02.02.2011 | Сергей Маркедонов

Победа на двоих

27 января 2011 года Парламентская ассамблея Совета Европы приняла очередное решение относительно «пятидневной войны» 2008 года и ее последствий. Ассамблея решила не закрывать так называемое «российско-грузинское досье» и оставить в силе три резолюции, принятые ранее (они содержали рекомендации к сторонам конфликта). Тем не менее, отчет о выполнении обязательств, которые ПАСЕ наложила ранее на Грузию и Россию, примет новую форму. Это решение Ассамблеи и российские, и грузинские представители уже объявили важной дипломатической победой. Оставим на их совести победные реляции. В конце концов политики и дипломаты, ведя сложную игру, не могут превращаться в экспертов, которые без гнева и пристрастия будут анализировать детали и нюансы того или иного решения. Между тем, необходимо адекватно представлять, в какой точке находится одна из важнейших кавказских тем в ПАСЕ (а в Совет Европы входят и Россия, и Грузия). Конечно же, ресурсы ПАСЕ невелики. Тем не менее, отношение этой структуры к сюжетам российской внутренней и внешней политики чрезвычайно важно, ибо представляет собой определенный «сколок» мнения «объединенной Европы» и ее соседей.

Для того, чтобы разобраться в январских инновациях ПАСЕ рассмотрим кратко основное содержание трех резолюций, которые были приняты ранее, а 27 января были оставлены в силе. В соответствие с принятыми ранее документами главным требованием к Москве было аннулирование признание независимости дух бывших грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии. Помимо этого резолюции требовали вывести российские войска на позиции, которые они занимали в момент начала «пятидневной войны» (то есть на рубежи до 8 августа 2008 года). При таком подходе Россия должна была вернуться к конфигурации, существовавшей задолго до начала «пятидневной войны». Например, российские войска призывали покинуть Ахалгорский район Южной Осетии, который после начального этапа грузино-осетинского конфликта (1990-1992) был под контролем Грузии. То же самое касалось и Кодорского ущелья, верхняя часть которого по условиям Московских соглашений 1994 года объявлялась демилитаризованной зоной. В обоих вышеупомянутых случаях речь шла о территориях бывших Юго-Осетинской АО и Абхазской АССР, которые де-факто властями непризнанных республик в августе 2008 года не контролировались. Между тем, в данных рекомендациях попросту игнорировался один принципиально важный факт. Возврат к положению «до 8 августа 2008 года» возможен только тогда, когда происходит возрождение старых политико-правовых форматов урегулирования, а «замороженные» конфликты не размораживаются. Иначе велик риск того, что резолюции остаются сотрясанием воздуха. Или ничего не значащей бумагой. Кому как больше нравится. В общем именно так с ними и произошло. После признания независимости Абхазии и Южной Осетии, а также после того, как старые форматы мирного процесса оказались отброшенными, рекомендации «открутить пленку назад» повисли в воздухе. Ресурсов же, которые позволили бы ПАСЕ добиться выполнения заявленных требований, у Ассамблеи не было, и не предвидится. Добавим к этому, что российская делегация пыталась (и нельзя сказать, чтобы совсем уж безуспешно) разделить политические аспекты проблемы от гуманитарных вопросов. В требованиях, выдвинутых ПАСЕ, помимо требования вывода войск и аннулирования признания Абхазии с Южной Осетией содержались пункты о возвращении беженцев в места их прежнего проживания. Понятное дело, что этот вопрос нельзя считать «чисто гуманитарным» (представим себе, что все грузинское население бывшей Абхазской АССР вдруг в одночасье бы вернулось к брошенным очагам!). Однако российские представители именно в этом вопросе показали свою готовность к дискуссии. Хотя очевидно, что вероятность политического компромисса по гуманитарным аспектам и была, и будет, по крайней мере, в ближайшее время невелика.

