21.11.2007 | Алексей Макаркин

СПС: от прагматизма к радикализму

Союз правых сил переживает сильнейший кризис. Из умеренно-либеральной политической силы, находившейся в «дозированной» оппозиции по отношению к российской власти, партия превратилась в радикально-оппозиционную структуру, основной объект для атаки провластных сил в ходе нынешней избирательной кампании. По сути дела, российская власть сама вытолкнула правых в несвойственную им радикальную оппозицию. В условиях сильнейшего давления у правых, по сути дела, оставалось два варианта действий – тихая агония или «помирать, так с музыкой». Они избрали второй вариант, который, как и первый, вряд ли принесет им успех в ходе избирательной кампании. Однако оптимального сценария действий у партии сейчас нет.

СПС и власть – эволюция отношений

СПС был создан в 1999 году как предвыборный блок, объединивший все основные либеральные политические силы, кроме «Яблока» Григория Явлинского. Учредители СПС – «Демвыбор России» Егора Гайдара и Анатолия Чубайса, «Новая сила» Сергея Кириенко, «Россия молодая» Бориса Немцова (не путать с ныне существующей провластной молодежной организацией), «Общее дело» Ирины Хакамады и др. – самостоятельно не могли рассчитывать на прохождение в Думу, но объединенными усилиями получали такой шанс. Однако даже при тогдашнем 5%-ном избирательном барьере этот шанс был далеко не гарантированным – с учетом того, что только за год до начала кампании либеральная политика была в значительной степени дискредитирована дефолтом августа 1998 года. Отсюда и принципиальная ставка СПС на сотрудничество с Кремлем, который тогда нуждался в политических союзниках. Напомним, что большинство российской политической элиты в этот период находилось в конфликтных отношениях с федеральной властью, а основным претендентом на победу на парламентских выборах считался блок «Отечество – вся Россия» (ОВР).

В этой ситуации СПС оказал Кремлю несколько немаловажных услуг. Анатолий Чубайс безусловно поддержал действия федеральной власти в Чечне (вопреки традиционно антивоенной позиции современных российских либералов), а Сергей Кириенко принял участие в выборах мэра Москвы, подвергая активной критике деятельность Юрия Лужкова, бывшего тогда одним из лидеров ОВР. Взамен правые получили максимально возможное количество эфирного времени на двух федеральных телеканалах (более того, тогда настроенное крайне антикремлевски НТВ также отнюдь не игнорировало их лидеров вследствие своей идеологической идентичности). Более того, на финише избирательной кампании Владимир Путин, уже ставший к тому времени самым популярным российским политиком, публично поддержал экономическую программу СПС, разделив тем самым свой имиджевый ресурс между прокремлевским «Единством» и правыми (более такой опыт на парламентских выборах не повторялся).

Подобные действия сыграли существенную роль в успехе правых, и Кремль на основании этого полагал, что СПС обязан ему своим успехом. В то же время, по мнению самих правых, прохождение в Думу стало их собственной заслугой, связанной с удачно подобранной «первой тройкой» (Кириенко – Немцов – Хакамада) и эффективной избирательной кампанией. Рост амбиций правых привел к тому, что уже в начале 2000 года идиллия в их отношениях с Кремлем закончилась. Федеральная власть приняла решение договориться о разделе думских портфелей с левыми силами, оставив на периферии не только ОВР и последовательно оппозиционное «Яблоко», но и СПС. Однако такой курс Кремля не помешал СПС поддержать кандидатуру Владимира Путина на президентских выборах весной 2000 года. Это было сделано с подачи Анатолия Чубайса, для которого данный акт был знаком политической лояльности, способствовавшим сохранению за ним поста главы РАО «ЕЭС России». В то же время для Кремля отказ правых выдвигать собственного кандидата или поддерживать наиболее сильного тогда либерального конкурента Путина Григория Явлинского был важен для обеспечения победы будущего президента уже в первом туре (тогда такая перспектива не была безусловной). Таким образом, взаимовыгодное сотрудничество продолжилось и во время работы Третьей Думы. Наглядным примером его преимуществ для правых стал тот факт, что при пересмотре отношений между Кремлем и левыми в 2002 году представители СПС смогли возглавить ряд парламентских комитетов, усилив, тем самым, свое влияние на политику Думы и, следовательно, собственные лоббистские возможности. В то же время правые проголосовали за принципиально значимый для власти федеральный конституционный закон о запрете совмещения референдумов с общероссийскими избирательными кампаниями, который ограничивал данное право граждан, но, в то же время, наносил удар по позициям коммунистов, которых Кремль считал наиболее опасными соперниками, а СПС – своими идеологическими противниками. Голосование за этот закон СПС (равно как и «Яблока») позволило получить необходимое большинство в две трети голосов членов Думы. Нельзя не учитывать, впрочем, что многие совместные голосования провластных фракций и СПС были направлены на принятие реформаторских законопроектов, которые далеко не всегда могли собрать большинства с помощью только четырех прокремлевских центристских избирательных объединений (например, законодательство о свободной купле-продаже земли сельскохозяйственного назначения). Равно как при поддержке СПС было принято и законодательство о реформировании РАО «ЕЭС России», которое активно продвигал Анатолий Чубайс.

