18.09.2006

Кондопога: ошибка в диагнозе

Произошедшее в начале сентября в карельском городе Кондопоге оставило ощущение не до конца осознанного события. Почему вполне благополучный город стал требовать от властей выселения всех кавказцев в течение 24 часов? Каковы причины этого, уникальны ли они или для России и какими могут быть последствия такого рода агрессивных выплесков общественного недовольства? На вопросы «Политком.Ру» отвечает руководитель политологического департамента Центра политических технологий Алексей Зудин:

- Интересно, что первые комментаторы событий в Кондопоге определяли их как межэтнический конфликт. Позднее стали говорить о «криминальных разборках». Что же это было?

- Cобственно говоря, различные определения того, что произошло в Кондопоге, уже были предложены. И показательно здесь не столько то, какие именно причины были названы, сколько то, о чем фактически не говорилось.

Действительно, и в прессе, и в высказываниях политиков и чиновников упоминаются, по большому счету, только две причины кондопожских событий: межэтническая вражда и криминальная составляющая. Как мне кажется, выбор в качестве двух популярных версий именно этих, так или иначе, согласуется с приоритетами тех политических сил, присутствие которых проявилось в связи с этим конфликтом.

В официальной версии в основном доминирует тема криминальной составляющей, а в альтернативной версии, которая звучала очень активно в самом начале этих событий и в последнее время все больше оспаривается - тема национальной неприязни. Если толкование, связанное с криминалом, чаще всего используется в наиболее официозных СМИ и в заявлениях представителей властей, то тема межэтнического конфликта в наибольшей степени соответствует интересам националистических сил.

Известно, что в событиях принимали участие активисты ДПНИ, то есть налицо попытка националистов использовать подобные случаи для расширения своего влияния и авторитета – для всего того, что принято называть термином «политическая мобилизация». И, надо сказать, что они вполне могут добиться своего. В том числе и потому, что официальная версия оставляет слишком много вопросов без внимания.

На мой взгляд, более адекватной для понимания этих событий является третья версия, альтернативная обоим первым. События стали результатом сочетания трех основных факторов, два первые из которых - решающие, а третий – вспомогательный.

Первый фактор – высокий уровень коррумпированности местной власти, в самом широком смысле этого слова. Второй – политическая изоляция местной власти от местного населения. Сочетание двух этих причин создает базовые противоречия, ставшие движущей силой кондопожского конфликта Появление третьего фактора – этнической неприязни - сыграло лишь роль спускового крючка. Тогда, когда мы имеем первые два фактора, ситуация просто «гниет».

Люди видят, что местная власть не занимается их проблемами, недоступна для них и замкнута на собственных интересах. Они воспринимают такую ситуацию как безальтернативную. А попытки активного поведения реализуют только индивидуальную стратегию – люди в одиночку пытаются встроиться в тот режим, который сформирован местными властями, или ищут «лучшей жизни» в крупных городах. Появление этнической составляющей – тот факт, что среди партнеров местных властей оказались «чужаки» - привело к трансформации ситуации, к тому, что местное сообщество сплотилось и отреагировало коллективными противоправными действиями.

На мой взгляд, главная беда не в том, что бунт принял форму этнического погрома (хотя это и представляет собой самостоятельную проблему), а в том, что есть проблема, которая, являясь типичной для очень многих российских регионов, требует немедленного решения, а при этом нет никаких признаков того, что кто-то собирается всерьез ее решать.

Базовая проблема в сочетании коррупции и изолированности власти от населения - реагировать нужно именно на нее. Между тем она даже не формулируется в качестве важной для страны проблемы – то есть не осознается таковой.

Были намеки на то, что некоторые политические деятели подходили к ее осознанию довольно близко: какое-то время тому назад из уст Путина прозвучали слова о том, что милиция на местах превращает свою работу в способ личного обогащения; вице-премьер Медведев называл в качестве одной из причин высоких цен на жилье коррупционную практику местных чиновников. Но, согласитесь, что это только подходы к проблеме. Кроме того, попытка удлинить вертикаль власти с губернаторского уровня до муниципального лишает нынешнюю политическую систему последних механизмов обратной связи.

Конечно, для власти объявлять эту проблему чисто криминальной удобнее – тогда она сразу попадает в разряд частных случаев. Но эта проблема является проблемой политической. Возникла она не в 2000-е годы, не при Путине, она возникла раньше, еще в 90-е, и была Путиным унаследована, но именно в последнее время приобретает особенно острые формы. Коррумпированность в сочетании с изоляцией от граждан создает благоприятную почву для скрытых форм роста социальной напряженности и политического недовольства.

В той мере, в какой это недовольство будет приобретать этническую окраску, скрытая напряженность может порождать такие столкновения, как в Кондопоге. Но корень зла совсем не в межэтнических отношениях. Эти события произошли не потому, что большинство жителей Кондопоги испытывало неприязнь к представителям другой национальности, и не потому, что какие-то преступные группировки что-то делили.

События такого рода всегда происходят в силу сочетания политических и экономических причин.

Плохо, что в таком виде власть даже не пытается осмыслить эти события. Она настолько загипнотизировала себя политической стабильностью 2000-ых, что не видит того, как эта стабильность может быть нарушена и даже опрокинута, такого рода причинами.

В начале 2000-ых главной проблемой была опасность приватизации федеральной власти частными интересами. В той или иной форме, и, зачастую, весьма жесткими способами, властям удалось сделать эту опасность менее актуальной. Но появилась другая, на первый взгляд более мелкая, но гораздо более масштабная с точки зрения своей распространенности – далеко зашедший процесс приватизации власти на местах местными бюрократическими кланами и их коммерческими партнерами. Справиться с этим будет гораздо сложнее, чем отразить атаку олигархического бизнеса на федеральный центр.

