12.09.2016 | Сергей Маркедонов

Приднестровье: приведение в соответствие?

7 сентября 2016 года президент непризнанной Приднестровской Молдавской республики Евгений Шевчук подписал указ «О реализации итогов республиканского референдума, состоявшегося 17 сентября 2006 года». Этот документ, предусматривающий приведение местного законодательства в соответствие с российским, буквально за несколько дней наделал много шума. Представители Кишинева расценили его как подрыв переговорного процесса и назвали «недействительным и разочаровывающим».

Впрочем, такая реакция молдавских властей была предсказуемой. Любая попытка Тирасполя как-то изменить статус ПМР в одностороннем порядке воспринимается как покушение на территориальную целостность страны. Остроты ситуации в сегодняшних условиях добавляет украинский кризис, изменение юрисдикции Крыма и конфликт в Донбассе. Кишинев, как и Тбилиси в случае с Южной Осетией, а также их американские и европейские партнеры склонны рассматривать положение в постсоветских де-факто образованиях сквозь «крымские очки», опасаясь нового территориального приращения России.

Однако инициатива Евгения Шевчука вызвала неоднозначную реакцию внутри самого Приднестровья. Представители оппозиции выступили с жесткими оценками сентябрьского указа. Так, по словам, заместителя председателя Верховного совета республики Галины Антюфеевой, шаги приднестровского лидера накаляют внутреннюю обстановку, нацелены на фактический срыв предстоящих президентских выборов, а также создают проблемы для внешней политики Москвы, у которой и без того хватает проблем в отношениях с Западом.

Но можем ли мы говорить о том, что указ Евгения Шевчука нацелен на радикальный слом существующего статус-кво в республике и в процессе приднестровского урегулирования? В какой степени реализация его положений может быть поддержана в Москве? И кто может стать его бенефициарием?

Напомню, что десять лет назад на всенародное голосование было вынесено два вопроса: «Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации? Считаете ли Вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики с последующим вхождением в состав Республики Молдова?». Тогда по первому вопросу «за» высказались 97,1% приднестровцев (самый высокий результат 98,2% был зафиксирован в столичном Тирасполе), против – 2,3%. Второй же вопрос набрал 3,4% положительных ответов (самый высокий уровень поддержки интеграции с Молдовой 5,7% был получен в Дубоссарах) и 94,6% отрицательных.

Таким образом, обращаясь к итогам народного волеизъявления десятилетней давности, президент ПМР пытается апеллировать к важному для республики символу. Что же конкретно предлагает его указ? В сентябрьском документе речь идет о необходимости приведения правовой системы Приднестровья в соответствие с российским законодательством. Для этого Шевчук поручает правительству и экспертам республиканского парламента и судейского корпуса сформировать комиссию, которая в срок до 1 ноября представит план практических действий по синхронизации правовых систем ПМР и РФ.

Оценивая инициативу президента Приднестровья, следует иметь в виду, что попытки «развестись» с правовым наследием Молдовы и привести республиканское законодательство в соответствие с российским предпринимаются в Тирасполе уже не в первый раз. В январе 2007 года высший представительный орган ПМР принял проект постановления о признании утратившими силу ряда нормативных актов в период с 1993 по 2005 год, касавшихся попыток построить с Молдовой фундамент «общего государства». После того, как на саммите стран ЕС и «Восточного партнерства» в Вильнюсе в ноябре 2013 года Кишинев парафировал соглашение об ассоциации с Евросоюзом, тот же Шевчук выступил с инициативой о применении на территории Приднестровья российского федерального законодательства. С тем, чтобы законы РФ стали бы приоритетными, а местные приобрели статус «подфедеральных». Заметим, обсуждалось всё это еще до вхождения Крыма в состав России.

Почему же данная тема оказалась актуализированной снова? И почему внутри самого ПМР она не воспринимается единодушно, несмотря на пророссийский настрой большинства населения непризнанной республики?

При рассмотрении ситуации в таких образованиях, как Приднестровье, Нагорный Карабах или Южная Осетия значительное большинство экспертов концентрируют свое внимание на динамике переговорного процесса и «больших игроков», стоящих за спиной конфликтующих сторон. Однако внутренняя динамика в непризнанных и частично признанных республиках при таком подходе зачастую выносится за скобки, что в итоге делает неполной картину происходящих событий.

