01.03.2021 | Сергей Маркедонов

Армения: к новой власти или к новой республике?

Внутриполитический кризис в Армении бушует уже несколько месяцев. И если первые массовые антиправительственные акции, начавшиеся, как реакция на подписание премьер-министром Николом Пашиняном совместного заявления о прекращении огня в Нагорном Карабахе, стихли в канун новогодних празднеств, то в феврале 2021 года они получили новый импульс.

Более того, ставки в игре были значительно подняты после того, как Генеральный штаб армянских вооруженных сил выступил с заявлением о необходимости отставки главы кабинета министров. Некоторые СМИ поспешили назвать эту акцию военным переворотом, хотя в действительности никаких наступательных действий в отношении оппонентов военные не предприняли. Однако вовлечение армии во внутреннюю политику-факто неоспоримый. В Армении и раньше были случаи, когда силовые структуры либо влияли на принятие решений, либо становились объектом втягивания в политику. Но в 2021 году заявление Генштаба создало, среди прочего, острую правовую коллизию между президентом и премьер-министром. И не исключено, что в игру в скором времени вступит Конституционный суд с попыткой определения соответствует ли увольнение начальника Генштаба генерала Оника Гаспаряна Николом Пашиняном положениям Основного закона.

Кризис в Армении: два угла обзора

Итак, кризис налицо. И внимание к этому событию достаточно серьезное. Однако нынешние события в Армении рассматриваются, как правило, под двумя углами обзора. Первый – геополитический. Для этого есть свои очевидные резоны. Полтора месяца боев в Нагорном Карабахе существенно изменили положение дел в Кавказском регионе. Статус-кво в зоне армяно-азербайджанского конфликта, продержавшийся двадцать шесть лет, рухнул. Россия подтвердила свою особую роль, как посредник в деле мирного урегулирования, а Турция сделала серьезную заявку на укрепления своего военно-политического влияния на Кавказе и на постсоветском пространстве в целом (Украина, страны Центральной Азии). И сегодня Анкара позиционирует себя не просто, как стратегический союзник Азербайджана, она стремится определять будущие траекторий региональной безопасности. В этом плане показательная реакция официальной Турции на внутренние события в Армении. И дело не в том, что в Анкаре вдруг решили принять на себя роль защитника демократических процессов в странах-соседях. Имеются опасения, что изменения в Армении приведут к дезавуированию трехсторонних заявлений от 10 ноября 2020 года и 11 января 2021 года. Если же говорить о позиции США и их союзников, то их тревожит укрепление евразийских гигантов (России, Турции и Ирана) в обход интересов Вашингтона. Как бы то ни было, а геополитический детерминизм затмевает собственно Армению. При таком подходе она теряет самоценность и превращается лишь в объект манипуляции «великих держав».

Второй угол – эмоционально-личностная. Армянский политический кризис рассматривается по преимуществу через конфликт отдельных персонажей. Никол Пашинян против Роберта Кочаряна, Сержа Саргсяна и Вазгена Манукяна, «бывшие» против нынешних. Акцент при таком подходе делается на амбициях ведущих политиков Армении, имеющихся личных противоречиях. И упускается из виду институциональная основа существующих проблем. Создается порой ощущение, что ни случись поражения в карабахской войне, не было бы и сегодняшних проблем, хотя их корни мы можем найти в конституционной реформе, задумавшейся еще на заре второго президентского срока Сержа Саргсяна. Между тем, и в период после «бархатной революции» имел место конфликт исполнительной и судебной власти, во многом приведшая к установлению правительственного контроля над Конституционным судом. Все это случилось до второй карабахской войны. И не исключено, что в скором времени эта история недавнего прошлого актуализируется и даст «добавленную стоимость» нынешнему внутриполитическому противоборству.

Между тем, сегодня следует говорить о том, что кризис в Армении имеет несколько измерений. И военное противостояние в Карабахе не открыло имеющиеся проблемы, а лишь обострило их до предела. Речь идет об институционально-конституционном кризисе и кризисе партийно-политической системы. Также в кризисе находится и стратегическое целеполагание национальной элиты страны. Даже по отдельности эти вызовы представляли бы серьезные риски и мультиплицировали бы неопределенность. Но они действуют одновременно.