- Но ведь рост ксенофобии тоже фиксируется. Разве он не является опасностью?

- С моей точки зрения, межэтнические отношения сами по себе не являются причиной социальной напряженности. Таковой причиной является невозможность значительной массы населения улучшить свои жизненные шансы. Сталкиваясь с этим, люди начинают искать реальных и мнимых виновников. Если местная экономика развивается, люди вправе ожидать, что это будет способствовать улучшению их уровня жизни. А если этого не происходит, и всю прибыль от роста экономики получают те или иные «пришлые» (кстати, это могут быть любые пришлые, не обязательно в смысле иной национальности), то смешно говорить о ксенофобии.

Известно, что у нас к мигрантам вообще относятся настороженно вне зависимости от того, откуда они родом. И дело не только в негативных стереотипах, но и в том, что люди по привычке оценивают возможности местного жизнеобеспечения как заведомо ограниченные и привыкли рассматривать местную ситуацию как игру с нулевой суммой – где если расширяется число претендентов на благо, то все остальные проигрывают.

В этой ситуации появление новичков воспринимается как минимум с настороженностью, и как максимум, с враждебностью.

При таких исходных данных всегда и во всех странах (Европа тому хороший пример) начинает ухудшаться ситуация с межнациональными отношениями и расти уровень ксенофобии. Но не потому, что люди невежественны, а потому, что возникает реальная угроза их жизненным шансам.

А для части политических сил выгодно направлять это недовольство в русло межнациональных отношений, уводя, тем самым, население от осознания реальных причин.

Конечно, ксенофобия опасна, это разрушительная сила, но она не является самостоятельной причиной в таких социальных всплесках.

- Если дело в социальной неудовлетворенности, то почему взрыв произошел именно в Кондопоге – городе довольно благополучном по российским меркам и самом богатом в Карелии?

- Это лишний раз напоминает о том, что протестные действия происходят не обязательно тогда, когда положение людей постоянно ухудшается. Но и тогда, когда возникают реальные возможности для улучшения положения, но либо его не происходит, либо оно происходит не в соответствии с ожиданиями людей. И на фоне улучшения положения дел в одних областях положение дел в других, становится еще более нетерпимым. Этот эффект политологи задним числом назвали законом Токвиля, который в своей книге «Старый порядок и революция» отметил, что Великая французская революция произошла не тогда, когда положение массовых групп во Франции ухудшилось – наоборот, оно улучшалось накануне революции - но тогда, когда частичные улучшения побуждали людей воспринимать все другие проблемы как особенно нетерпимые.

И если мы вспомним, что Кондопога – не депрессивный регион, а развивающийся, то у нас есть все основания считать, что там в полной мере проявился закон Токвиля.

- Велика ли вероятность того, что подобные истории будут повторяться и в других регионах с «легкой руки» жителей Кондопоги?

- Вероятность повторения такого рода событий достаточно велика просто потому, что ситуация не осознается в адекватных терминах, то есть происходит то, что врачи называют «загонять болезнь внутрь». При помощи использования для лечения этой болезни только правоохранительных органов можно ликвидировать лишь вопиющие появления коррупции. Как известно, качественно сдвинуть ситуацию с коррупцией на местах можно, используя два других рычага. Первый – расширение возможностей развития местной экономики. Второй – модификация политического управления на местах. Сделать так, чтобы управление перестало быть изолированным от граждан. А этого можно добиться только за счет включения механизмов обратной связи. Но и тут велосипедов изобретать не надо. Таких механизмов всего два – честные выборы и свобода печати.

- Какие действия будет предпринимать власть, чтобы избежать повторения таких всплесков? Ведь, не секрет, что она сейчас особенно заинтересована в сохранении стабильности – скоро выборы.

- Что касается стабильности, то полезно помнить про нее следующее: она отлична от состояния покоя. А создается впечатление, что эти вещи у нас путают. Стабильность – это динамическая категория, предполагающая присутствие перемен с позитивным вектором, который позитивно же воспринимается в обществе. А у нас под стабильностью часто подразумевают состояние, когда ничего не происходит и ничто не изменяется.

К сожалению, велика вероятность того, что основные усилия власти будут направлены на разрешение подобных проблем чисто административным путем, то есть только за счет использования правоохранительных ресурсов, что, конечно, тоже необходимо, потому что нарушенный порядок, безусловно, нужно восстанавливать, но только лишь этим способом не решить всей проблемы.

Не думаю, что власть будет пытаться скрывать подобные инциденты от населения. Для того, чтобы это было возможно, требуется другой формат политической системы, гораздо более жесткий, такой, при котором вообще нет средств массовой информации, а есть только средства пропаганды.

- В какой области фактор скрытого недовольства проявится скорее всего?

- Эта «болячка» может дать о себе знать довольно скоро - на выборах 2007-го года. Граждане просто могут отреагировать протестным голосованием или увеличением симпатии к националистическим силам.

- Каким именно? Сейчас ведь нет электорально весомой политической партии, которая бы поддерживала такие идеи…

- Я думаю, что обольщаться отсутствием на данный момент какой-то конкретной политической партии с националистической идеологией не надо. Например, той же ДПНИ совершенно не обязательно заявлять о себе как о политической партии идущей на выборы – политическая сила, пользующаяся популярностью у населения, может предложить свою поддержку любой другой политической партии, и это сработает.

И если настроения социального протеста и дальше будут преобразовываться в формы националистической неприязни, они, так или иначе, но обязательно дадут о себе знать на ближайших выборах.

Подготовила Любовь Шарий

Версия для печати