Нельзя сказать, чтобы эту ситуацию внутри ПАСЕ полностью не понимали бы. Так на летней сессии Ассамблеи в мониторинговой комиссии произошел раскол по поводу возможного закрытия «досье» по «пятидневной войне». В самом деле, политические возможности для давления на Россию в этом вопросе были исчерпаны. Помимо стойкого нежелания Москвы выполнять требования Ассамблеи (а их выполнение несло в себе слишком серьезные внешнеполитические издержки, на которые руководство страны вряд ли согласилось бы), препятствиями для их реализации стали изменившиеся реалии в двух остуженных «горячих точках», а также многочисленные факты из Доклада Комиссии Хайди Тальявини (проведенный под эгидой Европейского Союза и фактически разрушивший «черно-белую» картинку событий 2008 года). Понятное дело, публикация Доклада не стала политической индульгенцией для России. Но данный документ остудил некоторые наиболее горячие головы, внес известную долю прагматизма в обсуждение российско-грузинской проблематики. В итоге в июне 2010 года вопрос по поводу закрытия «досье» отложили на осень. На сессии 6-8 октября прошлого года решение, однако, также не было принято. Говоря языком шахматистов, партия снова была «отложена» до нового 2011 года. 17 января в ходе специальной конференции (она прошла в Париже) европейские чиновники и члены ПАСЕ пытались найти формулу, которая позволила бы продолжить работу по российско-грузинской проблематике. Именно тогда более выпукло приоритетами Ассамблеи были обозначены гуманитарные, а не политические вопросы. Официальное заявление президента ПАСЕ Мевлюта Чавушоглу это подтвердило. Чавушоглу заявил, что необходимо «перестать спорить о прошлом (то есть о том, кто начал войну- С.М.), а вместо этого «приступить к дискуссиям о будущем». Далее президент ПАСЕ был еще более определенным: «В первую очередь мы должны работать по правам человека и думать о перспективах для тех людей, которых существующие конфликты затрагивают непосредственно. Я убежден, что если эти вопросы нас на самом деле беспокоят, и мы намерены что-то с ними делать, нам следует без промедлений начать добиваться конкретных результатов в «гуманитарной сфере»». И в самом деле, история конфликтов (а внутри Европейского Союза есть и неразрешенный кипрский конфликт) показала, что статусные вопросы могут не разрешаться годами, а люди из враждующих обществ должны решать многочисленные проблемы, касающиеся их выживания. Так, например, энергоснабжение Грузии и Абхазии зависит от бесперебойной работы Ингури ГЭС (или Ингур ГЭС), часть мощностей которой находится на грузинской, а часть на абхазской территории. То же касается прав грузинского населения Южной Осетии и Абхазии на получение образование на родном языке, посещения родственников и лечение (которое в силу многих причин им удобнее получать в Грузии). Упомянутый нами Мевлют Чавушоглу заявил также и о том, что корректировка приоритетов ПАСЕ стала возможной в силу того, что политические переговоры (Женевские консультации) слишком затянулись.

Через 10 дней после парижской конференции формат мониторинга за российско-грузинскими проблемами был изменен. Теперь каждый год 4 наблюдателя будут готовить отчет о выполнении резолюций Ассамблеи. Однако двое из них будут работать по Грузии, а двое по России. И 2 раза в год все это будет обсуждаться в рамках «странового принципа». По словам заместителя главы российской делегации Леонида Слуцкого, «докладчики по Грузии и России будут представлять справку, а не доклад по исполнению резолюций». Ему в некотором смысле вторит Дик Марти, председатель мониторингового комитета ПАСЕ: «Теперь у нас не будет больше специальных докладчиков, докладчиков только по конфликту, это будут докладчики по странам, которые будут следить за ситуацией».

Таким образом, 17 и 27 января 2011 года приоритеты в работе Ассамблеи были не радикально, но существенно изменены. «Досье» не закрыто, но подходы к нему уже не те, что ранее. И именно эту «смену вех» российская сторона признала своей дипломатической победой. Отчасти в таком подходе есть свои резоны. Но это лишь часть проблемы. Признавая, что политические вопросы отошли на второй план, надо не забывать и о том, что все предыдущие резолюции (весьма критические по отношению к России) не отменены. А они включают и такой пункт, как аннулирование признания Абхазии и Южной Осетии. В свою очередь это трактуется официальным Тбилиси, как победа Грузии. Как следовало из слов грузинских дипломатов (которые были сказаны и после парижской конференции, и после решения от 27 января), России не удалось легитимировать своих «марионеток», а, следовательно, территориальная целостность Грузии осталась фактом, не подвергающимся никакому сомнению. Также себе в заслугу Тбилиси ставит другое признание со стороны ПАСЕ (то, что грузинская сторона выполнила резолюции Ассамблеи).

Как бы то ни было, а ПАСЕ сделала новый шаг от «черно-белой картинки» событий в сторону более взвешенного и многостороннего подхода. Это, конечно, автоматически не означает переориентацию в сторону России. И вряд ли это случится, по крайней мере, в обозримом будущем. Между тем, вся история с ПАСЕ показывает: определенный прогресс в отношениях между РФ и различными западными структурами возможен тогда, когда российская сторона вместо навязчивой пропаганды работает с аргументами и на политическом языке, принятом в Европе и в США.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра международных и стратегических исследований (Вашингтон, США), кандидат исторических наук

Версия для печати