02.04.2018 | Политком.RU

Пожар в ТРЦ «Зимняя вишня»: политические аспекты

25 марта в одном из крупнейших торгово-развлекательных центров города Кемерово «Зимняя вишня» произошел пожар, унесший жизни 64 человек, большинство из которых дети. Это стало одной из самых страшных трагедий в современной России. Во всех крупных городах прошли акции солидарности с семьями погибших. Главным вопросом остаются причины трагедии, а также запоздалая и политизированная реакция властей на случившееся.

Торгово-развлекательный центр «Зимняя вишня», прежде использовавшийся как кондитерская фабрика, оказался совершенно не подготовлен к ситуации пожара. Аварийные выходы были блокированы, в самом здании отсутствовали огнетушители, а пожарная сигнализация была то ли выключена, то ли неисправна. Представитель СКР во время рассмотрения дела об аресте пяти руководителей ТРЦ в суде заявил, что из-за ложных срабатываний сигнализации электрик, обслуживавший здание, отключил автоматическое срабатывание системы. При этом технического образования у него нет: по специальности он повар-кондитер; сертификаты о прохождении каких-либо специализированных курсов отсутствуют.

В любом случае на момент начала пожара, все находящиеся в нем посетители были лишены возможностей быстро эвакуироваться. В здании также не работала система дымоудаления, а вентиляция, которую следовало в случае пожара отключить, распространила огонь по всему периметру и этажам. Главной же причиной гибели детей, находящихся на четвёртом этаже здания, где расположены три кинозала, первоначально назвали запертые двери одного из залов: таким образом администрация якобы страховалась от проникновения безбилетников, а также самовольного покидания зала детьми. Впоследствии возобладала другая версия – что зрители в зале, где демонстрировался мультфильм (и было много детей), не успели его покинуть до задымления и сами закрыли двери, попытавшись изолировать помещение, чтобы избежать проникновения дыма. Такие рекомендации действительно даются для подобных случаев, но в данной ситуации эти действия оказались роковыми. В конце концов, как минимум, один взрослый смог выбраться из зала, но у других уже не хватило для этого сил. В любом случае, эвакуация из этого зала не была организована – билетер ограничился тем, что крикнул о начавшемся пожаре. Это контрастирует с ситуацией во «взрослом» зале, откуда людей выводила 16-летняя стажер, работавшая в ТРЦ.

Ключевой версией СКР стала возгорание в системе электрики, что с точки зрения следователей означает ответственность руководства ТРЦ. Последние, однако, пытаются защитить версию о возгорании в результате неосторожного обращения с огнем подростков, но она не подтверждается фактами.

Трагедия в Кемерово поставила несколько ключевых проблем. Во-первых, на ком лежит ответственность за случившееся. 27 марта в Кемерово прилетел президент Владимир Путин, который провел специальное совещание. Каждый из его участников в той или иной мере пытался обозначить свое видение причин случившегося. Глава МЧС Владимир Пучков первым делом обвинил собственников ТРЦ, которые были зарегистрированы как малый бизнес, но в действительности были весьма крупными предпринимателями. Свое ведомство Пучков защитил, подчеркнув, что проверка здания проводилась в 2016 году, но рекомендации инспекторов выполнены не были (правда, как потом выяснилось, никакой проверки, по сути, и не проводилось, она осуществлялась лишь на бумаге). Кроме того, он также назвал налоговые каникулы одной из причин безответственности предпринимателей, что вызвало недоумение у Путина.

На ответственности собственников сконцентрировался и выступавший с докладом глава СКР Александр Бастрыкин, что тут же вызвало раздражение президента, продолжавшего возвращать выступающих к проблеме отсутствия системы обеспечения безопасности. Бастрыкин также указал, что с 19 марта в здании не работала система пожарной сигнализации, за исправность которой отвечала фирма «Системный интегратор». Глава СКР также упрекнул родителей, оставляющих своих детей ради шопинга, но тут же был осажен Путиным, который не согласился с таким аргументом.