Однако незадолго до думских выборов 2003 года отношения российской власти и либеральной политической элиты принципиально изменились. «Дело ЮКОСа» либеральные политики (в отличие от представителей либеральной бюрократии) поддержать не могли по идеологическим соображениям. Максимум, что они могли сделать – это дозировать свои заявления в поддержку Ходорковского с тем, чтобы не войти в слишком сильный конфликт с властью. Осложнение отношений между властью и бизнесом – временное прекращение диалога между ними, который возобновился только позднее, на предельно выгодных для Кремля условиях – также вызывало негативное отношение СПС. Правые, кроме того, не могли солидаризироваться с чеченской политикой Кремля, которая совершенно не учитывала мнение российских либералов – времена солидарности в этом вопросе власти и СПС остались далеко позади.

Кроме того, ценность правых для власти к тому времени существенно снизилась. Кремлю уже не нужны были партнеры во время избирательной кампании, а в будущем парламенте ставка делалась на полное доминирование «Единой России», обеспечивающее контроль власти над парламентом. Впрочем, СПС, старавшийся не выходить за рамки лояльности (что, впрочем, не всегда удавалось), не являлся для Кремля аллергеном – в отличие от КПРФ, против которой была направлена основная атака власти в 2003 году. Поэтому в отношении правых была избрана «средняя» тактика – не мешать их избирательной кампании, но и не помогать ей. Режим наибольшего благоприятствования для партии на телевидении был отменен, но совсем из телепрограмм их лидеры не исчезли.

В результате правые не прошли в Думу, получив менее 4% голосов. Разумеется, свою роль в этом сыграла не только позиция власти, но и собственные проблемы правых – колебания между лояльностью и умеренной оппозиционностью, неудачная избирательная кампания, включение в «первую тройку» непопулярного Чубайса. Неожиданностью для правых стала и антиолигархическая кампания, которая во многом определила ход избирательной кампании. Кроме того, своеобразную роль сыграло и принятие ряда реформаторских законов, являвшихся частью предвыборной программы правых в 1999 году – все дивиденды от этого получила власть, а СПС оказался перед необходимостью пересмотреть свои программные положения.

От прохладных отношений к жесткому конфликту

Неудача правых на выборах 2003 года привела к смещению с поста лидера партии Бориса Немцова, признанного главным виновником поражения. Спустя некоторое время его сменил Никита Белых, молодой пермский вице-губернатор, не имевший широкой известности и значительных связей в столице. Кроме того, к деятельности партии был подключен депутат Антон Баков, имевший опыт реализации левоориентированных политических проектов типа движения «Май», выступавшего с ярко выраженных популистских позиций. Баков сделал ставку на сочетание «сетевых» избирательных технологий с резким усилением социальной составляющей в политической агитации правых. Такая ставка – наряду с сохранением у партии значительного финансового ресурса, основанного на возможностях Анатолия Чубайса – привела к серии успехов СПС на региональных выборах, когда партия преодолевала избирательный барьер в регионах бывшего «красного пояса», где она никогда не добивалась сколько-нибудь приличных результатов.

Подобная ситуация создала возможность для правых преодолеть даже повышенный 7%-ный барьер на выборах 2007 года. При этом СПС выступал в роли политической силы, фактически «навязывающей» себя власти в качестве потенциальной парламентской партии, на этот раз намеревающейся пройти в Думу без поддержки Кремля – и, следовательно, не будучи ему обязанной. В то же время партия не опиралась на прочную электоральную поддержку – в отличие, например, от КПРФ. «Ядерный» электорат СПС составлял не более 2%, а его расширение в регионах происходило за счет привлечения самых разных слоев избирателей, не исключая и пенсионеров, увлеченных идеей повышения пенсий до европейского уровня. При этом часть этих избирателей были потенциальным электоратом «Единой России», полностью лояльным Владимиру Путину (не случайно, что во время региональных выборов правые не выступали с оппозиционными лозунгами, а в ряде случаев даже подчеркивали свою близость к власти).

