08.06.2009 | Татьяна Становая

Владимир Путин разрешил «пикалевский кризис»?

События в Пикалево были в центре внимания общественности в течение всей недели. 2 июня жители города перекрыли федеральную трассу Новая Ладога – Вологда с требованием возобновить работу трех заводов (ранее они составляли единый комплекс, единую производственную цепочку ПО «Глинозем»), а также работу ТЭЦ, из-за остановки которой город остался без горячей воды. 4 июня в город приехал Владимир Путин, обрушившийся с резкой критикой на региональные власти и собственников предприятий. В этот же день долги по заработной плате были погашены. Источник газеты «Ведомости» заявил на условиях анонимности: «Шоу красивое получилось, но проблема кардинально не решена». Проблема Пикалево определяет набор гораздо более острых проблем системного характера.

Кризис в Пикалево, как признал и сам Путин, зрел много лет. В настоящее время все три завода принадлежат различным компаниям. Собственником ООО «Пикалевский цемент» является «Евроцемент», ЗАО «Метахим» - «Севзапром». Что касается Пикалевского глиноземного завода (ПГЗ), то он изначально принадлежал СУАЛу – алюминиевая компания выстраивала вертикально интегрированный холдинг, в рамках которого она получала контроль и над выпуском глинозема – основного сырья для производства алюминия. В 2004 году даже рассматривались планы строительства в Ленинградской области алюминиевого завода. После слияния СУАЛа, «Русала» и компании Glencore, ПГЗ перешел в собственность UC Rusal. Кризис начал развиваться в 2005 году, когда между монополистом ОАО «Апатит» (Мурманская область, «ФосАгро») и ПГЗ возник острый конфликт по поводу продления пятилетнего контракта (прежний с 2000 года прекращал свое действие) на поставку нефелинового концентрата - отходов, остающихся от производства апатитового концентрата и использовавшихся ПГЗ в качестве сырья для выпуска глинозема. Уже тогда Пикалево оказалось в центре внимания властей – жители были вынуждены перекрыть железную дорогу.

Тогда (видимо, и сейчас) у собственника было три варианта. Первый вариант - переводить завод на бокситы – это наиболее распространенная техника производства глинозема в мире. Но в этом случае пришлось бы сократить треть сотрудников завода и резко уменьшить производство. Второй – перепрофилировать завод на производство цемента. Третий – договариваться с «Апатитом». В 2005 году СУАЛ признал, что переговоры зашли в тупик, но уже в 2006 году был подписан трехлетний договор. С этого времени, по мнению экспертов, производство глинозема стало нерентабельным. В марте 2008 года ПГЗ был куплен «Базэлцементом», соответственно перед собственником ПГЗ встала прежняя проблема.

Сразу после покупки «Базэлцемент» объявил о намерении пойти по второму пути – в действительности это было ясно уже тогда, когда СУАЛ, по сути, продал ПГЗ цементному подразделению Олега Дерипаски (тогда он активно наращивал свою долю на рынке производства цемента, при этом значительно росшего в цене). В рамках перепрофилирования «Базелцемент» начал активно бороться за покупку «Пикалевского цемента». В августе прошлого года была прекращена поставка сырья на «Пикалевский цемент», в феврале этого года – на «Метахим» (глиноземный шлак и карбонатный раствор). Тогда же и началась острая фаза кризиса некогда единого комплекса.

Финансово-экономический кризис стал катализатором проблем. Холдинг Дерипаски оказался в критическом состоянии. Найти $83 млн на реструктуризацию ПГЗ не удавалось. В начале этого года «Базэлцемент» обращался к правительству с просьбой выделить гарантии под кредит на 3 млрд рублей для завершения реструктуризации, но добиться этого не удалось. При этом региональные власти выступили также против Дерипаски: через ФАС было предъявлено требование продать ПГЗ. Дерипаска через суд оспаривал это. В марте «Базэл» предложил всем участникам производственной цепочки, включая и «ФосАгро», создать единое СП. Однако интереса эта идея не вызвала.

По сути, на момент приезда Путина в Пикалево, было два альтернативных варианта. Первый поддерживался губернатором Ленинградской области, собственниками «Пикалевского цемента» и «Метахима», ФАС, а также депутатами «Единой России» (Андрей Исаев) и профсоюзами. Их вариант состоял в том, чтобы национализировать ПГЗ и воссоздать единый комплекс, как это было прежде. Второй вариант, видимо, компромиссный, отстаивался Дерипаской и предполагал финансовую поддержку со стороны госбанков, а также вмешательство государства в отношения с монополистом «Апатитом». В итоге пока выбран второй вариант (подробности ниже).

Вся эта ситуация выявила ряд системных проблем.