Таким образом, два ключевых выступления были сфокусированы на том, чтобы доказать безответственность бизнесменов, что было встречено критично со стороны Путина. Сам президент пытался добиться от МЧС и СКР ответа на вопрос, почему надзорное и контрольные органы допустили запущенность ситуации с безопасностью в ТЦ, но ответа на это так и не получил. «Справку никакую не получить без денег, а деньги заплатил – всё что угодно подпишут, вот в чём беда. И плевать хотели на безопасность людей. Вот из-за чего всё происходит», - заявил в итоге президент, признавая, что проблема носит гораздо более системный характер. Такое же негодование Путин высказал затем и на встрече с мэром Кемерово Ильей Середюком, который говорил, что проверки проводились до его избрания, а сами собственники не выполняли предписаний. «Безопасность всегда должна быть обеспечена, правильно? Какая разница, кто собственник? Службы должны работать, обеспечивать безопасность. Где эти службы», - закричал президент.

На этом фоне в СМИ, в социальных сетях, среди участников акций протеста развернулись бурные дискуссии о критичном уровне коррупции в России как главной причине случившегося. Слишком поразительным оказывается диссонанс между образом сильной России, наращивающей мускулы и влияние, и беспомощностью власти перед решением рутинных, но критично значимых вопросов бытовой безопасности. Образовалось выраженное расхождение в интерпретации случившегося между структурами исполнительной власти и обществом, когда первые стали обвинять бизнес, а вторые – власть. При этом проблема коррупции в данном случае - лишь одна из форм проявления уязвимости системы функционирования государства: не менее значимым являются клиент-патронажные отношения власти и бизнеса практически на всех уровнях госуправления, что полностью девальвирует контрольные функции государства.

Однако к этому добавляется и еще одна проблема – рост отчужденности власти и общества: после трагедии и федеральные, и региональные, и местные власти продемонстрировали значительный дефицит эмпатии в отношении пострадавших и семей погибших. Выяснение того, кто виноват в трагедии выявило практически полную замкнутость власти на саму себя, ее закрытость от общества, а также ориентацию исключительно на настроения в Кремле. «В случае ЧП: наверх ничего не докладывают до последнего, а когда тайное становится явным, стараются приуменьшить размер бедствия. Путин сам позвонил поинтересоваться ситуацией, но его поспешили успокоить: 27 пропавших без вести, идет эвакуация, все под контролем», - писал «МК», указывая, что как только стал понятен масштаб бедствия, звонить в Москву уже боялись.

Наибольший резонанс в этом контексте вызвали комментарии губернатора Амана Тулеева (подробнее о его положении в материале ниже), который на совещании 27 марта первым делом попросил прощения у Владимира Путина, а все его выступление было посвящено похвалам президенту за его успешный опыт управления ситуацией после трагедии в шахте «Распадская» (этот опыт и копировал Тулеев). Примерно в той же логике высказалась и Елена Мизулина в программе Владимира Соловьева на телеканале «Россия»: «для него это удар в спину, это страшное потрясение! Он неслучайно приехал туда. Потому что то, что он делает сегодня для России, - невероятные вещи, защищая на внешней арене Россию, внутри проводя реформы невероятной силы… Он у нас духовный воин, сильный... Но ему тоже наша поддержка нужна». Оба выступления, адресованные Путину как главному пострадавшему, вызвали сильнейший резонанс и стали одной из причин нарастающего раздражения реакцией власти.

Отсюда третья проблема – отчужденность от общества и отсутствие эмпатии привело не только к дистанцированию власти и пострадавших, но и к обвинению критиков власти в провокациях, работе на оппозицию, расшатывании ситуацию. Как правило, подобные обвинения звучали прежде в адрес участников политических акций протеста. Были также попытки обвинения в антироссийской деятельности организаторов крупных забастовок: выступления врачей в Москве или противников введения системы «Платон» несколько лет назад. Однако в тех ситуациях речь шла о защите политических или социальных прав, в то время как сейчас – об общенациональном горе. По большому счету раздражение в обществе вызывает, прежде всего, отсутствие правды, неготовность власти отвечать на вопросы и утаивание масштабов случившегося (это в равной степени относится и к свалочным протестам в Подмосковье).

Большое распространение получил ролик, в котором вице-губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев обвинил Игоря Вострикова, потерявшего семью при пожаре в ТРК «Зимняя вишня», в попытке «попиариться на горе». Это не помешало Цивилеву, заранее согласованному в качестве преемника Амана Тулеева, сменить его на посту главы Кемеровской области (пока в качестве исполняющего обязанности губернатора). Уполномоченный по правам человека при президенте Татьяна Москалькова осудила тех, кто пытается «раскачать ситуацию» и призывают на «акции сомнительного толка». В медийном пространстве всячески раскручивалась тема ответственности блогеров и пользователей интернета за распространение недостоверной информации о сотнях жертв, изначально «вброшенной» в публичное пространство украинским пранкером. Эта тема даже стала вытеснять вопрос об ответственности за трагедию – общественное обсуждение стало направляться в привычное русло обеспечения национальной безопасности и защиты геополитических интересов.

