02.10.2014 | Нана Гегелашвили

IV саммит прикаспийских государств: есть ли прорыв?

29 сентября в Астрахани состоялся четвертый Каспийский саммит. Главными его итогами стало политическое заявление, в котором впервые были зафиксированы основные принципы пятистороннего сотрудничества на Каспии, соглашение относительно четкого разграничения водных пространств, дна и недр Каспийского моря, режима судоходства и рыболовства, а также договоренность о принципах национального суверенитета каждой из стран над прибрежным морским пространством в пределах 15 миль и 10 «рыболовных» миль. Лидеры стран региона подтвердили согласованный ранее принцип «неприсутствия на Каспийском море вооруженных сил, не принадлежащих сторонам».

Таким образом, большая часть акватории Каспийского моря останется в общем пользовании прикаспийских государств, а право пребывания там вооруженных сил исключительно прибрежных стран остается неизменным. Главы пяти прикаспийских государств договорились о принципах стабильного баланса вооружений на Каспийском море и военного строительства в пределах «разумной достаточности». Это позволит прикаспийским странам принимать решения по вопросам региона сообща, что должно способствовать усилению их сотрудничества, главным образом, на основе Соглашения о безопасности в бассейне Каспия. В связи с этим, на саммите было решено начать разработку протоколов о взаимодействии пограничных и налоговых служб пяти прикаспийских стран.

По мнению российского президента, прикаспийским государствам следует «более активно координировать свои действия на мировом рынке углеводородов, в том числе в вопросах ценообразования, обеспечения глобальной и региональной энергетической безопасности», а также задействовать конкурентные преимущества региона - выгодное географическое положение. С учетом того, что транспортировка товаров между прикаспийскими регионами в основном осуществляется по морю, необходимо «формирование современной логистики в регионе». Таким образом, одной из главных задач для РФ на каспийском направлении в сегодняшней ситуации является формирование инфраструктуры, позволяющей более эффективное использование транспортных коммуникаций. Для реализации этой цели главными приоритетами становятся международный транспортный коридор «Север – Юг», который свяжет Западную Европу с Южной Азией через Россию, каспийский бассейн и Иран, а также строительство железнодорожного кольца вокруг Каспия, призванного соединить основные порты.

Новыми инициативами можно считать предложение президента Казахстана рассмотреть вопрос о создании каспийской зоны свободной торговли, равно как и предложение, поступившее от главы Туркмении, о создании постоянно действующего Каспийского экономического форума. При этом, Н. Назарбаев не исключил, что в будущем может появиться специальная организация, которая «будет продвигать все эти вопросы».

Таким образом, был подготовлен ряд документов по согласованию ключевых принципов, призванных получить отражение в Конвенции о правовом статусе Каспия, которая может быть принята на следующем саммите, намеченном на 2016 г. в Казахстане.

Хотя прикаспийским государствам не удалось пока еще заключить всеохватывающего соглашения касательно раздела каспийских ресурсов и определения статуса Каспия, серьезные шаги в этом направлении уже сделаны. Однако, несмотря на это, спорные вопросы все еще сохраняются. В настоящее время Россия исходит из того, что Каспий – это уникальный внутриконтинентальный водоем, на который не распространяется в чистом виде ни Конвеция ООН по морскому праву, ни принятые международной практикой принципы его раздела как озера. Озабоченность России вызывает и вопрос об участии в освоении каспийских углеводородных ресурсов ряда крупнейших транснациональных компаний, входящих в состав международных консорциумов, которые пытаются внести свои коррективы в проблему статуса Каспийского моря, настаивая на разделе (и не только дна) по национальным секторам. Стремясь решить две взаимосвязанные стратегические задачи – сохранить контроль над огромными энергетическими ресурсами региона и урегулировать проблему территориального раздела Каспия, Россия первоначально предлагала разделить дно Каспия на национальные секторы от срединной линии при общем пользовании акваторией. Впоследствии Москва стала склоняться к тому, чтобы разграничить дно моря между сопредельными и противолежащими сторонами по модифицированной срединной линии, идущей от существующих сухопутных границ, при сохранении в общем пользовании толщи вод. Позиция Казахстана по вопросу определения границ Каспия и его юридического статуса в целом совпадает с российской, чего не скажешь о подходах к этим проблемам Ирана, Азербайджана и Туркмении. Более того, из-за территориальных разногласий между Ираном и Азербайджаном, а также между Ираном и Туркменией не удается достичь разделения южной части Каспия. Иран, который является членом ОПЕК и крупнейшим экспортером нефти, продолжает настаивать на таком разделении Каспия, по которому каждому государству «прикаспийской пятерки» отходит одинаковая 20% ная «доля». Что касается определения юридического статуса Каспия, то оно, по мнению Тегерана, должно осуществляться всеми прикаспийскими государствами сообща . Таким образом, Иран отдает предпочтение сохранению Каспия в общем пользовании по принципу кондоминиума, заявляя, что готов согласиться с разделом водоема на национальные сектора, но только на условиях равных долей (по 20%).

