. Были и такие случаи, когда моим технологам и мастерам давали взятки, чтобы не ждать два часа, и забирали продукт прямо с конвейера, хотя сырки должны еще два часа после упаковки пролежать в морозильной камере.

В начале 2000-х, когда стали появляться сетевые магазины - Перекресток, Рамстор, - я сделал грандиозную ошибку. Мы начали продавать там сырки, однако магазины принялись ставить мне условия (как, впрочем, и все остальным производителям): сегодня товар, а деньги - через 2-3 недели. Сейчас эта временная разница может доходить даже до 40 дней. Но тогда я был монополистом, привык получать деньги вперед, вспылил, послал всех куда подальше и вышел из всех сетей. Это была стратегическая ошибка, потому что, безусловно, сейчас вся Россия заполнена, в основном, сетевыми магазинами.

Все прошел

Хаос 90-х не обошел нас стороной. Приезжали «крыши», устраивали разборки с оружием. И в лес возили в наручниках. От них у меня на руках до сих пор остались следы. Все было – все прошел, как и все. Многих друзей похоронил в 90-е годы – очень многих. Господь, как говорится, миловал. Вышли из этой ситуации, но проблем было очень много.

У меня нет экономического образования, я закончил дирижерский факультет Саратовской консерватории. Конечно, у меня был большой опыт. Раньше это называлось – спекулянт. Сейчас это бизнесмен. Еще во время работы в группе «Интеграл», мы ездили по городам – где-то покупали джинсы, где-то их перепродавали. Перепродавали инструменты - гитары, клавиши. Так и подрабатывали. Так что интуитивный опыт ведения бизнеса у меня, безусловно, был. И в дальнейшем он мне очень пригодился.

Я быстро считаю в уме, могу оперативно принимать верные решения, хорошо ориентируюсь, моментально схватываю. За такой склад ума спасибо маме, папе и Господу Богу. Кроме себя самого, я, пожалуй, и не знаю профессиональных музыкантов, которые добились чего-то и в музыке, и в бизнесе. Тем более, я, наверное, единственный заслуженный работник культуры России и заслуженный работник промышленности. То есть, у меня два звания, которые совершенно не соприкасаются между собой. И здесь, и там я достиг результатов. У меня были только интуиция и опыт. Безусловно, жизнь – вещь непростая, я до сих пор, бывает, вляпываюсь в истории. Но от этого никто не застрахован.

Первая скрипка

В начале 2000-х, особенно в 2003-2004 гг., меня уже начали теснить с рынка. Россия - страна, скажем так, своеобразная в отношении патентов. Моя идея была украдена. И «Вимм Биль Данн», и «Росагро», и «Данон» – все делают глазированные сырки с начинкой, но никто не платит нам за патент. Я понял, что в борьбе с такими монстрами трудно конкурировать, и заложил другую эксклюзивную программу – «Тевье-молочник». Сегодня я единственный в России делаю всю линейку кошерного молочного производства. На то, чтобы его наладить, я вновь потратил два года жизни. Сделать кошерный завод оказалось очень сложно - нюансов и правил масса. Чтобы оказать мне консультацию, на завод приезжало много раввинов. Круглосуточный контроль раввином качества и соблюдения технологий происходит на заводе и на ферме.

Как человек творческий, при оформлении продукции я решил пойти несколько необычным путем. На всех упаковках молока рисуют корову, солнышко, лужайку, доярку и т.д. Я нарисовал силуэт скрипки. Для меня, молоко среди продуктов – как скрипка – первый инструмент в оркестре. Дирижер выходит к пульту, он жмет руку первому скрипачу. Это - лицо всего оркестра. Также и молоко – первое лицо всех продуктов. Ведь при рождении человек первым делом принимает в пищу молоко матери.

Мы использовали ярко оранжевый цвет. В те времена было привычным деление продуктов по цветам: молоко – упаковка красного цвета, кефир – зеленого. Спектральная гамма устоялась, на нее выработался рефлекс. Оранжевый цвет - теплый, притягательный, психологически это цвет солнца. И на полке мы смогли выделиться среди всех других производителей цветом, дорогой упаковкой с тиснением золотом. Я назвал свою продукцию «лакшери» - дорогая молочная продукция. Мы рассчитывали на классы «средней» и «выше среднего», которые к тому времени уже сложились. Наша цена значительно выше средней цены. Я рассудил, что есть 2-5 процентов населения, которые готовы заплатить больше, но получить гарантированно хороший продукт, чтобы было приятно брать в руки – как произведение искусства. Сейчас мы запускаем новую линию - Лайт, продукты облегченной жирности. Мой друг Игорь Ларионов, звезда хоккея, который очень любит «Тевье Молочника», давно меня об этом просил.