Подобная ситуация вызвала резко негативную реакцию Кремля, не заинтересованного в прохождении в парламент недостаточно надежной политической силы и, одновременно, отрицательно относившегося к конкуренции правых с «единороссами». На весенних выборах в субъектах Федерации СПС сразу в трех регионах чуть-чуть не дотянул до 7% (в Ленинградской области правые вообще получили 6,997%), что было расценено как своеобразная «черная метка» партии, знак недовольства власти тем, что правые активно используют популистские лозунги и «сетевые» избирательные технологии. Правые пытались оспорить результаты выборов в судах, но везде потерпели неудачу. В это же время усилился и «черный пиар» в отношении партии.

Впрочем, и весной, и во время оспаривания результатов региональных выборов правые старались не обострять отношений с властью. В 2006 году они отказались принять участие в учредительной конференции «Другой России», что стало для них знаком принадлежности к системной оппозиции. Еще в нынешнем году на августовском съезде правых Никита Белых жестко дистанцировался от радикальной оппозиции: «Другая Россия» как политический проект не состоялась. И это закономерно. Объединение не на основе общей идеологии, а по принципу «все кто против власти» было обречено. Однако делу размежевания демократической оппозиции проект «Другая Россия» объективно очень помог. Жаль, что истинные демократы из «Другой России» так и не поняли, что их цинично использовали. Несмотря ни на что я все же надеюсь, что рано или поздно они это поймут».

Кроме того, на том же съезде СПС отказался включить в свой избирательный список лидера незарегистрированной Республиканской партии Владимира Рыжкова, являющегося «аллергеном» для Кремля. Зато вместо Рыжкова в первую тройку партийного списка была включена Мариэтта Чудакова, куда менее известная широким слоям избирателей СПС, зато, как и Белых, выступавшая в прошлом году с критикой в адрес «Другой России».

Однако если в 2003 году компромиссная позиция СПС помогла им обеспечить хотя бы нейтралитет Кремля, то сейчас этого уже недостаточно. Политическая ситуация меняется, и даже куда более высокая степень лояльности (как у «Справедливой России») не гарантирует от проблем. После того, как Владимир Путин возглавил избирательный список «партии власти», максимизация результата «Единой России» стала для власти безусловным приоритетом. Именно в контексте этих событий следует рассматривать и нынешнюю ситуацию с СПС.

Отметим также и резкое снижение значимости для России позиции Запада в вопросе о признании итогов думских выборов – так, резко ужесточилась позиция по отношению к зарубежным наблюдателям, в том числе представляющим ОБСЕ. Поэтому возможная критика Западом хода выборов воспринимается Кремлем как неизбежная и не вызывающая сколько-нибудь серьезных проблем для российской стороны. Представляется, что возможное выступление западных представителей в защиту СПС может привести только к дополнительным сложностях для партии.

В результате избирательная кампания правых проходит в беспрецедентно тяжелых условиях. На сократившейся либеральной политической площадке с ними конкурируют не только традиционные соперники – «яблочники» - но и два явно спойлерских проекта, полностью лояльных Кремлю – «Гражданская сила» и Демократическая партия России. Данные проекты вряд ли могут отнять большое количество голосов у СПС, но в ситуации, когда у правых каждые полпроцента на счету, и они могут привести им существенные проблемы.

Не менее важным фактором представляется массовый арест печатной продукции СПС, которая играет значительную роль в избирательной кампании. По словам Никиты Белых, «милиция арестовала уже около 15 млн. экземпляров наших газет, изданных абсолютно законно и оплаченных с нашего избирательного счета». Более того, по словам лидера партии, когда в Ижевске после вмешательства ЦИКа партии вернули часть тиража – около 500 тысяч экземпляров, то этот тираж был тут же снова задержан для проверки сотрудниками милиции.

