22.09.2017 | Владимир Чернега

Евросоюз в поисках судьбоносных решений

Кризис и расколы, переживаемые Евросоюзом, длятся уже достаточно долго. Следует также учитывать, что Брекзит, потрясший не только ЕС, но и либеральный неоглобалистский проект в целом, подъем анти-интеграционных «популистских» сил во многих государствах-членах зрели давно.

Первым серьезным сигналом в этом плане явились еще провальные результаты референдумов по Лиссабонскому договору во Франции и Голландии в 2005 году. Уже тогда было ясно, что неолиберальные космополитизированные европейские элиты в своем интеграционном рвении слишком «забегали вперед» по отношению к собственным народам. Однако, сигнал был проигнорирован и основные усилия этих элит сконцентрировались на том, чтобы провести в жизнь основные положения указанного договора с помощью национальных законов, указов и директив Еврокомиссии.

После Брекзита не реагировать на очевидный кризис ЕС стало невозможно – тем более, что по ряду параметров он усугубился. К экономическим трудностям и миграционному кризису, расколу государств-членов по линии Север-Юг, проявившемся в отношении к «больному человеку ЕС» (Греции), добавился раскол между Западной и Восточной Европой. Внешне он был спровоцирован миграционным кризисом, нежеланием восточно-европейских стран, особенно Польши и Венгрии, принимать у себя мигрантов, а также социальным демпингом (то есть прибытием из этих стран трудящихся, которые соглашались работать за низкую зарплату, при этом налоги и взносы в социальные фонды платили у себя дома).

В действительности, как справедливо отмечал новый президент Франции Э. Макрон, речь шла об идейно-ценностном расколе. Неоднократные заявления Э. Макрона о «предательстве» названными странами европейских идеалов отразили осознание того, что они не были готовы принять в полном объеме неолиберальную идеологию и что их в свое время приняли в ЕС по геополитическим соображениям. Пример Польши, которая продолжает ежегодно получать субсидии ЕС в размере 60 млрд евро, но при этом отвергает право Брюсселя критиковать ее правоконсервативную и националистическую внутреннюю политику, особенно показателен.

Обсуждение этих и других проблем ЕС на общественном и политическом уровнях разделило электорат, политиков и экспертов во многих государствах-членах на сторонников «меньше Европы» и «меньше Европы». Это особенно ярко проявилось на недавних президентских выборах во Франции, где большинство кандидатов требовали пересмотра отношений с ЕС или даже выхода из него. Как известно, главный соперник Э. Макрона- М. Ле Пен требовала отказа от евро (что в тактическом электоральном плане, как она признала позже, было ошибкой). Победа Э. Макрона одновременно означала победу сторонников «больше Европы». Он неоднократно, в частности, в своей книге «Революция» и в выступлениях, афишировал свою приверженность углублению европейской интеграции, укреплению ЕС и превращению его в самостоятельного «мирового игрока» перед лицом Китая, России, а также США, вступивших с избранием Д. Трампа в «период неопределенности». Э. Макрон предлагал в этой связи учредить общий бюджет и пост министра финансов зоны евро.

Фактически речь шла об идее «Европы двух скоростей», о которой в марте с. г. на встрече в Версале объявили лидеры Франции, Германии, Италии и Испании. Поскольку в зону евро входят 19 государств, остальные страны ЕС, в том числе Польша и Венгрия, должны остаться таким образом вне предлагаемого пути углубления интеграции.

Кроме того, Э. Макрон призывал придать ЕС более социальный характер, укрепить «измерение безопасности» ЕС, прежде всего для борьбы с исламским терроризмом, и начать создавать «европейскую оборону».

Уже в качестве президента Э. Макрон повторил данные предложения в своей речи на встрече с французскими послами 29 августа с.г. – его первом развернутом выступлении по внешнеполитическим вопросам. В нем он подчеркнул также, что будет «продвигать «Европу, которая защищает, но которая не вмешивается во все детали повседневной жизни». Фактически это была завуалированная критика брюссельской «евробюрократии» с ее тенденцией все больше регламентировать различные аспекты экономической и профессиональной деятельности в государствах-членах. Впрочем, в упомянутой книге «Революция» он прямо критиковал Еврокомиссию, которая, по его мнению, в составе 28 комиссаров не справляется со своей задачей и призывал сделать ее более компактной и «коллегиальной».