Мы вошли во все крупные сети. Второй раз заходить было значительно сложнее, но кошерная продукция стала моим преимуществом. Единственный магазин, с которым возникли сложности - это Ашан. Но, буквально две недели назад они нам все подтвердили. Таким образом, на сегодняшний день мы присутствуем практически во всех сетях - Перекресток, Азбука вкуса, Глобус Гурме, Алые паруса, О’кей, Метро, Лента, Зель гросс, Виктория, Спар, в 80 городах России.

Одному выживать трудно

А в 1996-м году Коля предложил мне делать пластиковую упаковку - для йогуртов, для сметаны. И мы открыли завод «Интерпак», который существует по сей день. Позже мы открыли еще один бизнес – завод «ЭксТех». Там упаковка делалась по несколько иной технологии. И «Интерпак», и «ЭксТех» мы поднимали с нуля. Завод в Коломне существовал до нас. Бывший директор завода и Председатель Совета директоров, Вячеслав Николаевич Кутузов, рассказывал, что в Московской области с коммунистических времен было 36 молочных заводов. За годы перестройки 32 завода обанкротились. И осталось всего 4 завода - Дмитровский, Рузский, Волоколамский заводы, и наш Коломенский завод. Все остальные предприятия – новые. Наш завод постигла бы та же участь, если бы не две программы: сырки - в конце 90-х годов, и кошерные программы - в начале 2000-х годов. Благодаря им завод живет. Хотя выживать сегодня очень трудно: все объединяются. Кола с Вимм-Билль-Данном. Данон с Юнимилком. Все объединяются, потому что нужна оптимизация, и одному выживать трудно. Выжил наш завод благодаря новой идее и тому, что мы заняли свою нишу. В эту нишу никто особенно не стремится, ведь работать с 2-3-мя процентами премиум-класса не так интересно. Остальные производители работают усиленно и массированно для всех.

Мы всегда покупали самое дорогое молоко, контроль производства у нас двойной, а то и тройной, а потому никаких нареканий по качеству быть не может. Это наша позиция. Есть недобросовестные производители, которые очень сильно нам всем мешали и пытались выжить с рынка. Клали вместо творога растительные жиры, манку. Корова там рядом не пробегала. Но сделано было настолько профессионально, что на вкус порой не отличить, и цена дешевая –3 рубля, что просто невозможно для того времени. Себестоимость наших сырков тогда была 4 рубля 50 копеек. Мне, безусловно, было очень трудно, когда все стали делать сырки и демпинговать друг друга. А я уже не мог продавать дешевле. Это были тяжелые 2005-2008 годы. Но мы как-то выжили. Кстати, в ту пору приходило очень много предложений делать продукцию для резерва, для армии за откаты. Но на такие вещи я никогда не шел - мне это просто неприятно. У меня другой подход к бизнесу. Ради денег травить людей ни в коем случае не хочется, перестал бы уважать себя.

Все деньги в могилу не унести

На развитие бизнеса у меня ушло 10 лет - с 1991-го года, когда я вернулся из Англии, по 2001-й. С 2001-го года жизнь стала раздваиваться, потому что я встретил Сережу Ефимова –легендарного барабанщика группы «Круиз», и лучшего гитариста России - Диму Четвергова. Пришел однажды в клуб, а они там играют хороший рок. Когда я рассказал им, что погряз в бизнесе, они ответили: «ты сошел с ума, ты музыкант, ты должен вернуться!». Шаг за шагом я стал возвращаться в музыку. С тех пор я живу в двух мирах. Один мир - это бизнес. Второй - музыка.