Институты, амбиции и «спящие нормы»

С формально-юридической точки зрения Армения – это парламентская республика. Но чтобы эта система эффективно заработала, в ней должны быть полноценные политические партии, выстроенные вокруг идеологий и программ, а не лидерские организации, выстроенные вокруг первых лиц, как сейчас. «Мой шаг»- это Никол Пашинян, а оппозиционное объединений из семнадцати разномастных структур (каждая из который во многом такой же лидерский проект)- это Вазген Манукян. Сама же модель парламентской республики принималась не потому вдруг, что граждане Армении возжелали пойти путем Италии или ФРГ, а для того, чтобы президент Серж Саргсян мог бы стать премьером и пролонгировать свое пребывание у власти. В итоге мы видим президентский институт с ослабленными полномочиями тогда, когда наступила пора для принятия сложных управленческих решений. Формально мы видим парламентское большинство и правительство им утвержденное согласно статьям Основного закона. Но внешне-и-внутриполитическая ситуация изменилась настолько, что не замечать несоответствия де-юре и де-факто невозможно. Когда в свое время прописывалась норма с отставкой начальника Генштаба, скорее всего, никто не думал, что такая коллизия возникнет вообще. В итоге сегодня положение дел таково, что армянские политики сталкиваются с многочисленными «спящими нормами». Про них никто не думал, а они есть. И премьера, ответственного (пускай и не единолично) за непопулярные решения практически невозможно сменить с помощью легальной процедуры. Большинство в парламенте банально может не допустить даже обсуждения вопроса о досрочных выборах, как способе выходе из кризиса. И с точки зрения абстрактной юриспруденции депутатам будет трудно возразить.

Как следствие, роль улицы, за которую развернулась борьба между властями и оппозицией. Пашинян, как в прошлом опытный уличный оратор и организатор протестов понимает всю опасность утраты инициативы за стенами правительственых кабинетов и залов Национального собрания. Отсюда, собственные попытки повторить свой опыт времен оппозиционной деятельности. Но очевидно, что в 2021 году Пашинян, перефразируя Наполеона, не оденет на себя «сапоги 2018 года». Этого не позволит пошатнувшаяся репутация после потери значительной части Карабаха, а также разочарования от несостоявшихся завышенных ожиданий. Ведь много было сказано и о борьбе с коррупцией, и социально-экономических прорывах, и притоке инвестиций в страну. Но все это по большей части так и осталось на бумаге. При этом Пашинян нарушил такое неписанное правило армянской политики, как непреследование предшествующих лидеров страны. До 2018 года в одном общественно-политическом пространстве сосуществовали Тер-Петросян, Кочарян и Саргсян, хотя всех их трудно было назвать соратниками, единомышленниками и тем более друзьями. Нарушив эту традицию и открыв уголовные дела против двух экс-президентов, а также и оппозиционного политика Гагика Царукяна, Пашинян заблокировал себе пространство для возможного отступления. Он понимает, что отставка может обернуться для него не только написанием мемуаров, но и несвободой.

К числу других неконвенциональных методов внутриполитической борьбы помимо улицы можно отнести и армию. Генштаб выступает с одним заявлением, Минобороны- с другим. Военные фактически становятся участниками борьбы за власть. С одной стороны, на них надеется оппозиция, и своими заявлениями подталкивает к еще большей активности, а с другой стороны, власть надеяться не допустить установления стены между правительством и армией.

Следующий важный момент- это отсутствие позитивной платформы, нацеленной на будущее. И если правительство пытается продлить свое пребывание у власти, то лидеры оппозиции увлечены прошлым в ущерб будущему. Не замечания прошедших, начиная с 1988 года, перемен. Новое поколение армян уже не помнит легендарную историю комитета «Карабах» и его отцов-основателей. Оно хочет услышать внятных ответов на вопросы, как быть с экономикой, статусом непризнанной НКР, хотя и в урезанном виде, что делать с пандемией, угроза которой не исчезла. Но стратегии выхода из кризиса подменяются личными выпадами в адрес Пашиняна, его обвинениями в «тюркофильстве» и предательстве. Между тем, многие «бывшие» также имеют проблемы с репутацией, и армянское общество не воспринимает их в массе своей, как спасителей Отечества Поэтому, наверное, количество участников оппозиционных акций не превышает тех, что попытался провести премьер-министр.