Говоря о нынешней ситуации в Приднестровье, следует иметь в виду такой важный момент, как президентские выборы, которые намечены на конец года. Президент Евгений Шевчук завершает свой первый срок. Пять лет назад он сменил на этом посту патриарха приднестровской политики (в каком-то смысле одного из «отцов-основателей» непризнанной государственности) Игоря Смирнова. Тогда он переиграл в нелегкой предвыборной борьбе не только его, но и Анатолия Каминского, основного бенефициария парламентской кампании 2010 года. Но за это время многое изменилось и далеко не в пользу действующего президента. В последние годы обострился раскол между администрацией Шевчука и группой «Шериф» – крупнейшим в Приднестровье холдингом частных компаний, который обеспечил в 2014 году поступление 52% всего совокупного бюджета республики. В 2015 году в ПМР прошла парламентская избирательная кампания. Ее итоги стали, пожалуй, самым крупным поражением президента, поскольку его партия «Возрождение» выступила неудачно, большинство депутатских мандатов оказалось в руках оппозиции. Оппозиционная партия «Обновление», связанная с «Шерифом», получила 34 из 43 мест в Верховном совете, а явка избирателей была весьма высока (на 4% выше по сравнению с выборами 2010 года). Таким образом, парламент стал фактически трибуной критики президента и не исключено, что в скором времени превратится в предвыборный штаб его оппонентов.

В данной ситуации понятно стремление Шевчука сыграть на пророссийских настроениях приднестровцев, памяти о референдуме (который сам был ответом на попытки Кишинева и Киева изменить статус-кво на Днестре, что в итоге привело не к «усмирению» ПМР, а к радикализации позиций «непризнанных граждан»). Вместе с тем, в качестве предвыборного инструмента инициатива Шевчука создает и определенные проблемы. Речь, прежде всего, о других выборах – президента Молдавии. Они состоятся в предпоследний день октября. Это будут первые всенародные прямые выборы главы государства, начиная с 1996 года. Отсюда и накал политических страстей, и использование «геополитической карты», когда оппоненты ведут борьбу не только за внутриполитическую повестку, но и за оптимальный выбор внешнеполитической линии (европейская или евразийская интеграция). В данной ситуации инициатива Тирасполя может оказать определенное влияние на общественные умонастроения в Молдавии и добавить очки в копилку критиков условно пророссийского выбора.

И какой бы интересной и содержательной ни была собственно приднестровская политика, ЕС и США будут рассматривать сентябрьский указ Шевчука под углом зрения российского ревизионизма. Однако в контексте приднестровского конфликта и его урегулирования стоит иметь в виду, что в отличие от Абхазии или Южной Осетии ПМР не имеет с РФ общей границы, но зато на юго-востоке она делит 405 км общей границы с Украиной. Отсюда и крайняя осторожность Москвы относительно перспектив позитивного реагирования на сигналы из Тирасполя. Ведь даже в случае с Южной Осетией было решено отложить проект по проведению объединительного референдума, как минимум до окончания выборной кампании в этой республике в 2017 году. В этом контексте понятна несколько отстраненная оценка инициативы главы ПМР, прозвучавшая из уст Дмитрия Пескова, пресс-секретаря президента РФ: «Нужно понимать, на чем основываются такие действия. Не обладая деталями, я не могу это никак комментировать».

Ввиду резкого обострения отношений между Москвой и Киевом в последние два года положение Приднестровья серьезно ухудшилось в плане логистики и экономики в целом. Кремль опасается «размораживания» конфликта, включая возможную военную конфронтацию, и полной деградации переговорного процесса, поскольку это вынудило бы его жестко реагировать, а значит, подвергаться дополнительным рискам – от экономических санкций до вовлечения в открытое вооруженное противоборство. В новых условиях Россия предполагает сохранять определенное пространство для маневра, ставя свои действия в зависимость от возможных шагов партнеров по формату «5+2». Прежде всего, речь идет о возможной линии Кишинева (например, смене нейтрального статуса страны на участие в военных блоках). Конечно, важно и поведение Киева (особенно гипотетическое усиление военно-политического и экономического давления на ПМР). И в этом контексте какие-то превентивные «ревизионистские» шаги выглядят проблематичными и сомнительными. Внутри ПМР, это, похоже, также понимают. Отсюда и критика сентябрьского указа со стороны оппозиции.

Сергей Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ

Версия для печати