29.01.2009

Яков Паппэ: «Темп изменений и уровень преемственности в экономическом ядре близки к тем, которые имеют место в стабильных развитых странах»

Экономическая элита России всегда вызывала множество вопросов и упреков со стороны общественности. Тем не менее, нельзя отрицать, что крупные экономические агенты играют важную роль в развитии российской экономики. На данном этапе выход из экономического кризиса также во многом зависит от успешной деятельности бизнес-элиты, функциональные характеристики которой сложились за годы бурного экономического роста. В связи с этим руководитель департамента Центра политических технологий Алексей Зудин побеседовал на тему «Элита российского бизнеса: что изменилось за время экономического роста?» с главным научным сотрудником Института народохозяйственного прогнозирования РАН, доктором экономических наук Яковом Паппэ.

- Многих сейчас интересует вопрос: как будет вести себя российская элита бизнеса в условиях экономического кризиса. Ответ на него во многом зависит от того, в каком состоянии бизнес-элита подошла к кризису. Поэтому тема нынешней беседы сформулирована следующим образом: как изменилась элита российского бизнеса за время долговременного экономического подъема (2000–2008 гг.). И, поскольку общий контекст у нас оптимистический, имеет смысл начать с печального: кто на этом этапе выпал? Что за люди покинули состав элиты бизнеса, когда экономика росла?

- Элита бизнеса для нашей страны – это, вероятно, не одна сотня предпринимателей и менеджеров. Я бы сосредоточил наше обсуждение на ее верхнем слое, который состоит из нескольких десятков человек и в котором, в свою очередь, я выделил бы первый и второй ряд. Из тех, кого к концу 1990-х гг. можно было считать бизнесменами первого ряда, за девять лет ушли, как я понимаю, трое: Рем Вяхирев, Михаил Ходорковский и менее известный широкой публике Борис Иванишвили (был основным акционером банка «Российский кредит», ИМПЭКС банка и двух горно-обогатительных комбинатов Курской магнитной аномалии, добывавших значительную часть отечественной железной руды). Они ушли не в одиночку, а со своими командами, в которых были достаточно яркие и известные фигуры, такие как В.Шеремет и П.Родионов у Вяхирева, Л.Невзлин и П.Лебедев у Ходорковского, В.Малкин у Иванишвили. Все трое ушли по-разному. Вяхирева государство как владелец фактически контрольного пакета акций «Газпрома» на год перевело на должность председателя совета директоров (для страховки на случай «сбоев» в процессе перехода власти к новой команде А.Миллера), а затем - в отставку на пенсию, благо, возраст позволял, даже требовал. Ходорковский ушел по воле государства, но не как акционера, а как властной силы. Все «дело ЮКОСа» помнят.

Прошу прощения, чуть не забыл Р.Галеева - главу Татнефти. Как и Р.Вяхирева, его сменил основной акционер – в данном случае, правительство республики Татарстан.

- А ты не погорячился? Региональная компания, причем в регионе, известном жестким контролем власти над бизнесом. Попадает ли ее глава в первый ряд предпринимателей?

- Во-первых, Татнефть региональная только по расположению, но не по масштабам и роли в отечественной нефтянке. Во-вторых, по уровню освоения технологий современного бизнеса она в 90-е гг. была в числе отраслевых лидеров. И в-третьих, положение ее главы и формально, и фактически мало чем отличается от положения председателя правления Газпрома, просто акционеры у них разные.

- То есть в первом и втором случае инициатором ухода было государство?

- Да, именно так. Но уход Иванишвили никакого отношения к государству не имел. Он просто продал ИМПЭКС банк австрийцам, а добывающие активы – более крупным, чем он, отечественным металлургам: В.Лисину и А.Усманову. Теперь ведет образ жизни, традиционный для грузинского князя, то есть живет то в своем поместье в горах, то в особняке в Париже. У него остался относительно небольшой бизнес в России, он постепенно его сворачивает, но не до конца. Перешел ли он на положение рантье или занимается предпринимательством в других странах, не знаю. Были какие-то сказки о попытках его вовлечения в политическую борьбу в Грузии, от чего он успешно отказался, ничего не потеряв. В.Малкин, младший партнер Иванишвили, стал членом Совета Федерации, но полноценной политической карьерой это не назовешь.

- Выбывших из первого ряда было так мало?

- Да, если говорить об ушедших именно в 2000-е гг. Можно, конечно, вспомнить такие громкие фамилии как Смоленский, Березовский, Гусинский. Эти люди в начале 2000-х гг. еще существовали в бизнес-пространстве, но вели арьергардные бои или просто занимались сворачивание дел, потому что их экономическая мощь была уничтожена кризисом 1998 года, а политическая, я бы сказал, парламентскими выборами 1999 года, хотя здесь тебе карты в руки.

- Скажем так: политические ресурсы бизнес-элиты были уничтожены приходом к власти Владимира Путина. Хотя этот процесс и растянулся во времени. В отношении Б.Березовского, наверное, необходимо сделать оговорку, что у него никогда особенной экономической мощи не было. Говорили, что его главный ресурс - политический.

- Экономическая мощь была у связки Березовский-Абрамович-Смоленский, как она делилась на троих непонятно, но когда связка распалась, то оказалось, что у Березовского мощи нет.