Главная проблема – это эффективность антикризисной политики федеральной власти применительно к отдельно взятым кризисным ситуациям. Собственно государство в ситуации кризиса в Пикалево долгое время оставалось в стороне. Антимонопольные органы не занимались вопросами монополии на сырье для ПГЗ, правительство не могло согласовать схемы выдачи гарантий, региональные власти не могли брать на себя огромные обязательства перед жителями Пикалево, не имея представления о выходе из ситуации. В итоге без работы в Пикалево оказался каждый четвертый житель. Встала ТЭЦ. Жители вскоре решились на отчаянный шаг, захватив 20 мая мэрию. После того, как и это не сработало, была блокирована федеральная трасса. Только после этого Путин лично был вынужден вмешаться.

Все это вновь показывает актуальность проблемы «ручного управления», при котором государство оказывается неспособно через свои непосредственные институты (ФАС, министерства, рабочие группы, законы) регулировать подобные кризисы локального масштаба. Очевидно, что дело тут не только в «социальной ответственности», но и в монополизированности рынков. Реагирование происходит тогда, когда кризис достиг апогея, а разрешение ситуации предлагается спорное и, видимо, временное. Финансовые средства выделил ВТБ, их хватит в лучшем случае на погашение долга по заработной плате за три месяца и запуск ТЭЦ. В ближайшее время обсуждается кредит ВТБ ПГЗ для пополнения оборотных средств. ПГЗ подписал с «ФосАгро» контракт на поставку сырья по цене 750 рублей за тонну – в «ФосАгро» говорят, что это ниже себестоимости. Ранее сырье покупалось по 1500 (по другим данным, по 2000) рублей. Контракт также подписан на три месяца, и сторонам еще предстоит договариваться, а это снова риски возгорания нового конфликта. Показательно, что контракт готовился под личным контролем вице-премьера Игоря Сечина, с которым у Дерипаски сложные отношения. Дерипаска на момент проведения совещания не поставил подписи под контрактом и был вынужден это сделать после прямого указания Путина. Остается и масса других вопросов: где ПГЗ возьмет средства на дальнейшую закупку сырья, если «Базэлцемент» также находится в кризисе? Куда продавать глинозем, спрос на который резко упал? Как будут договариваться о цене на сырье другие участники триумвирата в Пикалево? Понятно, что всякий раз личное участие Путина обеспечить невозможно.

Вторая острая проблема – антикризисная недееспособность региональных властей, которые по итогам межбюджетной и политической реформ лишились ряда важнейших источников пополнения бюджетов, а также полномочий. В период финансового благополучия эта проблема не была столь острой, а федеральные власти говорят, что значительные полномочия передаются на региональный уровень. Однако в действительности все наиболее важные вопросы сегодня не могут рассматриваться без посредничества или согласования с федеральными властями. И здесь оказывается неэффективным и прямое давление на губернаторов со стороны лично президента. В марте Дмитрий Медведев встретился с губернатором Ленинградской области Валерием Сердюковым и поручил руководителям трех предприятий договориться и запустить производство. «Если действующие собственники не готовы сохранять этот завод, надо подумать, может быть, там появятся какие-то другие собственники», - заявил Медведев. Ситуация в Пикалево рассматривалась и на Совете безопасности России. Однако ситуация не изменилась.

В этих условиях региональные лидеры начинают открыто протестовать. В конце недели президент республики Башкортостан Муртаза Рахимов заявил в интервью газете «МК», что у нас сейчас все насаждается сверху. Уровень централизации даже хуже, чем в советские времена. По отношению к местным проводится политика недоверия и неуважения.

Третья системная проблема – кризис диалога между властью и обществом. Путин сам признал, что активно начал изучать ситуацию в Пикалево после того, как ему 26 мая на встрече с руководителями профсоюзных организаций поступила записка председателя Санкт-Петербургского совета ФНПР Владимира Дербина (таким образом, это произошло уже после захвата горожанами здания мэрии). С одной стороны, Кремль выстроил «вертикаль», которая позволяет избавиться от влияния оппозиции и любых внесистемных акторов на принятие важнейших решений. С другой стороны, эта «вертикаль» значительно затрудняет «обратную связь» с обществом, с более низкими уровнями власти. Любая проблематизация (указание на острую тему) рассматривается как угроза режиму и устойчивости системы, а, значит, заведомо пресекается, не допускается и политизации дискуссий об антикризисной политике (любые споры о правильности мер или о необходимости принятия иных мер в местных властях рассматриваются как посягательство на «курс»). Фактически инициатива монополизирована федеральным уровнем.