С этой позицией не согласен ни Азербайджан, ни Туркменистан. Азербайджан изначально проводил линию на раздел Каспия на национальные сектора как части государственной территории, что и было зафиксировано в Конституции Азербайджанской Республики 1995 г., которая включает в определение «национального сектора» страны дно, водную толщу, поверхность, а также воздушное пространство Каспия. Таким образом, Азербайджан единственный в «прикаспийской пятерке», кто в одностороннем порядке конституционно закрепил свой суверенитет на Каспии, обозначив тем самым, в отличие от других прибрежных государств, свою морскую границу.

Туркмения, будучи сторонником международно-правового разграничения дна и недр Каспийского моря, последовательно выступает за его осуществление на основе принципа срединной линии с учетом общепризнанных норм международного права. Речь идет о том, чтобы дно и недра Каспия разграничивались между странами «в целях осуществления их суверенных прав на недропользование и на другую правомерную хозяйственно-экономическую деятельность». Ашхабад основывается также на принципе равного удаления от исходных базовых линий, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. Он полагает, что должны учитываться протяженность береговой линии, ее генеральное направление, а также географический, геополитический и геоморфологический факторы и структура континентального шельфа.

Позиция Туркмении по определению срединной линии была поддержана и азербайджанской стороной. Однако впоследствии Азербайджан отошел от этой согласованной позиции, что явилось причиной возникшего между Баку и Ашхабадом спора относительно принадлежности нескольких каспийских месторождений. Спор между двумя государствами ведется из-за месторождений Шарг (в Туркменистане его называют Алтын Асыр), Азар (Хазар), Чираг (Осман), Кяпаз (Сердар). Однако узловые противоречия из-за спорных месторождений, которые грозят перерасти в межгосударственные столкновения, существуют не только между Азербайджаном и Туркменией, но и между Азербайджаном и Ираном. Тегеран считает своей ту зону, которая находится южнее линии Астара–Гасанкули. Баку, в свою очередь, не признает претензий Ирана на нефтеносные площади в южной части азербайджанского сектора Каспия, считая эти претензии необоснованными, поскольку Астара находится на западном берегу Каспия, на азербайджано-иранской границе, а Гасанкули – на правом, восточном – на ирано-туркменистанской границе. Спор между Баку и Тегераном ведется из-за месторождения Алов (иранская версия – Апборз), находящегося в центральной части Каспия.

По-видимому, споры из-за месторождений долго еще будут отравлять межгосударственные отношения на Каспии. Основная проблема заключается в том, что их решение напрямую зависит от определения правового статуса моря и заключения между всеми пятью региональными игроками всеобъемлющего международного соглашения. Несмотря на то, что в последние годы Россия и другие прикаспийские государства предпринимали попытки снизить уровень конфликтности в регионе, накопившийся здесь комплекс проблем имеет пока слабую тенденцию к разрешению противоречий. В целом же все прикаспийские государства согласны с необходимостью продолжения переговорного процесса с целью выработки взаимоприемлемого решения относительно определения юридического статуса Каспия в части разграничения его дна и недр, решения, основанного на учете всех природных факторов и международных норм.

События на Украине способствовали тому, что претензии на секторальное деление, выдвигаемые всеми прикаспийскими странами, кроме Ирана, равно как и многие другие противоречия, были отодвинуты на задний план в связи с решением более актуальных - региональных задач Каспия. Однако представляется, что отход прикаспийских стран от этого принципа – лишь временное явление, и возврат к нему неизбежен. К тому же решение общей задачи не допустить разногласия в Каспийской зоне в свете интересов третьих стран, что на взгляд прикаспийских стран тесно связано с ущемлением их национальных интересов, является крайне проблематичной. Особенно в контексте заявления, сделанного как Ашхабадом, так и Баку о том, что «прокладка Транскаспийского трубопровода на Каспии может осуществляться с согласия только тех государств, через участки дна которых будет построен такой трубопровод с соблюдением самых высоких международных экологических стандартов и норм ». Другими словами, обе страны дали понять, что прокладка трубопровода в национальных секторах Туркмении и Азербайджана – внутреннее дело этих двух стран. Против реализации проекта строительства этого трубопровода, который должен пройти по дну Каспийского моря, выступают Россия и Иран. Официальный представитель МИД России Александр Лукашевич, комментируя вопрос строительства Транскаспийского газопровода, заявил, что «данное решение принято без учета реально существующей сегодня международно-правовой и геополитической ситуации в Каспийском бассейне, а последствия строительства и эксплуатации ТКГ могут затронуть все прибрежные государства, а не только те, чьи берега он свяжет. Решения по столь масштабным проектам должны приниматься при участии всех прикаспийских государств» . Такую же позицию по этому решению занимает и Иран, куда серьезные инвесторы все еще не спешат вкладываться в энергетические проекты с участием ИРИ.

Тем не менее, успех переговорного процесса, равно как и подписание Конвенции будет определяться не столько собственным доминирующим вектором национальных интересов прикаспийских стран, сколько их готовностью пойти на уступки во имя общей цели – создать все условия для полноценного и эффективного регионального сотрудничества. Вот почему этот саммит стал лишь подготовкой к Конвенции о правовом статусе Каспия - без особых прорывов.

Нана Гегелашвили - руководитель Центра региональных проблем ИСКРАН

Версия для печати