- Почти по анекдоту - «сильный, но легкий».

- Да, похоже. При том, что у Р.Абрамовича экономическая мощь осталась и возросла. А у А.Смоленского был шанс, хотя и не использованный, удержаться в банковском бизнесе. Для полноты картины можно указать на ряд весьма неоднозначных фигур, связанных алюминиевой промышленностью: это братья Лев и Михаил Черные, Юрий Шляйштейн (совладелец Братского алюминиевого завода), Анатолий Быков (контролировавший другой крупнейший алюминиевый завод - Красноярский) и Михаил Живило (владевший Новокузнецким алюминиевым заводом). Но это фигуры второго ряда, и они уже весной 2000-ого года продали свой бизнес Р.Абрамовичу и О.Дерипаске, создававшим тогда холдинг «Русский алюминий», потом отошедший лично к Дерипаске. Ко второму ряду относятся и ушедшие собственно в 2000-ые гг. Я.Голдовский, К.Бендукидзе и В.Коган. Они ушли просто потому, что исчерпался либо их интерес к бизнесу, либо их бизнес.

- Это не вполне относится к Голдовскому.

- Что касается Голдовского, то широко освещалась лишь часть его эпопеи: то, как он неудачно пытался приватизировать созданный им на газпромовские деньги «СИБУР», и был за это на некоторое время посажен под арест. Однако через несколько месяцев «Газпром» подписал с ним мировое соглашение, забрал активы и выплатил достаточно большие отступные. (Я тогда сказал, что объем отступных, поделенный на количество лет, потраченных на формирование «СИБУРа» как раз близок к зарплате топ менеджера мирового класса на западе). Через несколько лет после всего этого Голдовский вернулся в российский бизнес, создав вполне серьезную и успешную компанию в химической промышленности. Но потом продал российские активы, сохранив и расширив аналогичный бизнес в Восточной Европе.

- Остаются еще две фигуры, достаточно крупные. И обе они, так или иначе, связаны с государством – это Каданников и Гуцериев.

- Владимира Каданникова я не могу с полным основанием числить в составе бизнес элиты, поскольку ВАЗ несмотря на его размеры и долю на рынке никогда не был успешным и эффективным предприятием. Что касается Михаила Гуцериева, то и взлет его, и падение как бизнесмена приходятся на 2000-е гг. Но если ты про них вспомнил…

Владимир Каданников – бессменный с советских времен и по 2005 г. руководитель ВАЗа. Там после приватизации сформировалась так называемая закольцованная структура собственности, в результате чего Каданников долгое время контролировал завод фактически как свою частную собственность. Потом государство, не довольное положением дел на заводе, решило передать его под контроль управленческой команды «Рособоронэкспорта» (ныне – госкорпорация «Российские технологии»). При этом государство выступило не как собственник и не использовало легитимного насилия (как в деле ЮКОСа). Оно просто сформулировало свое пожелание. Каданников безропотно согласился, обеспечив юридически чистую передачу власти, и ушел на пенсию. Необходимо отметить, что к удивлению многих «национализация» ВАЗа стала лишь трамплином к его повторной приватизации, причем на этот раз вполне осмысленной. К настоящему времени у «Ростехнологий» только блокирующий пакет, такие же – у «Renault» и Тройки Диалог, есть также мелкие акционеры.

Михаил Гуцериев начал карьеру в бизнесе в первой половине 90-х гг. как инициатор создания так называемой Зоны экономического благоприятия «Ингушетия», для обслуживания которой в Москве создал БИНбанк. На базе этого банка он со своими родственниками в 90-е годы создал торгово-финансовый конгломерат, известный как Группа БИН. Потом стал депутатом Госдумы по списку ЛДПР и даже занял пост вице-спикера. Причем по общему мнению, в Думу он прошел не как предприниматель, а как влиятельный представитель национальной ингушской элиты. В 2000 г. он сменил депутатский мандат на должность руководителя государственной компании Славнефть, которую занимал до ее приватизации в 2002 г. (Замечу, что по неясным до сих пор причинам в момент приватизации он пытался ей препятстовать). И уже после отставки осуществил блестящий бизнес проект: на базе мелких, полулежачих нефтедобывающих предприятий создал полноценную вертикально-интегрированную нефтяную компанию – «Руснефть» (объем добычи до 15 млн. тонн, восьмое место в России), и стал ее основным владельцем.

- При этом он создавал свою компанию когда уже существовали несколько успешных и активно действующих нефтяных компаний-гигантов. Ему досталась мелочь из остатков «нефтянки». Но он сумел построить …

- Да! Причем никто ничего подобного не сделал. Строгости ради, надо сказать, что еще два частника создали свои маленькие вертикально-интегрированные компании - это Мусса Бажаев и Шалва Чигиринский. Но эти структуры и значительно меньше, и проще. А затем с «Руснефтью» стало происходить нечто странное. Налоговые органы начали ее судебное преследование, затем последовала санкция на арест Гуцериева, его эмиграция, смерть сына в автокатастрофе, краткий возврат для похорон, снова эмиграция и, похоже, продажа компании О.Дерипаске (окончательное разрешение на эту сделку на конец 2008 года получено не было).