Газета «Ведомости» публикует данные о том, что АП направила в региональные парламенты перечень вопросов, по которым заксобрания перед обращением к федеральным властям должны провести дополнительные консультации (а точнее не поднимать вовсе) по таким проблемам как тарифы и вопросы к работе федеральной власти. Как заявила газете депутат орловского облсовета Марина Иванина, попытки инициировать обращение к власти пресекаются. Существует также негласная установка для СМИ: состояние экономики области — это зона ответственности местной, а не федеральной власти. Последний запрос — по поводу ситуации на Байкальском ЦБК — делали осенью прошлого года, вспоминает иркутский депутат, «в ответ получили сильнейшую нахлобучку». Заметим, что сейчас на Байкальском ЦБК («также принадлежит «Базэлу» Дерипаски) не менее острая ситуация. Завод объявил об отсутствии средств для выплаты заработной платы, рабочие начали голодовку. Председатель Думы одного из муниципальных районов Иркутска Петр Шеховцев, заявил: нам сказали внятно мы - власть районная, городская - ничего не можем. Февральское обращение хабаровских депутатов к Путину с просьбой не повышать энерготарифы в 2009 г. более чем на 5% стоило должности председателю хабаровского заксобрания Юрию Оноприенко. Он «позволил вовлечь органы государственной власти в поспешные и легковесные заявления», прокомментировал увольнение спикера Андрей Воробьев. Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин на Питерском экономическом форуме также заявил, что по пути Пикалево может пойти ситуация вокруг проекта Богучанского энергометаллургического объединения (БЭМО), участниками которого выступают РУСАЛ и «Русгидро».

Все эти три проблемы ведут к одной большой – отсутствие внятной, выстроенной антикризисной политики правительства в отношении моногородов. По данным Института региональной политики, в России 460 моногородов (40% городов), это одна из опор промышленности: на них приходится четверть городского населения страны (25 млн человек) и до 40% ВВП страны. Для моногородов характерно наличие одного или нескольких градообразующих предприятий, как правило – одного профиля. В аналогичной зависимости от градообразующих предприятий и бюджеты таких городов. В последние годы поддержание социальной среды моногородов было формально закреплено за муниципальными бюджетами, но фактически его финансировали градообразующие предприятия. То есть кризис в моногородах способен привести к многонаправленному кризису всей социально-экономической системы. Об этом еще в конце прошлого года писал руководитель Центра социальных исследований Института экономики РАН Евгений Гонтмахер. В статье «Новочеркасск-2009», опубликованной в «Ведомостях» в прошлом году, он рассматривает сценарий цепочки бунтов в моногородах по всей России. Тогда Гонтмахер был подвергнут критике со стороны первого заместителя главы президентской администрации Владислава Суркова. Сейчас полемика с ним продолжается на страницах «Русского журнала» (издается близким к Кремлю ФЭПом). Власть пытается доказать, что сценарий «Новочеркасск» нереален, а ее автор – борец против режима. Однако 5 июня на питерском форуме об опасности «Пикалевского синдрома» говорил и глава РСПП Александр Шохин. «Сейчас может возникнуть желание у многих рабочих перекрыть дорогу, вызвать премьера и наказать своего губернатора», - сказал он журналистам.

Кризис политики в отношении моногородов и вынужденное применение «ручного управления» рождают риск возникновения эффекта «домино». В Иркутской области, где около полугода рабочие не получают зарплату на Байкальском ЦБК, разрешение кризиса в Пикалево встретили воодушевленно. Успешная поездка премьера может стать катализатором, мощным мотором для протестной активности рабочих. Отсюда становится понятным, почему Путин вынужден говорить о недопустимости акций, подобных тем, что совершили жители Пикалево 2 июня, перекрыв трассу. Перекрытие трассы Путин назвал нарушением закона. «Я думаю, что это было сделано теми, кто не хотел, чтобы я сюда приехал. Может, это было сделано в сговоре и, может быть, за деньги», – сказал Путин на совещании. Когда в Приморье начались акции протеса против введения пошлин на иномарки, Игорь Сечин также назвал протестующих «жуликами». В «Единой России» Владимир Пехтин обвинял их в финансировании из-за рубежа. Прокуратура проводила проверку и иностранных денег не нашла. В условиях роста социальной напряженности власть вынуждена искать пути дискредитации протеста, хотя в нынешних условиях это выглядит скорее предупреждением местным и региональным властям.

Кремль на протяжении всех последних лет всячески избегал давления общества «снизу»: любые акции протеста, обращения к президенту, требования всегда игнорировались, даже если признавалась критичность ситуации (например, так было в Ингушетии). Считалось, что любые уступки опасны. Однако в кризис подобная тактика не работает. Во-первых, в ряде случаев ситуация складывается настолько острая, что за протестом нет никаких политических требований, а лишь отчаяние. Во-вторых, игнорирование таких тем может радикализировать протест, который выйдет за рамки закона. Это будет прямой угрозой режиму.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати