11.10.2016 | Александр Гущин

Беларусь: мягкая трансформация?

Одним из наиболее ярких ньюсмейкеров последних недель вновь стал президент Беларуси А.Лукашенко. Визит белорусского лидера в Китай, его резкие заявления относительно сложившегося положения в ЕАЭС, а также повышение Беларусью цены за транзит российской нефти с 11 октября 2016 г. (впоследдствии решение было отменено) вновь поставили вопросы относительно будущего Беларуси в экономическом союзе с Россией и относительно общего курса Минска в области и внешней политики.

Последние годы международная обстановка, как ни странно, сопутствовала успехам белорусской дипломатии. Конечно, создание в Минске переговорной площадки по урегулированию украинского кризиса содействовало улучшению имиджа Беларуси и привлечению внимания к ней со стороны Запада. Хотя в системном плане на некоторое улучшение позиции Запада в отношении Минска повлиял как раз кризис в отношениях России и Запада, а не переговорный процесс, но сам факт создания и обеспечения диалоговой площадки продемонстрировал договороспособность белорусского руководства и его готовность к компромиссу.

В условиях того, что ЕАЭС не отличается в последнее время прорывами в своем развитии, а внешняя политика России на постсоветском пространстве вызывала некоторые опасения у белорусских властей, а также принимая во внимание сложную экономическую ситуацию, курс Минска на постепенное налаживание отношений с Западом, с точки зрения руководства Беларуси, довольно логичен. Однако говорить можно в данном случае скорее только мягкой трансформации белорусского режима, который слишком тесно связан с Россией экономически и политически, вовсе не готов идти на удовлетворении возможных радикальных экономических и политических требований Запада.

Сегодня отмена санкций Запада в отношении Беларуси трактуется многими экспертами, специалистами по Беларуси как новая норма в их отношениях. В какой-то степени с этим действительно можно согласиться, однако нельзя не видеть и стратегических целей Запада, который, осознавая невозможность быстрого отрыва Беларуси от России, скорее делает ставку на медленную трансформацию, на активизацию работы с белорусскими властями и изменения, как в элите, так и в самом белорусском обществе. А в нем активно уже поколение, родившееся не в СССР, развивается новая культура коммуникации, общество довольно восприимчиво к западному влиянию в духе soft power. Особенно ярко это проявляется в условиях того, что в Беларуси варианты украинского пути на практике вряд ли возможны. Белорусское общество боится повторения майдана, развития событий по постмайданному сценарию, что во многом способствовало консолидации его вокруг власти и внесло еще большую разобщенность в и без того разношерстную среду белорусской оппозиции, протестный потенциал которой резко сократился. На Западе это прекрасно понимают, и от того на экспертных форумах от западных коллег можно часто услышать тезисы о необходимости превращения Беларуси в аналог Югославии в рамках биполярной системы.

Взаимодействие Запада и Беларуси не могло не оказать влияния на внутриполитическую ситуацию в республике. Конечно, можно много говорить о том, что избрание в парламент нескольких оппозиционеров, а также усиление линии на партийность в противовес доминированию личного мандата – это лишь косметические штрихи, но и они в белорусских реалиях довольно симптоматичны, тем более, что имеют, прежде всего, своей целью именно воздействие на ситуацию на внешнем контуре. Получив новый парламент, президент Лукашенко продемонстрировал, с одной стороны, то, что политический режим четко контролирует ситуацию и может обеспечить выборы, с точностью до одного места в парламенте, а с другой стороны, показал Западу, что и он может быть милостив к оппозиции.

Западу легче объяснить налаживание сотрудничества с Минском не только внешнеполитическими интересами, но и тем, что белорусский режим начал либерализацию, и создание, пусть и декоративного в своем разнообразии, но все же уже не монолитного парламента здесь очень кстати самому Минску. Одновременно с попытками интенсифицировать сотрудничество с КНР недавно в Вашингтоне побывала высокопоставленная белорусская делегация, которая как раз вела переговоры о предоставлении кредита в 3 млрд долл. под 2,3 % на срок 10 лет. И при этом президент демонстративно ругает чиновников, которые якобы готовы прогнуться перед МВФ и выполнять их требования разрушив экономические завоевания последних 25 лет. Это делается как для того, чтобы показать своему электорату, что президент не отступает, а только лишь идет на сотрудничество с Западом. В то же время Лукашенко демонстрирует Западу свои способности тактического маневра с целью минимизировать давление Запада на Минск в области структурных реформ в белорусской экономике, которая сегодня переживает глубокий кризис.