- Собственно говоря, выпавшие из первого или второго ряда бизнес-элиты, делятся на две группы: те, чей уход, так или иначе, был связан с действиями государства или его агентов, и те, чей уход был связан с экономическими или личными обстоятельствами. Это сопоставимые группы?

- По численности, пожалуй, да. Но не по весу. Ведь по воле государства ушли и Вяхирев, и Ходорковский, а что может сравниться с «Газпромом» и ЮКОСом?

- Промежуточный итог по нисходящим потокам в верхах экономической элиты: перемены были, перемены заметные, но не кардинальные. И ядро, сформировавшееся в 90-е гг., в своей основе сохранилось.

- Назовем это сохранившееся ядро поименно: нефтяники – В.Алекперов, В.Богданов, черные металлурги – А.Мордашов и В.Лисин, цветные металлурги – М.Прохоров, В.Потанин, О.Дерипаска, И.Махмудов, связист – В.Евтушенков. И многопрофильные инвесторы, которые вкладываются во многие сектора – М.Фридман, В.Вексельберг, Р.Абрамович (последний в 90-е гг. был нефтяником).

- Действительно, получается, что в своей основе, несмотря на ряд существенных потерь, ядро экономической элиты оказалось унаследовано из 90-х гг.?

- Именно так. Более того, на мой взгляд, темп изменений и уровень преемственности в этом ядре близки к тем, которые имеют место в стабильных развитых странах. Несмотря на явно переходный характер российской экономики и в 90-ые, и в 2000-ые гг.

- Итак, ядро экономической элиты сформировалось в 90-е гг., не без потерь, но пережило дефолт 1998 г., смену политического режима в 2000 г., перегруппировалось, и в таком состоянии подошло к кризису 2008 года. А кто пришел на волне экономического роста? И поскольку эта волна совпала с формированием нового политического режима, восходящие потоки в экономической элите имеет смысл разделить на две части: новые фигуры, связанные с государством, и новое пополнение элиты частного сектора.

- Начнем с первого ряда, а в нем – с тех, кто связан с государством. Это очень разные люди, и их можно по-разному группировать исходя из тех или иных критериев. Здесь я предлагаю выделить две группы в зависимости от основного содержания деятельности контролируемых ими структур в настоящее время.

Первая группа – руководители успешных, прибыльных компаний, являющихся акционерными обществами и действующих главным образом в рыночных условиях. Это А.Миллер (Газпром), В.Якунин (ОАО РЖД), Н.Токарев (Транснефть), Ш.Тахаутдинов (Татнефть), а также С.Богданчиков (Роснефть). Последний после фактического поглощения Роснефтью ЮКОСа превратился из рядового нефтяника в руководителя самой крупной нефтяной компании России.

- По оценкам, Богданчиков еще до поглощения ЮКОСа проявил себя как эффективный менеджер.

- Согласен, потому что в конце 90-х он получил Роснефть в полуразваленном состоянии. Она тогда была, грубо говоря, остатком нефтяной промышленности России после ее приватизации. А к середине 2000-х гг. стала вполне эффективной и сбалансированной компанией. Но все-таки из второй пятерки.

- Интересно получается: у нас есть два игрока, которые эффективным образом подобрали и отстроили остатки нефтяной приватизации 90-х гг., один из них частный, другой государственный. Причем явный успех в обоих случаях.

- Да, правда, государственный игрок подобрал более крупные остатки.

- Но продолжим о людях, пришедших в 2000-ые годы.

- Вторая группа «государственных бизнесменов первого ряда» - назначенные государством антикризисные менеджеры. Это С.Кириенко (Росатом) и С.Чемезов (Ростехнологии). Отметим, что возглавляемые ими структуры имеют и уникальный юридический статус – госкорпорации, и уникальный состав. Госкорпорация Росатом – это Минатом в полном составе (включая военную часть) плюс атомная энергетика, а также некогда приватизированные и повторно национализированные куски атомной промышленности и атомного машиностроения. Российские технологии – это крупнейший промышленный холдинг, по степени диверсифицикации, вероятно, на сегодня не имеющий себе равных не только в стране, но и в мире. Пока его существование оправдано только волей государства и наличием человека, который убедил государство, что исполнит ее хорошо.

- А руководителей Связьинвеста, Ростелекома и АЛРОСА ты не забыл?

- Я не включил их сознательно. Во-первых, эти три компании меньше, чем те, о которых говорилось выше. Во-вторых, их нынешние первые лица занимают свои посты не достаточно долго, чтобы считать их частью элиты и тем более – ее ядра.

- Одновременно, ближе к концу периода произошло существенное повышение статуса госбанков и, соответственно, возглавляющих их фигур …

- Сбербанк, ВТБ и ВЭБ всегда играли в финансовой системе ключевую роль и всегда были по масштабам и значимости не сравнимы с любыми частными банками. Хотя, конечно, в последние полгода в связи с кризисом их значимость увеличилась еще больше.

- А я бы сказал по-иному: она стала увеличиваться еще до кризиса в связи с появлением у государства широкомасштабных планов по стимулированию несырьевого роста.