У меня есть и студия звукозаписи, и большой центр, и свое шоу. На Русской службе новостей я веду авторскую программу «Молочные братья» (беседы о роке и джазе). Мы выпускаем рок-журналы мирового уровня и очень интересные книги. Организуем пресс-конференци, привозим артистов, устраиваем рок-фестивали. С одной стороны, надо зарабатывать деньги. Но я зарабатываю их не тем, что приносит мне радость, - ее приносит музыка. Поэтому в ближайших планах у меня - расстаться со всеми своими активами. Любой бизнес необходимо достаточно жестко контролировать и тратить на это уйму жизненного времени. Всегда необходимо держать руку на пульсе. Дни наши в этом мире очень коротки. Остаток жизни мне хочется провести, занимаясь любимым делом, тем, к чему лежит душа. Все деньги с собой в могилу не унести. Поэтому, у меня нет задачи заработать все, что можно. У меня есть задача обеспечить себя, просто, без пафоса. Мне не нужна охрана, яхты и так далее. Я сам себе доказал, что состоялся как предприниматель. Я сам себе доказал, что состоялся и в музыке. Теперь, на старости лет, хочется успокоиться и заниматься любимым делом.

С государством не работаю – повезло

Так получилось, что с государственными структурами я никогда не работал. Никогда. Можно сказать - повезло. У меня было множество предложений, но все они были сопряжены с откатами. Кому-то надо чего-то отстегнуть, за тендеры надо платить, чтобы выиграть. В 90-е, 2000-е это было повсеместно. Меня никогда никто не лоббировал. Единственное, мой хороший товарищ несколько лет назад попал в Администрацию Президента и предложил поставлять «Тевье-молочник» в Кремль. Много лет вся Администрация питается нашими продуктами. Объемы небольшие, но это престижно. На упаковках мы могли указать, что являемся поставщиками «его императорского двора». То есть, с одной стороны, с госструктурами я никогда не соприкасался, с другой – помогала моя известность как музыканта. Проверок у меня бывает немного, наши карающие органы меня особенно не трогают. Хотя, конечно, проблемы бывают, ведь мы живем не в вакууме.

В 2012-м году мне позвонили и пригласили на награждение: «Тевье-молочник» стал лучшим брендом года. Я сразу говорю – денег не дам, потому что я знаю, как это происходит. Сначала - лучший бренд года, а потом - дай 10 тысяч долларов, 5 тысяч долларов, или хоть сколько-нибудь. Звонившие утверждают, что все по-честному. Никаких денег. Обещаю кого-нибудь найти. Управляющий и начальник отдела продаж ехать отказались. Послали менеджера. А там – громадная конференция. Немцы и французы во фраках. И, действительно, все по-честному – бренд «Тевье-молочник» занял первое место, хотя участвовало много компаний - Перекресток, Азбука вкуса, Мираторг и т.д. Наш менеджер вышел на сцену за наградой в джинсах. Это чудо, когда реальная награда достается без денег. Может быть, все не так грустно, но я исхожу из собственного опыта.

Меня вообще часто приглашали на всякие серьезные семинары и государственные встречи. Но я не хочу тратить время зря. Для меня в этом нет ни смысла, ни пользы. Лучше быть подальше от бюрократической «помощи» и от их глаз. «Схемы» претили моему характеру, и я всегда обходился без их поддержки. Абсолютно без всяких знакомств или чего-то подобного. Хотя есть у меня друзья (имен называть не буду) старающиеся предпринимать какие-то действия в политике, лоббировать какие-то свои интересы. Впрочем, государство действует всегда по своему усмотрению, в зависимости от того, как ему удобно в данный конкретный момент.

Огонь, вода и медные трубы

Чтобы заниматься бизнесом в России, надо быть бойцом, мощным волком. На Западе открыть фирму просто, многое упрощено. Там настолько все легко, что бизнесом заниматься приятно. Предпринимателя никто не гнобит, не шерстит, откаты не требует, - только делай все, как положено. Правила игры четко прописаны и работают на практике. У нас же, напротив, правила игры диктует каждый чиновник в своем районном кресле, каждый проверяющий орган. Надо иметь очень жесткий характер, чтобы вести дело в России, давать взятки, уметь разговаривать, иметь нужных людей. В 90-е у меня было много друзей, из которых треть расстреляли бандиты, часть обанкротилась, часть уехала - в Америку, в Израиль, в Европу. Выжили настоящие бойцы. Те, кто сегодня имеет бизнес и ведет его – это люди, прошедшие огонь, воду и медные трубы.

У Запада поучиться можно многому - не зря понятие менеджмента пришло к нам оттуда. Бизнес на Западе – это именно бизнес, культура ведения которого находится на высоком уровне, и который может рассчитывать на поддержку со стороны государства. На сегодняшний день в России, конечно, есть упрощенное налогообложение, специальные формы, законодательство и льготы для ИП, но учиться нам предстоит еще очень многому: как вести бизнес без нервов, без лишней бюрократической волокиты.

В 90-е в бизнес шли все подряд. Тогда казалось, что это легко: колбасы купил, продал и все. В Китай слетал челноком, купил шмотки, продал в Лужниках – вот тебе и бизнес. Сейчас все понимают, что это не так просто. По щелчку денежки с неба не валятся. Нужно и чуйку иметь, а бизнес-чуйка – это очень важная вещь. Понимать – что продавать, как продавать, для кого продавать, где продавать. Как правильно себя поставить, позиционировать. Безусловно, нужны какие-то элементарные знания – в области бухгалтерии или налоговой отчетности. Сегодня бизнесом скорее занимаются люди, которые понимают, что они хотят, и как это делать. Хотя встречаются и халявщики - для России это вообще свойственно. В деле нужно 7 раз отмерить, один раз отрезать, чтобы понять, насколько это будет эффективно, интересно и денежно.

Я - одиночка

Управленец и руководитель я, наверное, плохой. В том году я выгнал с завода одновременно трех топ-менеджеров, поймав их на нечистоплотных действиях. Это было очень болезненно, но, тем не менее, я пошел на этот шаг. Завод накренился, как кораблик, но сейчас мы вырулили, и, надеюсь, в скором времени войдем в благоприятное русло. Вообще я набираю людей, в первую очередь, по принципу профессионализма, ведь сам я контролирую весь процесс примерно раз в неделю, чего явно недостаточно. Многое могло бы быть значительно лучше, чем есть сейчас.

Деловые партнеры - это не друзья. Заключаю так, исходя из своего опыта. У меня был негативный опыт с друзьями из Израиля: мы дружили 10 лет, а потом открыли совместный бизнес и разошлись. И как друзья, и как партнеры - выяснилось что подход к делу и идеологические взгляды у нас разнятся. Я ни в коем случае не обвиняю ни их, ни себя. Я вообще скорее одиночка - сам принимаю решения и сам несуза них ответственность. Хотя «Интерпак» – бизнес, который я до сих пор веду с партнерами. В целом же опыт показывает, что с партнерами я либо разошелся, став единоличным владельцем, либо выкупил свою долю.

Миллионы не нужны

Все, что я зарабатываю, трачу в основном на свои проекты, музыкальный центр и фестивали. Сегодня это для меня как хобби, к глубокому сожалению. Хотелось бы на музыке и зарабатывать. Я надеюсь, что когда я распрощаюсь со своим основным бизнесом, смогу вложить больше усилий в музыкальный центр, в студию звукозаписи. И хочу выйти на какую-то самоокупаемость, на небольшую прибыль. Сегодня мы бесплатно организуем школу, обучаем, помогаем в раскрутке. Способствуем выпуску музыкальных журналов. «ClassicRock» –лучший в мире английский рок-журнал – мы переиздаем в России уже 12 лет, занимаемся также переизданием журнала «MetalHammer». Там у меня есть возможность рекламировать школу, размещать свои статьи. На свою авторскую программу на Русской службе новостей я часто приглашаю молодежь и помогаю им засветиться.

Недавно мы с моим соавтором Валерием Кучеренко написали мощную книгу – «Гиганты шоу бизнеса», двухтомник, очень сильный и серьезный труд. На презентации присутствовали Иосиф Кобзон, Гарик Сукачев, Слава Зайцев, Генри Резник, Юлий Гусман, Барри Алибасов. Друзья мне очень помогают. Сейчас мы ведем проект 5775, претендуя на три номинации Книги рекордов Гиннеса: самая длинная в мире песня (будет идти двое суток), самое большое количество людей, участвующих в записи (5775 людей) и самое большое количество стран, участвующих в записи, в том числе по скайпу - Австралия, Бразилия, Азия, Европа, Америка, Африка. Для проекта выбрали песню «Алилуйя» Леонарда Коэна - в сентябре ему исполнится 80 лет. Таких проектов мы организуем очень много. В этом году провели Масленицу и испекли самый большой в мире блин диаметром 2,5 метра, заказав громадную сковородку в городе Дмитрове. На мероприятии был А.Воробьев, десятки мэров из разных городов. Креативных проектов было много, и это то, к чему у меня лежит душа.