В то же время и оппозиционное интернет-сообщество оказалось расколото в связи с вопросом, как относиться к Вострикову, который вначале резко критиковал власти и призывал выйти на митинг, а затем резко изменил свою позицию. Для одной его части Востриков стал символом «простого россиянина», который, несмотря ни на что, поддерживает власть. Для другой любая критика в адрес человека, с которым случилась такая трагедия, является кощунственной.

Много споров также вызвала запоздалая реакция власти. Губернатор Аман Тулеев так и не появился перед участниками митинга, обосновав это рекомендацией МЧС воздержаться от приезда кортежа, что может заблокировать подъезд спецтехники. Из федеральных чиновников приехали только главы СКР и МЧС, а также министр здравоохранения Вероника Скворцова. По данным «МК», так и не решился ехать в область Дмитрий Медведев – видимо, не желая «переходить дорогу» президенту. А Владимир Путин появился на место трагедии только через два дня, а когда он прибыл, чтобы возложить цветы к спонтанно созданному мемориалу, вся площадь была фактически зачищена. Запоздалым также было и решение Кремля объявить общенациональный траур 28 марта. Сразу после трагедии ряд регионов объявили о трауре на своих территориях, во многих городах России прошли акции солидарности, не дожидаясь, пока соответствующее решение будет принято на федеральном уровне.

В то же время на фоне происходящих событий есть основания говорить и о существенных расхождениях внутри самой власти. Во-первых, это заметная дистанция между Путинам и чиновниками: последние приложили массу усилий, чтобы возложить ответственность за трагедию на бизнесменов или на коллег, но при этом практически никто так и не дал внятного ответа на вопрос, почему государственная функция по контролю за безопасностью объектов так и не была выполнена. И по комментариям Путина, его репликам, было заметно, что подобное только вызывает еще большее раздражение. «Первое чувство, когда говорят о количестве погибших и погибших детей, хочется не плакать, а реветь хочется. А когда послушаешь, что здесь сказано, уже другие чувства возникают, честно скажу», - заявил он на совещании 27 марта.

Во-вторых, обсуждение причин трагедии дало новые основания говорить о слабых позициях глав МЧС Владимира Пучкова и главы СКР Александра Бастрыкина. Пучкова давно называют претендентом на отставку: будучи в свое время ставленником нынешнего министра обороны Сергея Шойгу, он практически утратил эффективные рабочие отношения со своим предшественником, а у Кремля накопились большие вопросы к работе ведомства. Кроме того, как стало известно «Коммерсанту», как раз 28 марта по обвинению в нецелевом использовании более 1,7 млрд бюджетных рублей в СИЗО оказался бывший директор департамента развития МЧС Александр Томашов. В не менее уязвимом положении находится и глава СКР Александр Бастрыкин, об отставке которого активно говорят уже на протяжении последних лет, не исключая также и ликвидации самого СКР. Наконец, отставка Тулеева хотя и была запланирована, но произошла уже по гораздо менее комфортному сценарию, чем того хотелось бы губернатору – в более короткие сроки и без почестей.

Пожар в ТРЦ «Зимняя вишня», равно как и все другие подобные трагедии в современной России, говорят о наличии системных проблем: сращивании власти и бизнеса, деградации функций государства в выполнении своих базовых задач, коррупции. Однако к этому в последнее время добавляются новые вызовы: острый дефицит у власти эмпатии в отношении жертв трагедий, рост дистанции между властью и обществом. Если в прежние годы много говорилось о «ручном управлении», то после Крыма, когда геополитическая повестка стала доминирующей, внутренний государственный механизм оказался лишен и этого инструмента. Наконец, важно отметить высокий организационный потенциал населения в кризисных ситуациях: на фоне только что триумфально прошедших президентских выборов становится ясно, что безусловно подтвержденный мандат Путина связан с проблемами внешней политики и безопасности, но уже имеет мало отношения к функционированию «вертикали» в целом, по отношению которой накапливаются большое раздражение.

Версия для печати