01.02.2011 | Георгий Мирский

Неблагословенный Мубарак

На арабском языке слово «мубарак» означает «благословенный». Может получиться так, что вскоре это слово будет звучать как горькая ирония. Египетский Мубарак - более крепкий орешек, чем тунисский Бен Али, он держится изо всех сил. Вице-президент Омар Сулейман объявил, что по поручению президента он намерен установить контакт со всеми политическими силами, начать диалог с целью проведения конституционных и законодательных реформ. Расчет был явно на то, чтобы убедить демонстрантов: власть идет навстречу народу, понимает его чаяния, готова осуществить реформы, но… сделать все это, не устраняя президента. А вот это как раз и не устраивает людей, поднявшихся на борьбу.

Начала быстро оформляться оппозиция, откуда ни возьмись появилась «Национальная коалиция в пользу перемен», на сцену вышел Аль-Барадеи, бывший глава МАГАТЭ, заявивший от имени оппозиции о готовности вступить в переговоры с властью, но давший при этом понять, что от требования ухода Мубарака отказа быть не может.

Но главное сейчас - это позиция армии, точнее - генеральской верхушки. Армия в Египте - великая сила, не только военная, но и экономическая. Армия - главный предприниматель в стране, капиталист № 1. Военные получают подряды на строительство мостов и дорог, производство бензина и оливкового масла, владеют туристскими отелями и больницами. Военная верхушка - это неотъемлемая и важнейшая часть коррумпированной бюрократической системы. И в то же время в глазах народа армия - это символ независимости. И вот представитель военных объявил людям: «армия признает законность ваших требований».

На самом деле ни так все просто. Перед верхушкой армии – жуткая дилемма. Отстаивать до конца своего главнокомандующего, президента, обеспечить сохранность порядка и собственных привилегий - это, казалось бы, приоритет. Ну а если дело дойдет до штурма правительственных зданий и ключевых объектов в столице? Что тогда? Открывать огонь боевыми патронами? А где гарантия, что солдаты послушаются, будут в упор стрелять в соотечественников? Есть и другой аспект всего этого: Барак Обама предупредил: «Только никакого насилия», а Хилари Клинтон добавила, что речь должна идти об «упорядоченном переходе». Значит, США, главный партнер и покровитель египетского режима (полтора миллиардов американской помощи в год) настроены не в пользу насильственного подавления выступлений, против кровопролития. Короче говоря, это был бы худший из возможных вариантов.

Второй сценарий - тунисский. Ради спасения страны и системы пожертвовать главной фигурой. Сохранить доминирующие позиции армии, доказать, что армия – с народом, и все успокоится. Но здесь есть огромный риск: протянешь палец - оттяпают всю руку; вдруг народ - опять так же, как в Тунисе - не удовлетворится уходом президента, а, увидев, что власть дала слабину, потребует перестройки, демонтажа всей системы? Тогда дело дойдет и до привилегий самих военных – у них тоже рыльце в пушку, все знают, какие особняки понастроили себе генералы. Но мало этого - есть и еще одна опасность: «Братья – мусульмане». Ведь по « тунисскому варианту» надо проводить свободные выборы, а на них исламисты, по мнению экспертов, получат минимум 20 % голосов. Может начаться « ползучая исламизация» Египта. А исламисты – злейшие враги военных. Пока - что они сознательно избегают появляться на первых ролях, а что потом? Если исламисты знают историю, их может вдохновить пример России 1917 года: Февральская революция была стихийной, потом победители передрались между собой, и уже в октябре власть взяла самая организованная и дисциплинированная сила – большевики. А в Египте таковой являются, безусловно. «Братья - мусульмане».

Итак, этот вариант тоже нежелательный. Что остается? Некий плавный и постепенный переход власти, грубо говоря, комбинация «Омар Сулейман плюс Барадеи». Но в любом случае – без Мубарака. Сейчас ясно, что его эра заканчивается. Человек, которого сначала уважали как боевого генерала, потом беззлобно называли «Смеющаяся корова» (его лицо похоже на корову с обертки знаменитой марки шоколада), затем стали ненавидеть как диктатора, сыграл свою роль в истории.

Вот в такой атмосфере полной неопределенности начался «Марш одного миллиона людей» во вторник - день, которого многие ожидали увидеть критическим, судьбоносным.

Георгий Мирский - профессор кафедры мировой политики НИУ-ВШЭ

Версия для печати