- Да, но не успели они приступить к реализации этих планов, как уже оказались востребованы в другой роли – спасителей экономики. Но не на свои, а на казенные деньги. Если бы мы вели разговор в середине 2008 г. или раньше, я бы просто поставил Г.Грефа (Сбербанк) рядом с Миллером и Якуниным, а В.Дмитриева (ВЭБ) и А.Костина (ВТБ) – с Токаревым и Богданчиковым. Но теперь они не только входят в экономическую элиту, но выступают как часть власти, которая в кризис вольна в жизни и смерти практически любой бизнес структуры. Иными словами, сейчас они ситуационно выше даже первого ряда экономической элиты.

- После обсуждения нисходящих потоков, восходящих потоков и тех, кто остался, вырисовывается довольно интересный промежуточный результат. Элита госсектора сменилась почти полностью, резко выросли ее доля и вес в общей массе. Но при этом, по крайней мере на момент начала кризиса, госсектор центром российской экономики не стал. Этот вывод в высшей степени удивительный на фоне того, что мы постоянно слышали про экспансию государства и госкапитализм.

- Тем не менее, подписываюсь под ним обеими руками. И приведу несколько очевидных аргументов в его пользу. Бесспорно, национализация в 2000-ые годы была достаточно масштабной: ЮКОС, Сибнефть (ныне Газпромнефть), ВСМПО-Ависма, ОМЗ, НПК «Иркут», все вертолетные заводы и т.д. Но в этот же период пришлись ликвидация РАО ЕЭС с приватизацией генерирующих мощностей, завершение приватизации основных предприятий черной металлургии и угольной промышленности, появление крупных портфельных инвесторов у Роснефти и Сбербанка. Поэтому я бы взялся утверждать, что вес госсектора пока не изменился принципиально по сравнению с концом 90-х. Создание РЖД и Росатома – это, конечно, не национализация и не приватизация, а всего лишь «переупаковка» государственных активов в новые формы. Но в такие, которые значительно более совместимы с рынком, чем исходные – МПС и Минатом. Сложнее интерпретировать действия госкорпорации Ростехнологии. Она безусловно «виновна» и в уже отмечавшейся национализации ВСМПО-Ависма и вертолетных заводов (на сегодня наиболее эффективные из ее промышленных активов), и его все новых планах огосударствления. С другой стороны, заявленной конечной целью целью выступает вывод большинства предприятий или создаваемых из них субхолдингов на фондовый рынок и нахождение для них стратегических частных инвесторов, в том числе иностранных. Причем на АвтоВАЗе и КАМАЗе эти планы уже начали реализовываться. И наконец, Сбербанк в 90-ые гг. – это не то спаситель, не то губитель пенсионеров, а в 2000-ые – серьезный бизнес и крупнейший отечественный кредитор реального сектора.

- Похоже, есть некая проблема с теоретической оптикой. Все процессы и решения в экономике воспринимаются через «приватизационную парадигму» 90-х гг. Все, что не приватизация - то и не бизнес, во-первых, и по определению плохо, во-вторых. Это не позволяет увидеть, что в экономике 2000-х происходил не один, а два процесса. Видели только экспансию государства: одного сверхтяжеловеса-частника выбили с поля, второго вывели, третьему обещали «доктора прислать», из чего делается соответствующий вывод. Но параллельно с безусловным укреплением позиций государства в экономике шла коммерциализация кусков госсектора в форме акционирования или какой-нибудь другой.

- Если ты скажешь «коммерциализация атома», то тебя, наверное, повесят. Здесь нужен другой термин.

- Повесят тебя. Я играю вспомогательную роль. Общий тренд с полным основанием можно назвать коммерциализацией. Но «парадигма 90-х гг.» побуждала видеть в экономической политике только одну тенденцию: триумфальное шествие хищного и тупого – по определению - государства по экономике и уничтожение результатов приватизации. Пересчет по людям и предварительная оценка показывают наличие не одного, а двух процессов, что, на мой взгляд, принципиально важно.

- Все так, но не приписываешь ли ты этих видений некоему несуществующему оппоненту? В российском экономическом мэйнстриме такого одномерного восприятия никогда не было и нет. Нет ни восторгов по поводу успехов рынка в 90-ые гг., ни огульных проклятий по поводу экономической политики Путина и Медведева. Например, такой очевидный либерал как Евгений Григорьевич Ясин всегда приводил оценки, согласно которым по доле активов в реальном секторе (включая ЖКХ и т.д.) частный сектор уступал государственному и в 2000-ые гг., и в 90-ые. И никогда не говорил он про рынок, гибнущий под пятой хищного государства. Не было этого ни у вас, в Вышке, ни у нас, в ИНП РАН, ни у Гайдара в ИЭПП и так далее.

Вот так обстоит дело в мейнстриме, если не держать за его полномочных представителей «российского Катона» - А.Илларионова и «российского политика» - В.Милова.

- Извини, но как некая интенция такая установка была. Когда говорилось, что госсектор доминирует, нормальным считалось, что его нужно вытеснять и дальше. В этом был общий пафос.

- Про интенцию установки и пафос спорить не буду. Их можно вычитать и вчитать какие угодно. Каждый, как говорится, понимает в меру своей испорченности.

-Те акценты, о которых я говорю и которые, на мой взгляд, были в экономическом мэйнстриме, индуцировались и раздувались в экономическом дискурсе, прости за профессиональный жаргон. И уже в таком виде попадали в деловую печать и за пределы деловой печати.

- А с этим, пожалуй, спорить не буду.

