26.01.2011 | Олег Громов

Стратегический диспаритет

Во вторник 25 декабря Государственная Дума Российской Федерации завершила процедуру ратификации Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), подписанного президентами США и РФ 8 апреля 2010 года. Далее документ поступит в Совет Федерации и после (при успешном исходе дела) – президенту Дмитрию Медведеву. Хоть депутаты и позволили себе давно не наблюдавшуюся «вольность» - начали вносить не предложенные ни правительством ни президентом поправки и даже указывать президенту, что он должен отчитываться за исполнение Договора – практически не вызывает сомнений, что СНВ-3 получит одобрение верхней палаты и президента и, таким образом, вступит в силу примерно с начала весны 2011 года.

Камнем преткновения сначала при переговорах президентов, а потом – при ратификации американскими и российскими парламентариями стал вопрос о связи сокращения СНВ и неразвития американской ПРО. Российская сторона перед подписанием договора добилась, чтобы в его преамбуле была обозначена связь между этими процессами. Однако в статьях Договора практически нет четкого упоминания о том, что Америка обязуется не развертывать свои противоракетные системы в Европе. Ситуативно это компенсируется общими заявлениями руководства НАТО, европейских стран и России о готовности совместно развивать европейскую систему противоракетной обороны – «ЕвроПРО», очертания которой пока весьма смутны. Стороны до сих пор не договорились о том, что же это такое будет: система обмена информацией или единая ПРО, подразумевающая общее руководство.

Американские парламентарии из верхней палаты Конгресса в конце декабря в своем ратификационном документе подчеркнули, что ПРО и сокращение СНВ – несвязанные процессы и призвали президента развивать технологии ракет-носителей, боеголовок и других элементов ядерного вооружения. Российские парламентарии ответили симметрично – подчеркнули, что два вопроса, наоборот – тесно связаны, настолько, что развитие американцами своего ПРО будет означать нарушение Договора и может послужить причиной выхода из него России.

С юридической точки зрения законы о ратификации имеют исключительно внутристрановое действие. То есть, по сути, не имеют смысла в международной политике.

Однако есть одно «НО». Американская сторона несколько раз (например, в вопросе санкций для Ирана) переносила свое внутренне законодательство на международное поле, то есть заставляла игроков на международной арене повиноваться американским законом. Это логично для «мирового гегемона».Таким образом, в недобрый час исчезновения взаимопонимания между руководством США и РФ, СНВ-3 фактически будет трактоваться по-разному.

Концентрация внимания на вопросе ПРО несколько отвлекла общественность от вопроса развития новейших неядерных или «слабоядерных» вооружений, на которые американцы с начала 2000-х годов выделяют сотни миллионов долларов. Эти системы вооружений, которые не подпадают практически ни под один договор (только если иметь в виду ДОВСЕ, свою подпись под которым Россия, кстати, приостановила), могут в не такой далекой перспективе частично заменить тактическое ядерное оружие.

Таким образом, сокращение СНВ может в итоге привести к ядерному диспартитету. Хоть Договором и подразумевается, что обе страны должны иметь не более полутора тысяч ядерных боеголовок каждая, однако у России не будет адекватного ответа на американский оборонный «хай-тек».

Для размышлений еще есть время – министр обороны РФ Анатолий Сердюков заявил, что на означенный в Договоре об СНВ-3 уровень ядерных боезарядов Россия выйдет только в 2018 году.

Другой вопрос: НАТО также легко – по негласному «праву сильного» - может аннулировать членство России в готовящееся системе «ЕвроПРО». И тогда мы останемся «без ракет» и без ПРО. Проблема в том, что ядерный паритет теперь будет держаться не на жестких договоренностях, а на абстрактной преамбуле Договора и на личных связях российской элиты с Западом, что рождает все больше и больше вопросов, главный из которых – выгодно ли это РФ?

Версия для печати