Конечно, невозможно все оценивать одномерно, на определенном этапе развития белорусская модель смотрелась довольно выигрышно, однако сегодня знаменитая белорусская индустриальная самодостаточность работает лишь отчасти. Склады многих предприятий затоварены, в условиях отсутствия рынков сбыта, наблюдаются банкротства целого ряда крупных предприятий, в частности в швейной промышленности, покупательная способность населения падает. Возникает вопрос о том, что получают граждане стран от сложившейся экономической модели и не нуждается ли она в коренном пересмотре. Однако пока, если говорить о приватизации то речь идет со стороны белорусских властей только об ограниченном количестве промышленных объектов, по которым кстати шли переговоры о подготовке к продаже с экспертами ЕБРР.

Одновременно с этим наблюдается интенсификация контактов Беларуси на внешнем контуре - со странами, не входящими в постсоветское пространство. Особое внимание в этом контексте вызвал визит А.Лукашенко в КНР. Пекин действительно является для Минска важным партнером, даже несмотря на то, что особых стратегических прорывов в двусторонних экономических отношениях пока нет. Импорт из Китая в Беларусь в 10 раз превосходит обратный поток, доля Китая во внешней торговле страны не превышает 5 процентов, связанные кредиты и невысокая активность инвесторов, несмотря на ряд проектов, в большинстве своем пока нереализованных также являются характерной чертой двусторонних экономических отношений. Отдельные проекты, такие как строительство индустриального парка, завод «Джили», вероятное участие китайских специалистов в разработке РСЗО «Полонез» существуют, но это пока скорее точечные проекты, да и из них некоторые развиваются далеко не без проблем, например строительство индустриального парка «Великий камень». Визит А.Лукашенко завершился подписанием целого пакета договоренностей, однако в основной своей части - это меморандумы о намерениях. Хотя визит сам по себе имеет большое значение для белорусско-китайских отношений, определять его как судьбоносный для экономических отношений двух стран пока преждевременно. Кроме того, он имел и свое политическое значение, ведь фраза президента о том, что Китай никогда не ставил в течении 25 лет Беларуси предварительных условий, предназначалась явно не властям КНР.

Что же касается того, как развиваются отношения Минска со своим стратегическим союзником и партнером по ЕАЭС, то в прошедшие месяцы характеризовались острым спором вокруг цены на газ и повышения цены со сторон Беларуси на транзит российской нефти. Беларусь добивается как можно скорейшего введения равнодоходной цены что позволит снизить ее с 132 до 73 долл. за тыс куб.метров, в то время как Россия настаивает на переходном периоде, насчитывает Минску долг по поставкам в 300 млн. долларов. Безусловно, вероятность нахождения компромисса по цене и сегодня довольно высока, а жест Беларуси по увеличению цены на транзит российской нефти является, конечно, шагом на повышение ставок в игре. Хотя, учитывая не такую большую долю транзита через Беларусь не может нанести какой-то стратегический урон России, тем не менее, систематические газовые и продовольственные войны с политическим подтекстом в нынешней международной обстановке воспринимаются совсем по – иному, чем период благоденствия середины 200-х.

Сегодня, несмотря на тактические компромиссы, в стратегическом плане отчетливо наблюдается рост недоверия, что очень хорошо видно на примере деятельности и некоторых представителей экспертного сообщества с обеих сторон. Безусловно, Беларусь должна и будет проводить самостоятельную политику на международной арене, а сам факт близкого союза и тесных связей во многом и рождает эффект завышенных ожиданий от партнерства, которое действительно есть и о завоеваниях которого тоже нельзя забывать. Однако систематическое возникновение споров, появление новых противоречий в условиях экономического кризиса, международной напряженности и стагнации ЕАЭС, который пока не может стать драйвером роста экономики его членов, скорее диктует вектор на прагматизацию отношений. При таком векторе союз будет сохраняться, но выжимать из России скидки и послабления будет все сложнее, чем будет пользоваться Запад, реализуя свою стратегию медленного проникновения и изменения общественных настроений в Беларуси. И это в условиях экономической стагнации, которая подтверждается даже цифрами правительства, которое прогнозирует (и это самый оптимистичный прогноз, который будет зависеть и от экономической ситуации в России) рост в 2017 г. на уровне 0,2 %, что скорее означает лишь желание показать общественности пусть небольшой, но все же плюс.

Александр Гущин – доцент РГГУ

Версия для печати