- Сейчас эта психологическая инерция 90-х становится контрпродуктивной. Потому, что она мешает понять реальные расчеты людей, которые сейчас выстраивают всякие дирижистские инструменты. А они оправданы в той мере, в которой этот дирижизм стремится дотянуть хозяйство до рынка. Но вместо спокойного разговора, нормальной оценки возможностей и рисков начинается детский крик на лужайке про госкапитализм …

- Был бы рад согласиться. Но при условии, что те, кто сейчас выстраивают дирижистские инструменты, действительно стремятся дотянуть хозяйство до рынка (прости за почти полный повтор фразы). А не ты самолично вменяешь им это стремление. Пока ни доказать, ни проверить ничего нельзя.

-Вообще-то на этот счет есть и соответствующие декларации, и поступки. Но продолжим разговор. Мы пока ничего не сказали о втором направлении восходящего кадрового потока - это «новые частники», которые стали частью экономической элиты в 2000-ые гг.

- Если говорить о первом ряде, то почти половина новичков здесь – главные акционеры и одновременно управленцы металлургических компаний. Это А.Абрамов (Группа «Евраз»), В.Рашников (Магнитогорский металлургический комбинат), А.Усманов (Металлоинвест), И.Зюзин (Стальная группа «Мечел»). Если добавить к ним «ветеранов» - А.Мордашова (Северсталь) и В.Лисина (НЛМК), то окажется, что сегодня в первом ряду экономической элиты именно представители черной металлургии составляют самую многочисленную группу, превосходящую и нефтянников с газовиками (максимум пять человек), и цветных металлургов (максимум четыре).

Абрамов, Рашников, Усманов и Зюзин были крупными фигурами в черной металлургии еще в конце 1990-х. Но именно в 2000-ые все они отстроили свои компании как производственные системы, консолидировали собственность и избавились от недружественных акционеров, приобрели крупные иностранные активы, провели IPO.

Люди это все очень разные. А.Усманов – предприниматель, похоже, еще с советстким опытом, спекулянт, финансист широкого профиля. А.Абрамов и его младший партнер А.Фролов – московские физики, ставшие металлотрейдерами и постепенно установившие контроль над заводами, продукцией которых торговали. В.Рашников – коренной металлург, член управленческой команды Магнитогорского комбината еще во времена СССР. И.Зюзин – тоже инсайдер, но не металлург, а угольщик (напомним, Стальная группа «Мечел» сформировалась на базе Челябинского металлургического завода и угледобывающего объединения «Южный Кузбас»).

Однако общая их черта – более медленный и плавный рост в бизнесе по сравнению со звездами 90-х. На вхождение в первый ряд экономической элиты каждый потратил около десяти лет. И никто не участвовал ни в чем, подобном нефтяным или алюминиевым войнам 90-х или же схватке за контроль над Новолипецким комбинатом. Хотя, конечно, вегетарианцами эти люди тоже не были: в истории их компаний и недружественные захваты предприятий, и их искусственные банкротства, и покупка не вполне чистых с юридической точки зрения активов.

Наиболее колоритно из всех выглядит, пожалуй, А.Усманов. Во-первых, он российский стальной магнат. Во-вторых, - спекулянт мирового уровня акциями международных металлургических компаний. В третьих, - руководитель стопроцентной «дочки» Газпрома под названием «Газпроминвестхолдинг», которая реализует в интересах материнской компании сложные финансово-фондовые операции и схемы. И в добавок – хозяин Издательского дома «Коммерсантъ», крупный акционер основных русскоязычных интернет ресурсов, владелец блокирующего пакета акций английского футбольного клуба «Арсенал», президент Федерации фехтования России и Европейской конфедерации фехтования.

- А из других отраслей?

- Первыми надо назвать А.Мельниченко и С.Попова. Они вдвоем создали известную Группу МДМ и долгое время были паритетными акционерами всех входивших в нее предприятий и компаний. В 2000-е гг. Группа МДМ много чего покупала и продавала, и к концу 2006 г. ее основными составляющими были МДМ-Банк, Минерально-химическая компания «Еврохим» и Сибирская угольно-энергетическая компания (СУЭК). В 2007 г. А.Мельниченко и С.Попов начали делить имущество: первому достался «Еврохим», второму – МДМ-Банк. Однако самая ценная часть – СУЭК – пока осталась в паритетной собственности. Были планы ее объединения с электроэнергетическими активами «Газпрома» с передачей последнему контрольного пакета, но они пока не реализовались.

Далее идет не очень известный и совсем непубличный, но очень крупный многопрофильный инвестор И.Кесаев. Среди наиболее известных его активов крупнейший оптовый торговец табачными изделиями «Мегаполис», крупная сеть продовольственных магазинов «Дикси», значительная доля в нефтяной компании «Sibir Energy» (партенером в которой является правительство Москвы), а также «Завод им. Дегтярева» - знаменитый производитель стрелкового вооружения (которым, по распространенному среди экспертов мнению, И.Кесаев управляет в интересах «Российских Технологий»).

