02.03.2011 | Валерий Выжутович

Бастуй – не хочу

Упростить процедуру проведения забастовок - таково намерение нескольких думских депутатов, представляющих «Единую Россию». Соответствующие поправки в Трудовой кодекс ими уже внесены. Срок согласования протестной акции предлагается сократить с 40 дней до 10. По мнению авторов проекта, это позволит гражданам реально осуществить свое право на забастовку.

Еще дальше пошли депутаты от «Справедливой России». Их предложения таковы: расширить число поводов для забастовки, отменить согласование с работодателями ее начала и окончания, обязать последних платить бастующим зарплату.

С чего вдруг все это? О повсеместных акциях протеста в связи с сокращением персонала, урезанием зарплат вроде бы ничего не слышно. Отдельные выступления - да, случаются. Но до забастовок дело не доходит. Понятное дело: быть уволенным за прогул страшнее, чем попасть под сокращение. В последнем случае можно хотя бы надеяться на двухмесячную компенсацию и выходное пособие. Не менее понятно и другое: увольнение прогульщика не будет стоить работодателю ни копейки, и любая протестная акция в разгар трудового дня для него, работодателя, просто подарок. У работодателей, кстати, тоже имеется свой профсоюз - Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП). Он тоже предлагал поправки в Трудовой кодекс: лицам, увольняемым по инициативе руководства предприятий и компаний, не выдавать двухмесячной компенсации, ограничиться лишь выходным пособием и переложить его выплату на государство. В заведомой непроходимости этих предложений их авторы едва ли сомневались. Но, кажется, профсоюз работодателей точно так же имитирует защиту интересов своих подопечных, как и профсоюзы работников. Те, судя по сообщениям из регионов, в полной растерянности. В автопроме и металлургии идут масштабные увольнения «по собственному желанию» (а значит без двухмесячной компенсации и выходного пособия). Принудительный характер этой процедуры очевиден для всех, и только профсоюзы пребывают как бы в святом неведении.

Что российские профсоюзные организации, за исключением независимых, лишь имитируют борьбу за трудовые права населения - факт общепризнанный. Нет иллюзий на этот счет и у власти. Коли так, то надо ли удивляться, что большинство российских граждан, где бы они ни трудились, не доверяют своим профкомам. Они не ищут поддержки и в Федерации независимых профсоюзов России (численность членов ФНПР за последние годы сократилась на 10 миллионов человек), чья независимость - та еще. Подлинно независимых профсоюзов в России сегодня не так уж много. Работников, привыкших к советским профкомам, завкомам, месткомам, не так-то просто подвигнуть к свободной самоорганизации. Точно так же и российских менеджеров (во многих из них еще сильна советская закваска) нелегко приучить к мысли, что профсоюз по своему социальному предназначению не слуга администрации, а ее контролер, оппонент. И что всякое выступление в защиту трудовых прав не следует расценивать как бунт, провокацию, проявление экстремизма, а профсоюзных лидеров приравнивать к вождям политической оппозиции.

Как бы там ни было, кто-то уже на собственном опыте убедился, что независимые профсоюзы умеют добиваться достойной зарплаты и дополнительных социальных гарантий. ВЦИОМ констатирует: доля работников, считающих независимый профсоюз эффективным защитником трудовых прав, за последние четыре года выросла с 13,5 процента до 19,6.

Но вообще-то российский труженик на профсоюз не уповает. Недовольство своим положением он по-прежнему изливает начальству. Или не ропщет. По данным ВЦИОМ, в последнее время к администрации предприятий апеллировали 16,7 процента опрошенных, а к профсоюзу - 5. Бастовать же и вовсе охотников мало. При этом почти половина опрошенных считают, что их трудовые права нарушаются работодателями. А 62 процента респондентов полагают возможным защищать эти права посредством забастовки. Но, к счастью для заводской и учрежденческой администрации, в России практически нет профсоюзов, способных остановить сборочный конвейер или повесить замок на дверях школы.

Разумеется, забастовка забастовке рознь. Забастовки авиадиспетчеров, например, запрещены законом: за это судят и увольняют. Поэтому, требуя повышения зарплаты, российские представители этой профессии всегда выбирают юридически безупречную форму протеста - голодовку. Но людей, обессиленных длительным воздержанием от пищи, врачи не могут допустить к управлению воздушным движением. Значит, в итоге и по сути это забастовка, чем ее ни камуфлируй. Если взвесить убытки, которые в подобных случаях несут авиаперевозчики, то впору говорить об экономическом терроризме. А продолжая разговор в популярной ныне терминологии, можно подыскать слова и об отношении к пассажирам. Оно напоминает захват в заложники. Разница только в том, что захват производится не на борту самолета, а на земле, и ничьей жизни не угрожает. В остальном все похоже: бунтовщики чего-то требуют от властей, а страдают ни в чем не повинные граждане.

В таких обстоятельствах самое простое, по-человечески естественное - проникнуться сочувствием к участникам акции. Своего рода «стокгольмский синдром» охватывает общество всякий раз, когда кто-то ложится на рельсы, требуя света и тепла, стучит касками по асфальту, выбивая из казны надбавки, «повышающие коэффициенты» и т.п. А то, что при этом нормальная жизнь входит в ступор - так что ж, дескать, поделаешь, с властью иначе не договоришься. Однако мне помнится случай, когда на подобный шантаж власть едва не ответила крайними мерам. Дело было на Сахалине. Там в июле 1998 года, протестуя против задержки зарплаты, бастовали шахтеры. Они заблокировали Сахалинскую ГРЭС. И в течение шести суток остров был погружен во тьму. Электричества не было ни в домах, ни на предприятиях. Стояли морские порты, на железнодорожных станциях скопились десятки составов с различными грузами. И тогда губернатор объявил по местному радио, что блокада будет снята силой. На либеральные стенания: ах, как же это можно - ОМОНом разгонять людей, отстаивающих свои законные права! - глава области дал жесткий ответ: «Мы не можем позволить группе горняков держать в заложниках все население острова». Примерно такой же ответ дал в 1981 году Рональд Рейган забастовавшим американским авиадиспетчерам. Президент приказал им немедленно выйти на работу. Они не подчинились. И тогда Федеральное авиационное агентство без долгих разговоров уволило 11 300 человек.

Упростить процедуру проведения забастовок депутаты Госдумы до сих пор не пытались. Но по мере приближения парламентской кампании подобные инициативы будут рождаться все чаще. Депутат-коммунист Виктор Илюхин уже посетовал, что его партия «не поспевает за растущим в обществе недовольством», и пообещал: «Мы присоединимся к общественному протесту». Присоединяться не к чему. Самостийные проявления недовольства в сколь-нибудь массовом масштабе не наблюдаются. По данным Росстата, число забастовок в России неуклонно снижается, а начиная с 2010 года и по сей день официально не зафиксировано вообще ни одной. Так что, настаивая на либерализации забастовочного законодательства, партия власти сегодня ничем не рискует.

Версия для печати