Третий путь или четвертая республика?

Впрочем, было бы неверно, нынешний кризис (как и предыдущие) свести к уличному и протестному формату. Еще большей ошибкой было бы отождествление политического противостояния с двухцветной гаммой: Пашинян против Манукяна или правительство против оппозиции. В сегодняшних дискуссиях об армянской политической системе стало общим местом утверждение о том, что пост главы государства потерял свое былое значение, превратился в церемониальную должность, некий аналог «британской королевы» или «перерезателя ленточек», как метафорично определил свое кредо несколько лет назад супруг Елизаветы II герцог Эдинбургский Филипп. Действительно, функции президента по Основному закону не слишком велики. Но юридическая форма часто заполняется практическим политическим содержанием. Ведь в той же истории с отставкой начальника Генерального штаба действующий президент Армен Саркисян занял довольно четкую позицию.

Когда в Ереване прошла «бархатная революция», то в СМИ И экспертных кругах стало доминировать представление о ней, как «буре и натиске» столичной улицы. Но не будем забывать, что помимо этого шли сложные переговоры между Пашиняном и тогдашней «партией власти» - Республиканской. В этих закулисных переговорах огромную роль сыграл как раз Армен Саркисян. И то, что революция в итоге стала «бархатной», а не ремейком «усталого караула» из января 1918 года во многом его заслуга. Сегодня же президент играет роль модератора между парламентской и внепарламентской оппозицией, властями и военными. Фактически не один институт власти не взаимодействует одновременно со всем спектром игроков. И тех, кто в системе, и тех, кто вне ее. Но важен не просто сам факт коммуникации. Те, кто называет Пашиняна «турком» не считают президента нелегитимным лидером. Для них нелегитимным является как раз премьер. Но и соратники главы кабмина общаются с президентом и соглашаются с его особым конституционным (и также неформальным) статусом. Для них Саркисян также легитимен, хотя президент и заявлял о необходимости отставки Пашиняна, как и проведении досрочных парламентских выборов. Саркисян- опытный политик, за плечами которого и посольская деятельность, и руководство национальным правительством. И переговоры, модерация – его стихия. Интересно то, что, несмотря на высочайший градус эмоций в отношении друг друга (хотя слово друг в этом контексте не самое удачное), армянские политики избегают прямых жестких выпадов в адрес президента, видя в этой фигуре (не в личности отдельного человека) символ государственности. Если же говорить об экспертах, то в вину Саркисяну ставится лишь его поспешность в требованиях отставки премьера. В остальном же, модерации и удержании ключевых политиков страны в рамках переговоров деятельность Саркисяна оценивается в целом позитивно.

Фокусируясь на конфликте между Пашиняном и «бывшими» эксперты (особенно в России, а также США и странах ЕС) фактически упустили из виду программную публикацию Саркисяна с «говорящим подзаголовком»: «Ну пути к “Четвертой республике”. О неизбежности построения содержательного государства». И хотя этот текст появился на стадии спада массовых протестов 11 января 2021 года, во многом он предвосхитил будущее развитие событий. Пересказывать статью Саркисяна не имеет практического смысла. Как и ко всякому тексту, к этому есть свои вопросы. Видно, что многие идеи сформулированы в предельно общем виде. Однако в этой программной статье обращают на себя внимание несколько моментов. Во-первых, отсутствие личностного подхода, президент не называет конкретных имен, не отождествляет поражение с кем-то одним, не ищет «козлов отпущения». Впереди- системные проблемы, главной из которых названо отсутствие стратегического видения ситуации. Во-вторых, в нем силен пафос национального единства, а не характерная для многих программ фракционная стилистика. Как минимум, обществу предложена некая платформа для диалога, а не конфронтации. То, чего ощутимо не хватает двум полюсам внутриармянской конфронтации. Далеко не факт, что эта программа получит всенародное одобрение и поддержку, стремление к радикальной поляризации сил в Ереване слишком велико сегодня. В 1990-х годах мастер политических афоризмов генерал Александр Лебедь говорил, что «поиск третьего пути нередко заканчивается поиском пятого угла». Но, как минимум, президент Саркисян сегодня мог бы сказать словами известного киногероя, «я хотя бы попробовал»,

Сергей Маркедонов - ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика»

Версия для печати