Еще одна фигура первого ряда – основной акционер ТАИФ. ТАИФ – структура, известная с первой половины 90-х и традиционно связываемая с правительством Татарстана. В свое время расшифровывалась как «Татарско-американские инвестиции и финансы». Всегда имела широко диверсифицированный и прибыльный бизнес, считалась достаточно влиятельной в республике. Но только в последние годы по-настоящему вышла на общероссийский уровень, став контролирующим акционером двух крупнейших химических заводов - Нижнекамскнефтехимом и Казаньоргсинтез, а также начав строительство комплекса нефтеперерабатывающих заводов в Нижнекамске на условиях частно-государственного партнерства. А также имеет в Татарстане полный «джентльменский набор» 90-х гг.: сеть автозаправок, банк, страховая компания, радиостанция, культурный центр и т.д. Считается, что реальный владелец ТАИФ Р.Шаймиев – сын президента Татарстана, но подтверждений этого нам не известно (на сайте ТАИФ упоминается лишь об успехах Радика Шаймиева как автогонщика). Официально компания сообщает лишь о двух миноритарных акционерах – физических лицах, один из которых – генеральный директор А.Шигабутдинов, представляющий ее в публичном пространстве.

И последний, четвертый, – У.Рахимов, сын президента Башкортостана. В 2000-е гг. ему удалось провести приватизацию Башнефти, четырех нефтеперерабатывающих и нефтехимических завода, а также Башнефтепродукта (строго говоря там возникла уже знакомая по АвтоВАЗу закольцованная структура) и установить над ними свой управленческий контроль. Прокуратура уже дважды пыталась оспорить результаты приватизации, и оба раза на каком-то этапе отказывалась от своих намерений. Впрочем, во-первых, юридические претензии похоже полностью еще не сняты, а во-вторых, статус У.Рахимова как собственника еще не прошел проверку сменой руководства республики.

- Ты назвал столько имен, что, кажется, можно уже кое-что посчитать.

- Попробуем. На сегодня к первому ряду мы отнесли 31 человек, из которых 21 – частные предприниматели. Государственных менеджеров оказалось 10, то есть чуть меньше трети общего числа. При этом из частников лишь 40% вышло в первый ряд в 2000-е, а из госменеджеров «новичками» являются, строго говоря, все (Богданчиков и Костин уже в 90-е годы управляли госстуктурами, однако они отнюдь не входили в то время в число сверхкрупных).

А на начало 2000-х (то есть на конец 2000-го года) в первом ряду – от 16 до 18 человек, из которых государственных менеджеров – от двух до четырех. Неоднозначность возникает из-за того, что А.Чубайса (РАО ЕЭС) и А.Казьмина (Сбербанк) на тот момент можно с одинаковым основанием включать и не включать в первый ряд бизнес элиты.

- Давай теперь перейдем к тем, кого ты называешь вторым рядом экономической элиты. Кто добавился к ним за 2000-е гг.?

- Ко второму ряду будем относить основных собственников и/или первых руководителей структур с суммарным объемом продаж на 2007 год от двух до шести млрд. долларов. При этом, во-первых, напомню, что «вилка» 2-6 млрд. определена нами не формально, а с учетом целого ряда содержательных соображений, подробно излагать которые просто не по жанру и не по месту. Во-вторых, эта вилка имеет смысл только для 2006-2008 г., для более ранних и более поздних периодов границы, по всей вероятности, были бы другими.

Среди руководителей госкомпаний первым назову руководителя «Аэрофлота» В.Окулова, выделяющегося среди других по стажу и публичности. Он появился во главе «Аэрофлота» еще в 90-е, но тогда воспринимался как нечто среднее между политкомиссаром и смотрящим, не участвующим в принятии основных экономических решений. Однако он не только сохранил свой пост после прихода В.Путина, но постепенно стал полноценным генеральным директором и сделал авиакомпанию вполне успешной. Два следующих, руководители Концерна ПВО «Алмаз-Антей» - В.Меньщиков, и «Алросы» - С.Выборнов (кстати, первый из высших менеджеров алмазного монополиста, представляющий не якутскую, а федеральную элиту). Хотя оба занимают свои посты не слишком долго. И наконец, два долголетних конкурента – А.Федоров и М.Погосян, назначенных государством на должности президента и первого вице-президента Объединенной Авиастроительной Корпорации (ОАК) соответственно. Эта государственная компания, призванная вывести из кризиса отечественное гражданское авиастроение, существет недолго, о ее успехах говорить рано. Но А.Федоров – создатель и бывший контролирующий акционер НПК «Иркут», а М.Погосян – генеральный директор НПК «Сухой». А масштабы и успешность работы этих компаний общеизвестны.

- Теперь перейдем к частному сектору.

- Новичков здесь несколько десятков, их количество превышает количество ветеранов, и поэтому я не могу гарантировать, что кого-то не забуду. Начнем с трех фигур, которые наиболее раскручены в СМИ, «популярны» в обществе и которым приписывается или приписывалась ранее большая политическая влиятельность и даже необычайная близость к председателю правительства. Сейчас больше всего на слуху фигура собирательная, которая именуется обычно «акционеры банка «Россия». По-фамильно наиболее известны в этой группе руководитель банка Юрий Ковальчук, крупнейший отечественный нефтетрейдер Геннадий Тимченко (хозяин и руководитель компании «Gunvour») и Николай и Юрий Шамаловы (отец и сын), Дмитрий и Василий Гореловы (отец и сын).

- Второго Ковальчука здесь нет?