Запах свободы

Не думаю, что бизнес меня как-то поломал. Изначально я все-таки музыкант. Я вырос на рок-н-ролле. А рок-н-ролл - это запах свободы. Как говорил Станиславский, «если ты вдохнул пыль сцены, то задохнулся навсегда». Это про меня. Я настолько глубоко вдохнул запах рок-н-ролла, запах той музыки – TheBeatles, LedZeppelin, Queen, и так далее, - что меня уже трудно переломить. Хотя предпринимательская деятельность забирает массу времени и энергии.

С годами, с возрастом, многие приходят к религии. Я стал верующим человеком, что также требует времени. Например, я хожу в синагогу. Со временем дает о себе знать жизненный опыт - начинаешь более размеренно ко всему относиться, не так безбашенно, как во времена бурной молодости, начинаешь все соизмерять. Образ жизни становится спокойнее, ко всему подходишь более взвешенно. Это не влияние бизнеса - это влияние времени.

Яркие всплески

Успех – это заниматься любимым делом, да еще и получать за это деньги. Я, к громадному сожалению, от работы, где зарабатываю деньги, большого удовольствия не получаю. Хотя, Тевье-молочник мне очень нравится. И мне очень приятно, что люди звонят со всех концов России и благодарят за то, что в разных городах есть весь ряд кошерной продукции. Безусловно, приятно осознавать, что доставляешь радость людям. Но наибольшее удовольствие приносила и до сих пор приносит музыка. В молодости это была, конечно, группа «Интеграл», где я начинал вместе с Барри Алибасовым и Юрой Лозой, а также группа «Индекс-398», где я уже сам был руководителем, мог реализовать свои творческие амбиции. Мы играли музыку Баха, Моцарта, Бетховена в современной аранжировке. Мы были единственной симфо-рок-группой в СССР, которая профессионально играла музыку целыми блоками (отдельные фрагменты классики использовали многие рок-коллективы). Мы также использовали слайды и пиротехнику, устраивали масштабные шоу. У меня работали великолепные вокалисты Альберт Асадуллин и Гриша Лепс. Невероятно интересными оказались два года жизни в Лондоне в период существования группы «RedRock» - они подарили много опыта и возможность вдохнуть рок-культуру изнутри. Те 10 лет, что я занимался бизнесом – это был черный период, из которого почти нечего вспомнить. Потом случился подъем - центр, который я построил, и сегодня это моя жизнь.

Творческая самореализация, для меня, наверное, наиболее важна. Важно осознавать, что я придумал и воплотил какие-то проекты, смог сделать серьезное шоу, на которое 6 раз прилетал Джон Квигли – клипмейкер Эминема, 50 Cent, Limp Bizkit, Кристины Агилеры и др. Он сказал, что в Америке не видел ничего подобного, и приглашал выступать в Лас-Вегас. Единственный раз приезжал в Россию Кид Рок - ко мне на фестиваль. Игорь Ларионов привозил на мое шоу всех звезд НХЛ. И было невероятно приятно видеть их в очереди за моим автографом. В 2008 году мне посчастливилось принять участие в постановке театра Алексея Рыбникова новой версии рок-оперы «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», одной из первых рок-опер в СССР. Мое знакомство с ней произошло еще в 1982 г. Тогда «Звезду и смерть» снимал Владимир Грамматиков, я играл роль рейнджера, а Александр Флиппенко играл Смерть. И вот спустя 26 лет мне вновь посчастливилось стать участником этой чилийской истории. Но на этот раз я «пошел на повышение» - мне досталась роль Смерти, главенствующей над нами в этом мире, стоящей выше мирской суеты, обладающей знанием о конце каждого из героев. На премьеру «Звезды и смерти» специально прилетал Пьер Карден, который 5 минут тряс мне руку и говорил, что такого ужаса видеть и испытывать ему еще не доводилось, хоть он и не понимал ничего по-русски. Важны те яркие всплески, которые дают стимул для новых свершений, для следующих жизненных этапов. Я считаю, что у меня еще много всего впереди.

Подготовила Дарья Хенкина

Версия для печати