Понятно, что приведенные высказывания вызвали как минимум настороженность, а чаще достаточно острую реакцию в затронутых восточноевропейских столицах, особенно в Варшаве. Эти восточные европейцы изначально видели в «Европе двух скоростей» опасность своей маргинализации в ЕС. Вместе с тем к хору критиков присоединился председатель Еврокомиссии Ж-К. Юнкер. В выступлении в Европарламенте 13 сентября с .г. он осудил эту идею, заявив, что евро «должен объединять, а не разделять» и что, соответственно, нужно создавать условия для вхождения в зону евро всех государств членов ЕС. В русле этого подхода Ж-К. Юнкер предложил учредить пост экономики и финансов всего ЕС, но при этом возложить эту функцию на одного из еврокомиссаров. Он также выступил за принятие решений Европейским советом по финансово-экономическим на основе квалифицированного большинства, а не консенсусом, как сейчас. В перспективе же Ж-К Юнкер считает необходимым слить Европейский совет, в которой представлены государства-члены, с Еврокомиссией, а председателя нового органа избирать прямым голосованием. Он также призвал избирать евродепутатов на «транснациональной основе», а не в национальных рамках, как сегодня. Стоит напомнить, что следующие выборы Европарламента состоятся в 2019 году уже в составе 27 стран (без Великобритании).

Таким образом, ЕС пока далек от формулирования целостного ответа на те вызовы, которые обусловили его нынешний кризис. Даже в рамках подхода «больше Европы» государства-члены между собой , а также евроструктуры по-разному видят пути движения вперед. Стоит особо отметить, что если они все же сходятся в том, что ЕС должен усиливать свое единство в финансово-экономической сфере, что ему нужно придать «социальное измерение» (пока социальные вопросы находятся в ведении государств-членов) и что необходимо усилить его функции в области безопасности, то проблеме демократизации ЕСовских институтов не уделяется должного внимания. Приведенное выше предложение Ж-К. Юнкера о прямых выборах председателя гипотетического единого высшего органа ЕС идет в этом направлении, но, во-первых, пока неясно, какова перспектива создания такого органа, а во-вторых, в любом случае этого будет недостаточно. Брекзит, выборы в ряде государств-членов, референдум в Голландии по вопросу ассоциации ЕС-Украина в апреле с. г. ясно показали, что огромное число избирателей не хотят больше мириться с недемократическим принятием решений, все чаще и сильнее затрагивающих их жизнь. Конечно, в ЕС существует демократический орган - Европарламент, но как считают многие, он с функцией «демократизатора» есовской «машины» не справляется.

Многое в осуществлении реформ в ЕС будет зависеть от франко-германской оси. Пока Э. Макрон и А. Меркель, которая, судя по всему, должна выиграть парламентские выборы 24 сентября с.г. и, соответственно, остаться на посту канцлера, афишируют стремление к единству и сотрудничеству. Однако, за этим фасадом скрываются серьезные разногласия по ряду важных вопросов (но это –отдельный сюжет). С учетом все большего преобладания Германии в экономической мощи неясно также, сможет ли Э. Макрон добиться равноправного взаимодействия в этой связке, По крайней мере, его предшественники Н. Саркози и Ф. Олланд в этом не преуспели.

Следует учитывать также неясность, связанную с содержанием «развода» ЕС с Великобританией, которая неизбежно буде влиять на принятие решений в нем, по меньшей мере до 29 марта 2109 года - запланированной даты этого события. Автору довелось присутствовать на выступлении на конференции в Европарламенте 12 сентября с.г. еврокомиссара М. Барнье, которому поручено вести переговоры с британскими партнерами на сей счет. Как явствовало из его разъяснений, пока стороны не определились даже о формате «развода». ЕС хотел бы продвигаться к норвежской модели, предполагающей сохранение Великобритании в Общем рынке, последняя же хочет стать в полном смысле «третьей страной», то есть абсолютно самостоятельным внешним партнером. В этой связи встает вопрос о границах, в частности, Северной Ирландии и Республики Ирландия, а также о британской базе на Кипре.

Стороны должны одновременно решить о вопрос о правовом статусе граждан ЕС в Великобритании (3.3 млн человек) и британских подданных на территории Евросоюза (1,2 млн человек). Предстоит также сложный торг по поводу компенсации Великобританией части средств, которые ЕС вложил с ее согласия и при ее поддержке в перспективные общие проекты, которые теперь нужно завершать без ее участия.

Иначе говоря, ЕС обречен пока оставаться на этапе неопределенности, а приведенные выше идеи и предложения - благими пожеланиями. Острота проблемы несколько смягчается возобновившимся экономическим ростом в большинстве государств-членов. Но это не снимает необходимости проведения в ЕС сложных и болезненных реформ, альтернативы которым не просматривается.

Владимир Чернега – консультант Совета Европы, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН, доктор юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посланник

Версия для печати