- Нет, Михаил Ковальчук - со своей сугубо академической карьерой и научными проектами – для меня отдельно. Хотя как руководитель РНЦ «Курчатовский институт» он по определению является влиятельной фигурой в атомной промышленности.

- Какими активами владеют «акционеры банка «Россия»?

- Достаточно солидными. В финансовом секторе это банк «Россия», страховая компания «Согаз» (бывшая газпромовская, но и тперь продолжает его обслуживать), управляющая компания «Лидер» (в частности, управляет негосударственным пенсионным фондом Газпрома). В реальном – уже упоминавшийся нефтетрейдер «Gunvour», Выборгский судостроительный завод, а также холдинги «Национальные телекоммуникации» и «Национальная медиа-группа». Заметим, что последняя также как и «Gunvour», и «Лидер» входят в число крупнейших игроков в своих отраслях. Прочие же структуры занимают солидные , но отнюдь не лидирующие позиции.

О «Gunvour» нужно сказать особо. Ее обороты, конечно, впечатляют и по суммам (несколько десятков млрд долларов), и по физическим объемам продаваемой нефти (несколько десятков миллионов тонн). Но что такое нефтетрейдер? Это, упрощенно говоря, структура, которая покупает нефть у нефтяной компании на конце трубы (скажем, в порту Приморск) и продает ее на НПЗ (скажем, в порту Амстердам). Это огромная контора по заключению договоров, живет она на марже между ценой у производителя и ценой у потребителя. Но при этом подавляющую часть маржи составляет прибыль транспортной компании, которая везла эту нефть на танкерах. И не может быть ни монопольно низкой цены для производителя, ни монопольно высокой для потребителя. Потому что первый, условно, - Лукойл, а второй – ВР, и с ними не поиграешь. А кроме того существует объективный ориентир – цена на нефть на мировых биржах. Из этого следуют очень простые выводы. Во-первых, доход нефтетрейдера составляет считанные проценты от оборота. Во-вторых, он «великий и ужасный» только до тех пор, пока устраивает производителя и потребителя. А также правительства стран, где они работают. А если нет, то относительно легко заменяем.

- Две другие фигуры вроде бы остались нам в наследство от 90-х?

- Именно так. Александр Мамут в конце 90-х был очень популярен и у журналистов, и у экспертов. Его и в «олигархи» безоговорочно записали, и чуть ли ни серым кардиналом Кремля объявили и прочее, и прочее. Но при этом никогда определено не говорилось, чем он владеет, в каких долях и на каких условиях. В 2000-е из политического дискурса А.Мамут выпал, но стала появляться информация о серьезных проектах и компаниях, совладельцем которых он является. Их набор, впрочем, постоянно менялся. На сегодня основными активами, которыми он владеет, являются контрольный пакет акций «Евросети» (крупнейшая сеть по продаже мобильных телефонов) и почти блокирующий – «Полиметалла» (второй производитель золота в стране и первый - серебра). Этого, наряду с очень большим стажем работы в крупном бизнесе, по-моему, вполне достаточно для присутствия во втором ряду бизнес элиты.

Чуть позже много, громко и эмоционально заговорили о Сергее Пугачеве, владельце и руководителе Межпромбанка. Его объявили представителем поколения национально ориентированного крупного бизнеса, идущего на смену ельцинской семибанкирщине, говорили также об особых отношениях с питерскими. Но никто не мог дать определенного ответа на вопрос: чем он владеет кроме банка? А ведь после кризиса 1998 г., чтобы носить почетное звание «олигарха», уже нужны были крупные активы в реальном секторе. В 2000-е годы все это появилось. Сейчас Пугачев владеет двумя крупнейшими санкт-петербургскими судостроительными предприятиями - «Северной верфью» и «Балтийским заводом», правами на разработку уникального Элегестского месторождения угля в Тыве, французским бакалейным домом Hediard, а также реализует ряд строительных проектов. А об уровне его отношений с властью свидетельствуют два факта: ему удалось отстоять свои судостроительные заводы от национализации и включения в состав создаваемой государством «Объединенной судостроительной корпорации», а среди его строительных проектов – реконструкция Средних торговых рядов на Красной площади.

- Дальше ты как обычно пойдешь по отраслям?

- Да, поскольку для меня как экономиста это наиболее естественный подход. Причем ограничусь реальным сектором. Но отнюдь не потому что влиятельных чистых финансистов нет. Например, Р.Варданян (Тройка Диалог) и И.Ким (Урса-банк) наверняка входят во второй ряд бизнес элиты. Скорее всего есть и другие. Но лично я не умею корректно сравнивать доходы инвестиционных и коммерческих банков с объемами продаж металлургов, связистов или ритейлеров.

В отраслевом перечне первым назову Л.Михельсона – создателя, руководителя и крупнейшего акционера газодобывающей компании Новатэк, которая является единственной крупной частной структурой в отрасли. Причем создана она была на базе месторождений, которые Газпром считал для себя неперспективными.

Черная металлургия и во втором ряду представлена весьма солидно. Во-первых, депутатом Госдумы Б. Зубицкимим - создателем компании под названием «Промышленно-металлургический холдинг», его сыновьями Е. и А. Зубицкимими, ныне воглавляющими компанию. Во-вторых, членом Совета Федерации А.Комаровым – контролирующим акционером «Группы ЧТПЗ». В-третьих, Д.Пумпянским – основным владельцем и главой «Трубной металлургической компании».

