11.03.2016 | Николай Пахомов

Продолжение истории

Наплыв беженцев из Африки, Афганистана и, главным образом, с Ближнего Востока в государства Европейского Союза уже больше года остаётся в центре международного внимания. Пожалуй, пришло время оценить подлинное значение этого потока переселенцев. За «деревьями» человеческих трагедий мигрантов, опасений исламского терроризма и политических скандалов важно увидеть «лес» политико-идеологических проблем европейских государств, в которых беженцы направляются.

Можно предположить, что давным-давно уже и сам Фрэнсис Фукуяма пожалел о том, что в своё время написал о «конце истории». Первые полосы всех газет мира, от КНДР до США, от Финляндии до Боливии, от Малайзии до Никарагуа, не говоря уже про остальные, многочисленные СМИ нового века, каждый день убеждают в том, что истории ещё очень далеко до своего завершения. Однако идею Фукуямы в контексте захлестнувших Европу беженцев важно вспомнить по двум причинам. Во-первых, Фукуяма писал (и ошибся) о прекращении истории как борьбы в международных отношениях. Однако, и к этому мы вернёмся, история продолжается и достаточно бурно и в политике внутренней, в судьбе отдельных государств и народов. Во-вторых, что ещё важнее, Фукуяма отразил настроения интеллектуальных элит Запада, уверовавших в конец истории. Сегодня, спустя десятилетия после не самого удачного выступления Фукуямы, проблема беженцев заставляет европейские элиты отказываться от этой идеи.

Известно, что так называемый консервативно-либеральный консенсус стал одним из краеугольных камней исторического успеха Запада. Несколько упрощая, можно сказать, что консенсус этот состоял в том, что на протяжении двадцатого века спор либералов и консерваторов, шедший, как минимум, со времён Великой французской революции был завершён политическими, экономическими элитами, а также помогавшими им мыслителями достаточно удачным объединением идей либералов и консерваторов в политический центризм. Нужно было дождаться нынешнего наплыва беженцев, чтобы обнаружить, какая из идей была в этом объединении потеряна. Идея эта старых консерваторов и состоит она в том, что политика, государственная и общественная жизнь являются продуктом культуры и исторической эволюции.

Говоря предельно конкретно: если переселить сирийцев в Германию, то немцев из них (по крайней мере, за пару месяцев или даже лет) не получится. Для начала получатся сирийские беженцы в Германии. Или, если посмотреть с другой стороны, хорошая, привлекательная для сирийцев жизнь в Германии получилась благодаря тяжёлым и долгим усилиям немцев. В Сирии такой жизни не получилось. Продуктом истории и действий местных жителей стала там жизнь сирийская, не очень привлекательная не то, что для немцев, но и для многих сирийцев. Всё это факты, к ним можно относиться по-разному, однако они таковы.

Европейские элиты, сумевшие в целом реализовать сложный, интересный и во многих смыслах полезный проект Европейского Союза, спустя годы после окончания Холодной войны так и оставались в плену настроений, так точно переданных Фукуямой. Что же это за настроения? Коммунизм побеждён, угроза для цивилизации миновала; ничего не мешает глобальному распространению идеалов гуманизма, рационализма и демократии; глобализации не остановить, следовательно, рост благосостояния всех стран и народов неизбежен. Всё это, конечно, либеральные идеи, совершенно затмившие предостережения классиков консерватизма, однако реальность убеждает в актуальности этих предостережений.

Человеческую природу с её лучшими и, что ещё важнее, худшими чертами не переделать, религиозные раздоры никуда не исчезли, всеобщее экономическое процветание осталось в мечтах Карла Маркса и утопистов-социалистов. Полностью разделить планету на два изолированных мира – процветающий и наслаждающийся «концом истории» Север и продолжающий существовать в этой истории, зачастую очень кровавой Юг – также не получилось. Сегодня Юг Ближнего Востока и Африки устремился на Север Европейского Союза.

Более того, выяснилось, что и в последнем не удалось вывести новой породы человека эпохи после «конца истории». Не только центрально- и восточноевропейцы, взятые в ЕС по торжественной «акции» в честь конца холодной войны, но даже вполне цивилизованные западноевропейцы оказались не готовы распахнуть своё сердце для пары миллионов беженцев. Западноевропейские политики с властью прощаться не желают и сегодня опережающими темпами расстаются со светлыми мечтами «конца истории» и обращаются к мерам по ограничению притока мигрантов, не обращая внимания даже на возвышенные укоры ООН.

Начали, конечно, с причудливых полумер. Скажем, обсуждают, как отправить всех беженцев, прибывших с территории Турции обратно в Турцию и сколько потом Анкаре за это заплатить. Анкара скромно соглашается на членство в ЕС (всё-таки вступает Турция в европейские интеграционные структуры каких-то шестьдесят лет, сумели неплохо подготовиться). Ангела Меркель с коллегами думают обойтись мелкой наличностью, миллиард другой Греции едва ли помогут. Однако ни одна сторона этих переговоров не спешит отвечать на многочисленные вопросы, возникающие в связи с этим смелым проектом. Вопросы эти можно разбить на две группы.

Первые – практического характера. Например, отправят в Турцию беженцев, а кто им помешает вернуться назад по известному маршруту? Неужели для строительства стены вокруг Турции пригласят самого Дональда Трампа? Вторые – ещё более каверзные, идейные. Например, как-то не вяжется всеевропейский сбор (если не сказать, отлов) уже прибывших беженцев и отправка против их воли в гостеприимную Турцию с целым рядом прав и свобод, неприкосновенность которых Европейским Союзом постулирована.

А за всем этим зловеще маячит ещё более серьёзный вопрос смысла существования Европейского Союза. Понятно, что Албания, выходцы из которой составляли основную часть беженцев в ЕС до прошлого года, а сегодня вступающая в Европейский Союз, смысл этот понимает. Однако британцы, которым предстоит референдум о продолжении членства в ЕС, задумываются. Кстати сказать, Великобританию можно назвать родиной консерватизма, заветы которого оказались во многом забыты ради идей о «конце истории».

Николай Пахомов – президент «Нью-Йоркского консалтингового бюро»

Версия для печати