Еще одна проблема, названная Белых – непосредственное давление на партийных активистов. По его словам, «нападению подверглись штабы СПС в Воронеже и Самаре», а «УБОП захватил предвыборный штаб СПС в Санкт-Петербурге». Именно с давлением на кандидатов, входящих в партийный список, лидер СПС связывает отказ ряда из них продолжать участие в избирательной кампании. После регистрации федерального списка СПС Центризбирком не раз принимал постановления об исключении из него кандидатов. Из региональных троек СПС уже вышли Сергей Середович - в Удмуртии, Юрий Тебин и Ольга Марковская - в Краснодарском крае, Расул Алиев - в Дагестане, Игорь Панкратов - в Брянской области, Ваха Евлоев – в Ингушетии, Владимир Малинин – в Ульяновской области, Андрей Осипенко – в Нижегородской области, Валерий Беспалов – в Пензенской области – всего 12 кандидатов. Напомним, что партия, лишившаяся более четверти своего списка, снимается с выборов; с учетом того, что в списке три сотни человек, это не так много, но имиджево все равно ощутимо. Не менее важно и то, что целый ряд выбывших из списка занимали первые позиции в региональных подгруппах, так что представляли собой «лица» СПС в соответствующих регионах. Кроме Тебина, все они являются достаточно заметными фигурами в своих субъектах Федерации.

Впрочем, покинувшие список правых политики объясняют свой шаг принципиальными соображениями, что, впрочем, неудивительно. Наиболее характерное объяснение – недовольство популистской риторикой партии (однако раньше, во время применения на региональных выборах, она не вызывала у них никакого видимого раздражения). Так, по словам Тебина, «СПС сегодня очень далек от истины», партии «нельзя терять самоидентификацию», и «независимо от результатов голосования эта избирательная кампания лишь нанесет урон либеральной политике». Кроме того, он объясняет свой уход финансовыми проблемами партии: «Получат ли люди обещанные деньги после выборов - я утверждать не могу… Сейчас это как раз происходит - люди получают меньше обещанного. Выплаты сокращаются».

Финансовые проблемы СПС, судя по всему, действительно имеют место. Руководители крупнейших частных компаний отказались финансировать компанию правых, очевидно, желая минимизировать политические риски. Что касается РАО «ЕЭС России», то сентябрьские высказывания Путина об особенностях финансирования СПС выглядят достаточно жестким предупреждением.

Вызов власти

Реакцией СПС на конфликт с властью стала резкая радикализация позиций партии, которая носит явно сознательный характер и не напоминает имитацию. Так, Белых объявил о том, что представители партии примут участие в очередном «Марше несогласных», который состоится за неделю до выборов. Тем самым, лидер СПС не только меняет свое отношение к радикальной оппозиции, но и дает понять, что согласен на роль «внесистемной» партии, которой правые и так уже стали в глазах власти. Весьма радикальный характер носит и телевизионная агитация партии, которая направлена против придания выборам плебисцитарного характера.

Более того, СПС обратился в Верховный суд с иском об отмене регистрации кандидата в депутаты Госдумы РФ по списку партии «Единая Россия» Владимира Путина, что является еще одним вызовом власти. Наконец, Белых обвинил в реализации «специального проекта по выдавливанию кандидатов из списка «Союза правых сил» начальника управления администрации президента по внутренней политике Олега Говоруна. Похоже, что теперь компромиссы Белых с президентской администрацией уже невозможны.Радикализация позиций СПС способна лишить партию поддержки части ее электората, ориентированной на действующего президента. В то же время они может привлечь на ее сторону и новых избирателей, придерживающихся резко оппозиционных политических взглядов. Впрочем, речь идет не обо всех сторонниках радикального либерализма – некоторые из них проголосуют за «Яблоко» с Сергеем Ковалевым на второй позиции, откажутся от участия в выборах (как предлагает Михаил Касьянов) или придут на избирательные участки с тем, чтобы испортить свои бюллетени (этот вариант отстаивает Гарри Каспаров). Отметим, что при всей раздробленности этот электорат весьма невелик и не способен сам по себе обеспечить преодоление партией 7%-ного избирательного барьера. Других же электоральных резервов в настоящее время у СПС не видно. Поэтому вряд ли избирательная ситуация для партии изменится к лучшему.

Конфликт с властью может привести к дальнейшему вытеснению партии на политическую периферию. В случае дальнейшей радикализации конфликта речь может идти и о судьбе партии, многие члены которой пришли в нее на внеидеологической основе, с расчетом на карьерный рост на федеральном или региональном уровнях. Они не собираются вступать в жесткое противостояние с властью. В этом случае функцию небольшой внепарламентской либеральной партии монополизирует «Яблоко», реально не имеющее шансов на крупный электоральный успех и представленное влиятельными отделениями лишь в немногочисленных регионах (Москва, Петербург, Карелия).

Если же конфликт будет затухать (возможно, под влиянием Чубайса, который только что продвинул своего кандидата на пост главы Федерального агентства по энергетике и не заинтересован в обострении отношений с Кремлем), то СПС может сохраниться на политической арене, но только в качестве непарламентской партии.

Алексей Макаркин - заместитель генерального директора Центра политических технологий

Версия для печати