Я не обнаружил представителей второго ряда бизнес элиты (в нашем определении) в цветной металлургии, химии, лесной и целлюлозно-бумажной промышленности. Зато они оказались в пищевой промышленности – крупнейшие акционеры Вимм-Билль-Данна Д.Якобашвили и Г.Юшваев, и в промышленности строительных материалов – владелец контрольного пакета и глава «Евроцемент Групп» Ф.Гальчев.

- А в строительстве?

- В строительстве их трое. Первые два – Ю.Жуков и К.Писарев, основатели и паритетные совладельцы «Группы компаний ПИК» - лидера московского рынка жилья. Третий – С.Рахметов, владелец компании «Глобалстрой-инжиниринг» (бывший «Лукойл-нефтегазстрой»), специализирующейся на строительстве и ремонте нефтегазовой инфраструктуры.

К моему удивлению наибольшее количество представителей второго ряда бизнес элиты дает торговля, главным образом, розничная. В торговле бытовой техникой это хозяин сети «Эльдорадо» И.Яковлев и совладельцы «М-Видео» - А. и М.Тынкованы, П.Бреев и А. Зайонц. Среди продавцов автомобилей – собственник «Рольфа» С.Петров. Для меня наиболее интересная фигура в ритейле, пожалуй, С.Галицкий («Магнит» - сеть продовольственных магазинов, первая по количеству точек и вторая по объемам продаж). Он начинал свой бизнес и в настоящее время управляет им из Краснодара, ориентирован прежде всего на регионы, в Москве присутствует достаточно слабо и экспансию здесь не планирует.

К ритейлерам примыкают и «фармацевты» - И.Рудинский (СИА Интернейшнл) и В.Якунин (Протек), в бизнесе которых оптовая торговля преобладает над розничной. И совсем особняком стоит О.Бойко – пока еще игорный король (Ritzio Entertainment Group). Что произойдет, когда будут введены запланированные законодательные ограничения на этот бизнес, для внешнего наблюдателя непонятно.

Правда, именно в ритейле (и в меньшей степени в строительстве) сегодняшний кризис может привести к наибольшим перестройкам и потерям в составе и компаний, и их владельцев. Дело в том, что выстроенная в этом секторе технология предполагает закупку товаров на заемные средства и расплату с банками после продажи. То есть постоянно поддерживалась достаточно высокая текущая задолженность. Но сегодня кредит получить, мягко говоря, трудно.

Первый пример уже есть. Если бы мы вели разговор полгода назад первым среди героев ритейла я бы назвал Е.Чичваркина – создателя и совладельца компании «Евросеть» (крупнейшая сеть салонов сотовой связи). Но осенью 2008 г. он (и его партнер Т.Артемьев) все свои акции продал и остался в компании, по его выражению, «тренером».

- Ну, человек выбрал новую карьеру, политическую, хотя …

- Что он выбрал – карьеру политика или судьбу эмигранта покажет время (пожелаем ему всяческого благополучия). Но компанию он продал не из высоких соображений, а просто потому, что расплатиться не мог. Кстати, success story И.Яковлева сейчас тоже под угрозой. Дело в том, что для обеспечения нормального функционирования «Эльдорадо» пришлось привлечь у своего партнера - чешской группы PPF – кредит, который может быть конвертирован в контрольный пакет акций компании.

- Из твоих подробных перечислений вроде бы следует нетривиальный макроэкономический вывод: экономический рост в 2000-е не был чисто сырьевым, хотя, конечно, базировался на экспортных успехах сырьевого сектора. Вопрос о приоритете оставляем за скобками, но важно, что этот вывод получен без сложных расчетов, а просто из рассмотрения персональных изменений в экономической элите.

- Полностью согласен. И, как обычно, занудно перечислю тех, кто добился очевидных успехов в отраслях, достаточно далеких от сырьевых и базовых. В первом ряду это «связист» Евтушенков, во втором - авиастроители Федоров и Погосян, «пвошник» Меньщиков, производители молочных продуктов и соков Якобашвили и Юшваев, а также целая когорта ритейлеров.

Немного не дотянули до планки в 2 млрд. дол. две компании, созданные на деньги Северстали и под патронажем А.Мордашова, а затем проданные их топ менеджерам (которые первоначально были миноритарными акционерами). Это автомобилестроительная компания “Sollers” (владелец – В.Швецов) и крупнейший независимый железнодорожный оператор «Н-Транс» (крупнейшие акционеры – К.Николаев, Н.Мишин, А.Филатов). О “Sollers” скажу особо. Эта компания создана на базе двух вполне рядовых советских заводов – УАЗ и ЗМЗ – в течение нескольких последних лет показывала рентабельность на уровне лучших мировых стандартов. Причина в том, что она первой в России выбрала в качестве основной специализации лицензионную сборку целого спектра иномарок.

Если же понизить планку до 1 млрд. дол., то успешные частные бизнесы с объемом продаж, превышающим это значение, сегодня построены во всех отраслях, за исключением легкой и парфюмерно-косметической промышленности. А крупные предприниматели, как известно, не идут туда, где нет реальных шансов на развитие.

Подготовила Ольга Мефодьева

Продолжение следует

Версия для печати